Андрей Буревой - Одержимый: Книга третья
Хотя ему и этого хватило, чтобы понять недосказанное. Срываясь с места, я ещё успел заметить, как начали стремительно чернеть простирающиеся вокруг меня жгутики-нити, берущие начало в плотном коконе моей ауры. Впрочем, тут же о столь немаловажной детали и позабыл. Полностью сосредоточился на вымещении своей ярости…
— Дум! Дум! Дум!.. — разнеслось по подземелью гулкое буханье по полу моих подбитых сапог.
— Шхаарр… — прокаркал вздымающий посох лич.
А мертвяки промолчали, просто устремляясь навстречу мне.
„Всполох Тьмы“ промелькнул и исчез, целиком растворяясь в моей ауре и словно воспламеняя мою кровь. И я резко ускорился, получив в своё распоряжение целый океан энергии, что заставляла огнём гореть тело.
У ничтожной низшей нежити не было никакой возможности прервать мой чудовищно быстрый рывок к их повелителю. Неожиданно встретив на своём пути мертвяков, я лишь зло ощерился. И прыгнул, группируясь в полёте. Врезался в толпу поднятых из могил человечишек, и их буквально разбросало по сторонам, размазало по стенам. А я, перекатившись, и подхватив с каменных плит лежащий на них невесомый фальшион, продолжил свой бег.
Гнусь эта — мёртвый маг, не успела удрать. И уж тем более что-то мне сделать. Если не считать нового „Всполоха тьмы“ сорвавшегося со змеиного посоха лича. Но удар магии не нанёс мне никакого реального ущерба, а лишь заставил ещё больше взъяриться.
Исходя лютой злобой, я налетел на своего врага и низверг его с высоты. Мы вместе рухнули на пол и покатились по нему. Но поднялся я, разумеется первым… И, оскалившись, рубанул фальшионом ничтожное создание. Отсекая правую руку, которой мёртвый маг попытался прикрыться. А затем обрушил клинок на шею. И пару долгих мгновений смотрел на оставшийся в руке обломок меча. А затем на пытающегося отползти от меня лича, под разрубленным воротом плаща которого виднелась широкая полоса белого металла.
Ещё миг соображал, что же делать. Нахмурился. Отбросил оставшийся от фальшиона никчемный обломок. И, придумав, радостно ощерившись, поднял правую ногу. Чтоб тут же опустить её на голову своего врага, втаптывая древнюю черепушку в камень…
Громкий хруст прозвучал как услада для моих ушей. И я довольно улыбнулся, глядя на поверженный костяк. Правда, тут же согнал с лица ухмылку, когда кто-то набросился на меня сзади.
Крутнувшись юлой, я развернулся лицом к новому противнику. К поганому мертвяку… Которого мгновенно схватил за горло. Приподнял, отрывая от пола. Склонил голову набок, разглядывая посмевшее напасть на меня ничтожное создание. И руку медленно сжал. До хруста переломанных позвонков. После чего отбросил от себя безвольно повисшее тело.
Обозрел зал и радостно осклабился. Тут же ещё столько недобитков осталось…
Впрочем, они все закончились очень быстро, пав под сокрушающими ударами моих рук и ног. Что и говорить, совершенно безмозглая нежить… Не соображающая когда можно нападать, а когда нужно прятаться и не отсвечивать.
Обведя взглядом зал и более не обнаружив никого в переделах досягаемости, я замер. И обуявшая меня ярость тут же начала отступать. А с ней начали исчезать и силы… Чувствуя, что от усталости начинают подкашиваться ноги, я уселся на пол прямо там, где стоял. Стащил с правой руки пластинчатую перчатку, и утёр ладонью залившие лицо пот и кровь. Благо это оказалось несложно сделать из-за того, что закреплённая на шлеме личина оказалось сорвана когда-то в схватке. Глубоко вздохнул. Закашлялся и сплюнул. Стряхнул с руки кровь и вновь провёл ладонью по лицу. Кое-как обтёр кисть о колено и застыл. Тупо глядя на довольно крупные ромбовидные чешуйки-пластинки, серым перламутром поблёскивающие под истончившейся до предела кожей…
Ощутив подступающую дурноту, я громко сглотнул. Но это не помогло мне почувствовать себя лучше… Наоборот, каждым мгновением осознания произошедшей с моей рукой жуткой трансформации, становилось всё хуже и хуже…
От неизбежного помешательства меня, наверное, спас лишь настигший через пару мгновений откат. Мигом заставившей, позабыв обо всём, сконцентрироваться исключительно на боли… На невероятной боли… Какой я не испытывал никогда прежде…
Долгие часы, как мне показалось, я провёл, катаясь по полу и самозабвенно воя. Удержать всё в себе, не было ни каких сил… А замолчать лучше и не пытаться, ибо зубы хрустят и грозят раскрошиться в пыль, когда их стискиваешь… К счастью, обошлось без того, чтоб покончить с собой, как спустя какие-то время мне страстно возжелалось. Я, наконец, потерял сознание…
Мало того, что вырубился я от боли, так и очнуться меня вынудили отнюдь не приятные ощущения. Леденящий холод, казалось бы проникший в каждую частицу моего тела, голод, от которого кишки едва ли не заворачивались узлом, и страшная ломота во всех мышцах. Сказка, а не пробуждение…
Кряхтя и охая как старый дед, я приподнялся с холодных каменных плит. Сдвинулся-перевернулся. Уселся на зад. И вытер со лба испарину, выступившую от непосильной тяжести проделанной работы. Тяжко вздохнул. С сожалением подумав о том, как плохо жить, не имея приличного количества денег. Имея кои перед походом можно было бы прикупить дорогущих энергонасыщенных восстанавливающих эликсиров. Простые-то, обеспечивающие скорое восстановление сил в основном за счёт скрытых резервов тела в моём случае не катят…
Ещё раз вздохнув, я огляделся вокруг. Никого… Что, впрочем, и неудивительно. Иначе обгрызли бы меня до костяка, пока валялся без сознания.
Посидев так чуть, разглядывая разбросанные по всему залу тушки мертвяков, я собрался с духом и сместил свой взгляд. Уставившись на освобождённую от перчатки кисть правой руки… Вполне себе обычную — человеческую. Без каких-либо признаков чешуи.
Облегчённо выдохнув, я даже позволил возникнуть на лице неуверенной улыбке. Обошлось ведь вроде. Начавшаяся трансформа не оказалась необратимой, чего я больше всего опасался.
Потерев пальцем левой руки кожу на тыльной стороне правой и не выявив никаких изменений в ощущениях, я совсем успокоился. Всё в полном порядке. Кожа как кожа и нет под ней никакой чешуи. Вполне можно было бы даже счесть, что она мне померещилась от перенапряжения. Можно было бы. Если бы ранее я не решил, не заниматься больше самообманом…
Да и просто глупо уже отрицать, что внутри меня прячется некое чудовище. Которое с каждым разом, с каждой новой вспышкой гнева, всё больше проявляется во мне… Изменяя мою сущность… И если так пойдёт дальше, то закончится это похоже, тем, что я окончательно перестану быть человеком…
Криво усмехнувшись, я досадливо мотнул головой. Не время предаваться унынию. Лучше верить, что всё ещё можно исправить…
