Елена Подплутова - Нариса Карди: Жизнь на Грани
— А откуда ты обо мне узнал? — спросила я.
— Если не учитывать тот факт, что я вообще знал о твоём рождении, то никак, просто почувствовал родную кровь. Ну а поскольку у меня самого детей нет, то не понять, кто ты, мог только полный идиот, — Архей криво усмехнулся. — Вот, а поскольку идиотом я себя не считаю, решил вмешаться в ваш конфликт. Извините, если нарушил чьи-то планы.
— Да нет, мы и сами уже собирались заканчивать, — отмахнулась я, поглядывая на ребят, которые непривычно молчали. — А тут ты подоспел и сам всё сделал.
Мы вдвоём рассмеялись, а Ян с Даром только улыбнулись. Прибежал Саф, уделив внимание всем, кроме Архея. Видимо, чувствовал, что тот не любит котят. А после потёрся о ноги Дара, требуя своей порции ласки и внимания. Друг почесал котёнка и поиграл с ним, делая вид, что нападает и убегает, когда приходила очередь нападать Сафа. Малыш, кстати, с тех пор, как попал к нам, немного подрос и набрал вес, хотя оставался таким же милым пушистиком. И, несмотря на его дружбу с Яном и явное расположение к Дару, спал Саф исключительно со мной.
Покушав, двинулись дальше. Переходя то на галоп, то на рысь, к вечеру добрались до обещанного Археем городка. Заплатив въездную пошлину в размере двух медных монет, причем кони входили в стоимость, по совету Архея поехали в центр, где располагался очень хороший трактир. Название у него с точностью передавало окружающую нас обстановку в этой стране — «Весёлый барашек». Но уже внутри, стоило учуять запах жареного мяса, мы поняли, что это место абсолютно нам по душе.
Перед тем, как войти, мы попрощались с Археем. Он сказал, что у него тут живут друзья, и он у них и остановится, отметив встречу. Снова поцеловав мне руку, попросил беречь себя и выразил надежду на нашу скорую встречу. Ну а на прощание подарил амулет и сказал, что если потребуется его помощь, мне стоит только крепко сжать его в ладошке и произнести его имя, и Архей обязательно придёт мне на помощь.
Договорившись с трактирщиком насчёт хорошего ухода за лошадьми, ночлега для нас и сытного ужина, мы расположились за широким столом в центре. Людей было много, но в отличие от других трактиров, где мы останавливались до этого, здесь сидели люди иного сорта: ремесленники, торговцы, люди искусства и маги. Двое представителей последнего класса, парень и девушка, сидели через два столика от нас, но заметив взгляды, направленные в их сторону, обернулись. Кивками обозначив наше уважение, мы вернулись к осмотру трактира.
Его внутреннее убранство в принципе ничем особым не выделялось, разве что было намного чище, чем в иных трактирах, да девушки, снующие между столиками, попышнее. Впрочем, в мясной стране, коей, фактически, и была Рималинтра, все девушки, виденные нами, поголовно щеголяли аппетитными для мужского глазу формами. Вот такая вот пышечка подошла и к нашему столику, неся на подносе большое блюдо с молочным поросёнком (хищники мы, в конце концов, или нет) и кувшин эля. Вторая, шедшая за ней, на моё удивление была худенькой, и споро расставив кружки и тарелки, вернулась на кухню. В отличие от своей товарки, которая, ставя поросёнка в центр стола, так и пыталась привлечь к себе внимание Яна и Дара одновременно. Но если брат с удовольствием пожирал глазами её большую грудь, едва удерживаемую вырезом платья, то Дар с нетерпением пожирал глазами поросёнка, от которого исходил просто непередаваемый запах, а на девушку совсем не обратил внимание. Улыбнувшись кончиками губ, я опустила глаза.
О, молочный поросёнок, пища, достойнная богов и богинь. Нежное, сочное мясо просто таяло во рту, а эль придавал ему ещё и отличное послевкусие. Даже Саф оценил, с урчанием вгрызаясь в маленькие кусочки, которые я ему давала. Когда мы закончили, на тарелке остались только косточки, да и те обглоданные, а мы только сыто похлопывали себя по распухшему животу. Наконец, с трудом вылезши из-за стола, взяли у трактирщика ключи от комнат и поднялись наверх. Комнатка привычных стандартных размеров была очень чистенькой, кровать застелена свежим бельём. А кроме того имелся даже комод, куда можно было сложить вещи. В общем, неплохо.
На стук открыв дверь, я впустила служанку, которая сообщила, что брат заказал для меня ванну и она пришла проводить меня. Уточнив, что она имела в виду под словом «проводить», я узнала, что у них тут под ванну есть отдельное помещение, раздельное для мужчин и женщин. Попросив Сафа, валяющегося на кровати, присмотреть в моё отсутствие за вещами, взяла полотенце, мыло и шампунь, и, закрыв дверь, пошла за служанкой.
Далеко идти не пришлось — ванная комната располагалась на том же втором этаже в конце коридора. Спросив, не нужна ли мне её помощь и получив мои заверения, что я прекрасно управлюсь сама, служанка ушла, а я, не забыв запереть за собой дверь, вошла в ванную. Всё-таки хороший у меня брат, зная мою любовь к воде, старается почаще давать мне возможность принять ванну и вымыть голову. Вот если бы ещё поплавать можно было…
Освежившись, вернулась к себе в комнату. Саф спокойно спал на подушке, иногда подрагивая лапами. Видно, снился какой-то сон, беспокоивший его. Легонько погладив котёнка по головке, сложила обратно моющие принадлежности и, услышав стук в дверь, пошла открывать. На пороге оказался Дар, судя по влажным волосам тоже успевший освежиться.
— Нари, я тут узнал, сейчас внизу менестрель выступать будет, не хочешь послушать? — предложил он, прислонившись плечом к косяку.
— Менестрель… — честно говоря, очень хотелось. Ян рассказывал, что когда они путешествовали с Наставником, слышали выступления многих менестрелей, хороших и посредственных, но ему очень нравилось. — А Ян где?
— Сказал, что пойдет, пройдётся, — пожал плечами Дар. — Ну так как?
— Хорошо, пойдём. Только подожди, я возьму мечи и косу заплету, — решилась я.
— Мечи — это да, а косу… Оставь так, тебе очень идут распущенные волосы, — немного смущённо сказал он.
— Спасибо, — не менее смущённо произнесла я и, подхватив перевязь с клинками, закрыла дверь на ключ.
Мы спустились вниз и я удивилась. За те полчаса, что прошли после того, как мы поднялись в комнаты, народу в зале прибавилось и стало раза в два больше, чем было. Так что свободных мест, кроме небольшого столика в углу, не было. Туда мы и направились, и, стоило только умостится, как на сцену вышел менестрель. Вернее, вышла, поскольку менестрелем оказалась красивая девушка. Миниатюрная брюнетка с пронзительными голубыми глазами держала в руках лютню, столь уверенно, что создавалось впечатление, что она для неё как дитя и как оружие одновременно. Поклонившись публике, она села на предложенный табурет, примеряясь к инструменту.
