Беверли Бартон - Убежище
– Думаю, так и есть.
Действия Джуды снова заставили его казаться похожим на любого другого отца. Как это возможно, чтобы Ансара могли быть настолько похожи на Рейнтри? Возможно, Сидония права. И Джуда дурачит ее, показывая то, что она хочет увидеть. Создает у нее ложное впечатление.
Ева неохотно отвинтила крышку и осторожно встряхнула банку, поощряя светлячков вылететь на свободу. Когда последний сбежал, она направилась к крыльцу, вручила банку Мерси, сделала грустное лицо, с помощью которого обычно вызывала жалость. И глубоко вздохнув, драматично произнесла:
– Я готова идти, раз уж так надо.
Мерси с трудом воздержалась от улыбки.
– Ступай в дом и пусть Сидония поможет тебе принять ванну. Потом я зайду поцеловать тебя и пожелать доброй ночи.
– Папа тоже?
– Да, – одновременно ответили Мерси с Джудой.
Как только Ева вошла в дом, позволив двери с защитной сеткой громко захлопнуться, Мерси поставила пустую банку на крыльцо и спустилась во двор. Джуда поднял взгляд на небо и окружающие их высокие холмы, затем посмотрел на нее.
– Приятный вечер, – произнес он. – В этих горах, безусловно, мирно. Тебе никогда не становилось скучно?
– Я все время занята, – ответила она.
– Излечивая тела, сердца и умы своих приятелей Рейнтри?
– Да, если и когда могу. Использовать свой дар целителя – моя обязанность как хранителя Убежища. – Их взгляды встретились, удерживая друг друга. – Но тогда ты уже знал об этом, не правда ли? Ты узнал о моем предназначении в тот день, когда мы встретились.
– Я понял, что ты Рейнтри, когда увидел твои глаза. И мне удалось заглянуть в твои мысли настолько, чтобы понять, что в тебе течет королевская кровь и тебе предназначено стать хранителем, – признался Джуда. – Я уловил только фрагменты мыслей прежде, чем понял, что большая их часть закрыта щитом.
– Ты тоже использовал щит. Мощный щит. Правда, тогда я не поняла этого, – ответила она. – Я посчитала странным, что совсем не могу прочитать тебя, а когда прикоснулась к тебе, то почувствовала только, что могу доверять тебе. Ты полностью блокировал меня, а потом послал ложное сообщение.
– Я сделал все, что было необходимо, чтобы получить то, что хотел.
– А хотел ты меня.
– Очень.
* * *
Почему его ответ звучал так, словно он говорил о настоящем, а не прошлом? Даже если он действительно хотел ее сейчас, то лишь жаждал воспользоваться ее телом, так же, как той ночью семь лет назад.
Нет, это была не полная правда. Той ночью он хотел больше, чем ее тело. Он хотел взять невинность этой королевской Рейнтри и заставить ее влюбиться в себя. Он добился и того, и другого.
– Почему ты не предохранялся той ночью? – спросила Мерси.
Его губы изогнулись в саркастической ухмылке.
– А ты?
– Я могла бы сказать, что была молода и глупа, к тому же охвачена новыми для себя чувствами. Но правда заключается в том, что когда я поняла, что собираюсь провести с тобой ночь и отдаться тебе… Я старалась наложить на себя временные чары предохранения. Очевидно, они не сработали.
– Очевидно.
– Ну, а какое оправдание у тебя?
– Я думал, что защищен, – признался он.
Ее глаза расширились.
– Ты тоже использовал чары сексуальной защиты?
Он кивнул.
– Некоторого вида. Долгосрочный подарок, которым мы обменивались с кузеном Клодом с подросткового возраста. Это прекрасно срабатывало с Ансара и человеческими женщинами.
– Если мы оба были защищены, тогда как… о, мой Бог! Чары предохранения и дары, должно быть, не работают, когда пара состоит из Рейнтри и Ансара.
– По крайней мере, в нашем случае это не сработало, – согласился Джуда.
– Не понимаю. Они должны были сработать. Мы были защищены.
– Единственное объяснение, которое я могу придумать, состоит в том, что Еве было суждено родиться.
– Хочешь сказать, ты веришь, что зачатие Евы было предопределено высшими силами?
– Такое возможно. Наверное, она родилась по особой причине.
Джуда казался таким уверенным, будто знал что–то, чего не знала она. Но это ведь невозможно, не так ли? Пусть он и являлся одаренным Ансара с многочисленными способностями, но не был провидцем, способным узреть будущее.
– Тебе кто–то сказал, что Еве предназначено…
– Еще три дня назад никто не знал о ее существовании, за исключением тебя и Сидонии. Как кто–то мог мне что–то сказать?
– Да, конечно.
– Она удивительный ребенок, наша маленькая Ева.
Когда он уставился на Мерси, мысленно раздевая ее, как делал очень часто, она отвела взгляд в сторону.
– Если ты случайно столкнешься здесь с кем–нибудь, говори, что тебя зовут Джуда Блэкстоун, и ты мой старый друг по колледжу. Тогда никто не станет расспрашивать тебя дальше. Мы и прежде позволяли гостям наведываться в Убежище, друзьям семьи, которые нуждались в домашнем покое и одиночестве.
– А если Ева в чьем–то присутствии назовет меня папой, что будем делать с этим?
– Я поговорю с ней и объясню, что пока этот факт должен оставаться нашей маленькой тайной.
– Джуда Блэкстоун, ха?
– Это имя вполне сгодится, также как любое другое. – Она развернулась и направилась к парадному крыльцу. – Я собираюсь пожелать Еве доброй ночи. Ты со мной?
– Да, я с тобой. – Он последовал за ней. Но как только они оказались в фойе дома, спросил:
– Твоего дружка звали Блэкстоун? Мне стоит ревновать?
Застигнутая врасплох его вопросом, она резко развернулась и хмуро уставилась на него.
Джуда хихикнул.
– У Рейнтри совсем нет чувства юмора?
– Я не вижу в наших отношениях ничего смешного. Мы с тобой враги, которые обнаружили, что временно связаны общей целью – спасти дочь. Но как только ей больше ничто не будет угрожать… – Мерси отвернулась от него, направившись к лестнице.
Он подошел к ней сзади и схватил за локоть. Она замерла, но не оглянулась. Сейчас, как и в прошлом, его прикосновения горячили кровь, согревали так, будто глубоко внутри нее вспыхивал огонь. Она склонила голову и посмотрела на него через плечо. Он стоял слишком близко, его грудь касалась ее спины.
Он наклонил голову и прошептал:
– Когда Еве больше ничто не будет угрожать, ты поймешь, что мы не можем разделить ее. Она станет либо Ансара, либо Рейнтри, определив тем самым, кто из нас убьет другого. Ты ведь думала об этом, не так ли?
– Если ты поклянешься уйти, оставить нас в покое и никогда больше не общаться с Евой, тогда это так не закончится. Ева не должна расти со знанием, что ее мать убила отца.
– Или что отец убил мать.
