Людмила Астахова - Бог из машины
– Дорогой, – капризно выпятила губу Грэйн, – мы просто обязаны посмотреть на торжество правосудия!
– Но коляска…
– Это ничего! Ради такого момента я найду силы дойти пешком! – А потом прошипела на ухо: – Коляску – бросить. Сейчас не уйти, засветились. Идем на площадь, потом валим. Понял?
Особенной толчеи на брусчатке Часовой площади, впрочем, не было. Ициарцы ожидали зрелища спокойно, даже как-то чинно. Единственное отличие от публичных экзекуций мирного времени состояло в том, что между зрителями не шныряли вездесущие торговцы жареными орешками и пивом. Под наспех сколоченной виселицей стояли обычные табуреты, видно, позаимствованные из ближайшего кабака, и вообще в обстановке было мало зловещей торжественности официальной казни. Витало в воздухе Ициара нечто неуловимое, что-то от погромов, битых стекол, разодранных перин, вспоротых животов и трупов, висящих на уличных фонарях. Этакое… предвкушение.
Грэйн покрутила головой в поисках осужденных. А, вот же они! Трое побитых юношей в студенческих курточках жались друг к другу, неосознанно сторонясь второй троицы – пухлого мужика с внешностью типичного трактирщика, растрепанной проститутки в платье с ободранным подолом и тощего унылого типа в черном сюртуке лекаря.
– …сознались в шпионаже в пользу Ролэнси и жестоком преднамеренном убийстве некоего Шэйза Тиглата, гражданина Свободной Республики Идбер, урожденного шуриа и известного борца за свободу от ролфийского владычества… Названные же Бедах Лорн, кабатчик, девица Нейде Рибс и Габран Морк, лекарь, уличены в шпионаже, отравлении колодцев, убиении младенцев и неуплате налогов. Девица Рибс, кроме перечисленного, уличена также в умышленном распространении срамных болезней…
Некто в треуголке, стоя на ступенях ратуши, все читал и читал, а Грэйн с Удэйном уже бочком-бочком пробирались к ближайшему проулку. Ролфийка весьма натурально закатывала глаза, пыхтела и хваталась за грудь, а покрасневший от натуги Апэйн почти что волок ее и ругался сквозь зубы, проклиная бабью впечатлительность почти по-настоящему. Зрители недовольно огрызались на парочку, но задерживать двух шпионов никто не торопился. Выбравшись наконец-то с площади, Грэйн мигом ожила и, подобрав юбки, шмыгнула в ближайшую подворотню. Там ролфийка молча и злобно шарахнула кулаком в стену и уставилась побелевшими от бешенства глазищами на соратника.
– Что? – вымолвил Удэйн, мгновенно «прижимая уши».
– Когти Локки! – прорычала Грэйн. – В-вешатели, мать их! Шпионов наловили!
– Ну, так и шпионов… – усомнился соратник. – Думаешь, они настоящие?
– Один – настоящий, – эрна Кэдвен встряхнулась и успокоилась с заметным усилием. – Морк, лекарь. Это был наш связник. Это, кровь Морайг, был мой единственный связник в этом гребаном городишке! Ладно. Р-разберемся.
– Что будем теперь делать?
– Что и собирались. Адрес этого Эгнайра мы знаем. Отправимся туда, возьмем парня за шкирку и как следует встряхнем… Все! Валим.
– Грэйн, а как же…
– За мной! – свирепо оскалилась ролфийка и повела носом, будто собака. – Туда!
Подвернув подол, она решительно зашагала вниз по улице. Удэйн ругнулся и побежал следом.
Джона
Спала Джойана беспокойно, а во сне видела злых детей с морщинистыми лицами. Такими она представляла себе северян и знала, что снятся они к бурным недобрым событиям. Шуриа, между прочим, очень любят толковать свои ночные видения. Забавляются они так. А какой смысл предсказывать будущее, если оно не простирается дальше грядущего заката? Но кто же предполагал, что дурной сон леди Янамари сбудется так быстро. Ничего вроде бы не предвещало. Но пока Ициар и его обитатели почивали в собственных постелях, порты Свободной Республики Идбер были блокированы ролфийским флотом, в заливе Лейри приключился целый морской бой, в котором адмирал эрн Сэйлит разбил идберранскую эскадру, а расположившиеся по ту сторону синтафской границы войска Экспедиционного корпуса эрн Рэймси – приведены в боевую готовность. Как это бывает всегда – неожиданно огромное Колесо Истории сделало поворот, подмяв под себя судьбы простых людей.
А поутру Джона, как ни в чем не бывало, отправилась в галантерейную лавку купить приглянувшийся накануне зонтик от солнца. И довольно быстро обратила внимание, что Ициар, не отличавшийся обычно шумной многолюдностью, будто и вовсе вымер. На улице – ни души, лишь теплый ветерок гонит по мостовой обрывки газет. Подобрав один из клочков, Джона вчиталась в тревожные строки.
– …для сохранения мира истощил все средства, совместные с достоинством… Все старания правительства были безуспешны. Священный Князь Ролэнси в безумии своем положил твердо разорить независимый Идбер… Внезапное нападение открыло явным образом лживость подтверждаемых в недавнем еще времени миролюбивых обещаний. И потому не остается ничего иного, как поднять оружие для отражения силы силою… надеясь на усердие народа и храбрость войск. Будучи в недрах домов своих угрожаемы, они защитят их с свойственною идберранцам твердостью и мужеством… И да благословит Предвечный наше праведное дело…
«Ого!» – только и успела подумать женщина.
Ее отвлек странный звук. Она подняла голову и увидела, как из-за угла дома в самом конце улицы выворачивает толпа громкоголосых и явно чем-то возмущенных обывателей. И какова бы ни была цель этого марша, первой встречной шуриа он ничего хорошего не сулил.
Всякий народ, хорошо знакомый с вековыми гонениями, состоит по большей части из людей, чующих малейшую опасность каждым волоском, каждой порой кожи. Детей Шиларджи повсеместно, кроме Шанты, боялись и не любили, а потому во время бунтов гнев народный первым делом обращался на Про́клятых. Поэтому Джона не стала ждать ни мгновения. Каковы бы ни оказались намерения ициарцев, ноги надо уносить немедленно, иначе будет поздно. Растерзают ли обыватели ненавистную Третью или просто надают тумаков и сдадут в полицейский участок, как потенциальную шпионку, по сути, значения не имеет. А потому Джойана без всякого стеснения подхватила юбки и бросилась наутек, причем так резво, как не бегала с самого детства, когда подвыпивший сводный братец гонялся с ножом за «мерзопакостным выродком» по всему поместью. Пятки так и засверкали. И сейчас, как и тогда, суставы казались заполненными какой-то мягкой ватой, ступни так и норовили подвернуться, а колени – подогнуться. Это все от страха, твердила себе Джона. Обычный страх беспомощной жертвы, чье спасение только в быстроте ног и умении шмыгнуть в щелку, чтобы там замереть, затаиться. Грэйн в подобной ситуации без раздумий взялась бы за пистолет, а уложив парочку лавочников, без трепета обнажила бы саблю, чтобы убить каждого, кто приблизится на расстояние удара. Зачастую пролитая кровь не распаляет, а пугает непривычных обывателей и заставляет их отступить.
