Кира Измайлова - Футарк. Первый атт
Однако мысли о распускаемых в городе слухах меня не отпускали. Я сам себе напоминал кактус, ощетинившийся иголками для защиты от грубых рук и слов.
Предположим, мистер Клариджес откликнется на мою телеграмму. Что делать дальше? Не предъявлять же каждому встречному письмо мистера Клариджеса, и даже если он приедет лично, как донести его слова до общественности? Проще иметь дело с мировым судом, там достаточно дать показания под присягой. Суд общества бывает куда суровее и охотнее верит в дурное, нежели в хорошее. Признаюсь, я не подумал об этом заранее…
Мне требовалась подсказка, поэтому, оставив своих питомцев внимать Шопену, я отправился в свою спальню. Обычно такими делами я занимаюсь в кабинете, но из-за присутствия в доме Сирила и тетушки Мейбл пришлось перебраться в более уединенное место. К тому же я именно здесь припрятал от кузена свою любимую выпивку…
Я в глубокой задумчивости сидел на кровати, когда в дверь деликатно постучали.
— Войдите, — крикнул я и, только когда в комнату заглянул Ларример, сообразил, что позабыл скрыть следы преступления.
Ларример немым укором застыл на пороге, скорбно взирая на лежащие на кровати улики.
— Осмелюсь заметить, сэр, это ведь… неприлично! — с таким негодованием проговорил он, что мне действительно стало стыдно. — Не пристало джентльмену заниматься подобным!..
Он задохнулся, не находя слов, а я, предвидя очередную лекцию о правилах поведения (как будто я мальчик, право слово!), сгреб улики в ящик прикроватного столика.
— Что-то случилось? — спокойно спросил я, делая вид, что не замечаю возмущения Ларримера.
— Нет, сэр! — с запинкой выговорил он, побагровев. — Я просто хотел доложить вам, что мистер Кертис поговорил с кем-то по телефону, потом где-то раздобыл бутылку коньяка и отправился с нею в гимнастический зал!
— Хм… — протянул я, вставая.
Выходит, кузен умеет вскрывать замки! Может, попросить научить и меня?
Пожалуй, стоит взглянуть, как он там…
Сирил, вопреки моим опасениям, вовсе не напился до беспамятства. Забытая им бутылка коньяка стояла у двери, а кузен самозабвенно избивал боксерскую грушу, выкрикивая при этом что-то оскорбительное. Я прихватил коньяк и ретировался, оставив Сирила отводить душу…
На следующее утро кузен и тетушка спустились к завтраку как ни в чем не бывало. Она болтала о каких-то пустяках, поддерживая необременительную беседу, Сирил молча и с каким-то остервенением поглощал пищу, а я просматривал почту.
Среди вороха рекламных проспектов и счетов обнаружилась телеграмма.
Почувствовав, как сердце забилось быстрее, я выхватил ее из стопки корреспонденции и пробежал глазами.
«Выезжаю немедленно ждите Клариджес», — гласила она.
Я аккуратно пристроил телеграмму возле тарелки и перевел дух.
— Что там такое? — заинтересовалась тетушка Мейбл, от которой не укрылось мое волнение.
Я молча протянул ей телеграмму.
— Превосходно! — резюмировала тетушка, прочитав короткий текст.
Весточка от мистера Клариджеса подействовала на нее как чашка крепкого кофе.
— Но что делать дальше? — не выдержал я. — Не могу же я водить мистера Клариджеса по улице и рассказывать каждому встречному о своей невиновности!
— Конечно, не можешь! — энергично воскликнула тетушка.
От звука ее голоса Сирил встрепенулся, как борзая, заслышавшая звук охотничьего рожка, и обвел нас взглядом.
— Что?.. — начал он.
— Помолчи! — нетерпеливо отмахнулась тетушка. — Вик, мистер Клариджес должен остановиться у нас!
Хм… уже «у нас»? Но я, естественно, промолчал.
— Это само собой разумеется, — согласился я. — Но вы полагаете, что самого присутствия мистера Клариджеса под моей крышей будет достаточно?
— Не думаю, — покачала головой тетушка. — Тут нужно что-то более эффектное, более… — Не находя слов, она неопределенно помахала рукой.
— Например, ты можешь устроить званый обед! — вмешался Сирил.
— Брось, — вздохнул я. — При нынешнем положении дел ко мне просто никто не придет!
— Придет! — просветлев, возразила тетушка. — Я сама всем займусь! И не спорь, Вик!
Спорить с тетей Мейбл, когда она говорит таким тоном, — форменное самоубийство, но званый обед в моем тихом и спокойном доме?!
— Я сегодня загляну к инспектору Таусенду, — нашелся я. — Сообщу ему, что разыскал мистера Клариджеса. Может быть, инспектор что-то подскажет?
— Милый мой, — снисходительно улыбнулась тетушка, берясь за десертную ложечку. — Слухи — это женское дело, так что позволь мне самой с этим разобраться!
Я только пожал плечами и тоже принялся за десерт. Молочное желе с ванилью Мэри сегодня определенно удалось…
Я медленно катил по городу на своем авто, упиваясь прекрасным солнечным днем и явственным затруднением знакомых. С одной стороны, в этот раз я был без эскорта тетушки, так что меня можно было избегать без особых последствий. А с другой — я ведь мог поведать тетушке Мейбл о том, как меня обидели, и поименно перечислить обидчиков… Поэтому на лицах встречных читалась причудливая смесь досады, любопытства и опаски. Несомненно, тетушка у меня — настоящее сокровище!
На входе в полицейское управление с комфортом устроился молоденький констебль (тот самый, что не пришел вовремя на помощь бедняжке Конно-идее), внимательно изучающий газету.
— Да? Что? — дернувшись, заозирался доблестный страж порядка.
— Могу я видеть инспектора Таусенда? — поинтересовался я, склонив голову набок.
— Сейчас узнаю! — буркнул он, потянувшись к телефону, коротко доложил и кивнул мне. — Проходите.
Инспектор сидел у окна, подперев голову рукой, и смотрел на симпатичный Mammillaria в розовом горшочке.
— Здравствуйте, Джордж, — произнес я, умилившись этой сцене.
— И вам не хворать, Виктор, — меланхолично ответствовал инспектор, не отрываясь от созерцания своего колючего друга. Присесть он мне так и не предложил.
— Вижу, вы увлеклись кактусами? — с сомнением уточнил я, без спросу усаживаясь напротив.
— Да нет, — отмахнулся он и зачем-то потрогал пальцем колючую верхушку растения. — Просто я подумал: интересно, а чем они вас так привлекают? Вот и…
Он махнул рукой в сторону кактуса и наконец-то повернулся ко мне.
— Mammillaria требует очень хорошего освещения, — не удержался я. — А в вашем полутемном кабинете она быстро погибнет.
— Ну и ладно, — пожал плечами инспектор и, подхватив с подоконника горшочек, протянул мне. — Дарю!
— Спасибо, Джордж! — с чувством произнес я, принимая щедрый подарок. А что мне еще оставалось? Не оставлять же бедняжку на верную смерть! — У меня для вас хорошие известия!
