Сергей Мельник - Попаданец (ч.4)
Затычки в ушах частично погасили песнь отчаяния, обиды, и боли которой огласили окрестности правители навок. Правда, даже они не помогли людям на палубах кораблей, народ там как подкошенный валился с ног, мощь и высота звуковых частот наших совсем не немых рыбок была такой ошеломляющей силы, что похоже даже для представителей их племени была опасна, так как близ стоящие навки, безвольными мешками попадали наземь.
«Адель!» — Позвал я мысленно призрака.
«Я готова». — Легким ветерком прилетели ко мне ее слова.
«Раканы девочка, попробуй их на вкус».
Адель, моя умничка, теперь мощь и трепет, и мое невидимое оружие массового уничтожения. Невидимая смерть, энергетический вампир, благодаря некротике моего кольца, теперь способная за считанные мгновения превратить цветущего семнадцати летнего юношу в семидесяти летнего старца иль вообще в бездыханный труп, ринулась к тем, кто наиболее опасен сейчас в данной ситуации и еще может перевернуть чашу весов не в мою пользу. Первый ее боевой вылет, мне пока только с ее слов были известны способности своего теперь персонального призрака и помощника.
Раканы не умирали, они замирали один за другим от прикосновения призрачной субстанции. Адель пила их жизнь, она лишала их сил, от чего речные колоссы поломанными машинами останавливались на пол пути к солдатам, безвольно опуская на земь свои чудовищные оружия убийств, клешни так и не сомкнувшиеся на телах людей.
А меж тем show must go on! Летели по порядку флажки команд, а так же в работу включилась госпожа Хенгельман, пуская в ход свое искусство темных эльфов. Ажурный кокон, переливающийся всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь окутал сети с уловом, блокируя звуковой фон, исходящий от верещавших гарпид. По команде пришли в действие упряжки коней, что стояли в отдалении скрытые за прибрежными зарослями кустарника, натягивая присыпанный песком и скрытый до поры до времени канат удавку стягивающий ловчую сеть, наброшенную на королев и тянущий мой улов в глубь земли. Вот так, прямо по земле их потащили опутанных в тугие путы прочь от их дома, прочь от той стихии, что еще могла бы им дать спасение бегством. А по левому флангу сотрясая твердь, неслась гвардия. Конным строем, сметая и опрокидывая всех успевших выбраться из воды навок, паровозом и неудержимой мощью лошадиных копыт вбивая их в грунт и окончательно ставя точку в моем плане, моей войне с этими созданиями посмевшими замахнутся на меня, на моих друзей и на тех людей за кого я был в ответе.
Все, пока все, это победа сегодняшнего дня и победа над одним из задолжавших мне по счетам кои я намереваюсь все еще взыскать со всех участников этой истории. Теперь ты моя королева Камхельт! Теперь я буду говорить, и я буду решать твою судьбу, впрочем, я уже все решил давно за тебя…
* * *Касприв бурлил, кипел и полнился слухами. Барон изловил водяную королеву! Барон разгромил русалок, усыпав их трупами весь берег реки! Война закончена! Наконец-то война закончена…
Возможно, что так. Возможно, для простых жителей этих земель она и закончилась, но увы, пока не для меня, пока нет. А что самое главное, что возможно уже сегодня к вечеру, не станет больше под этим небом славного Ульриха фон Рингмара.
Он идет, вернее даже не так, он летит обуреваемый праведным гневом, маг что по своей воле предал род человеческий, переметнувшись на сторону возлюбленной. Да, он уже в курсе и судя по докладу следящих за ним вампиров, это будет та еще встреча.
Скрипнув колесиками своей инвалидной коляски, я развернулся лицом к главной городской площади, на которой в спешном порядке сейчас возводилась деревянная трибуна на возвышающемся помосте. Сегодня вечером все решится.
Стучали молотки, народ шумной толпой, невзирая на запрет гвардейцев нет-нет, да и любопытно вытягивал шеи, что бы из-за спин солдат разглядеть, что же за таинство очередное готовит им их сумасбродный барон.
А что я готовлю? Даже трудно так с ходу сказать. Толи суд, толи возмездие, а может быть, обставляю свою собственную смерть со вкусом и помпой. Старинная французская народная забава — Echafaud. На потеху толпе, для придачи огласке деяний своих…праведных ли? Ох, не знаю, что-то во мне сверлит и ворочается внутри груди не давая, насладится пусть пока и половинчатым, но триумфом. Гаденько как-то на душе, посему и хочу, что бы видели меня. Да, я хочу, что бы все знали, что я собираюсь сделать и посмотреть в глаза окружающих, что бы понять, кто я после всего этого буду? Есть ли правда во мне? Прямо по классике, по Федор Михалычу нашему Достоевскому, сакраментальное так сказать: «А тварь ли я дрожащая или право имею?»
Гостя будем встречать здесь, прямо на площади посреди города. Опасно? Да это идиотизм чистой воды, но мне нужны судьи. Игра подходит к завершению, ходы сделаны, маски сорваны и надеюсь что последний козырь в этой партии у меня.
— Ты уверен внучек что я не нужна? — Априя так же следила за ходом возведения подмостков.
— Уверен. — Киваю. — Будешь с ней рядом, что б бестия даже пикнуть не смогла, подавая весточку своему красавцу.
— Он сотрет тебя в порошок, мальчик. — Печально качает она головой. — Мне кажется это самоубийство.
— Возможно. — Я тяжело вздохнул, переведя взгляд на легкую дрожь своих ладоней. — Все в этой ситуации будет зависеть от искренности.
— Искренности? — Априя повернулась ко мне. — О какой искренности может идти речь между ними? Что ты ждешь от них? Чувств? Не смеши меня они друг друга стоят, сметают на своем пути все и вся, не ценя никого и ничего на этом свете!
— Не знаю ба. — Вновь поднимаю взгляд на площадь. — Правда не знаю, но и поступить по-другому, не посмотрев им в глаза, не могу. Просто не могу, не знать и лишь догадываться о причинах их поступков.
— Ты сумасшедший. — Фыркнула она. — Но желаю тебе удачи мальчик.
Она мне понадобится это уж точно, хотя если взвесить здраво моему оппоненту тоже явно не позавидуешь. Априя неспешно удалялась, оставляя меня в одиночестве. Почему в одиночестве? Да потому что нет никого больше рядом, кого смог спрятал, а кого не смог потерял. Много потерял я что-то в этой жизни, хотя кривить душой не стоит, не мало и приобрел и уж если небесам угодно будет забрать сегодня меня к себе, что ж, значит так надо. Значит пора мне на покой. Фух, страшновато что-то.
Жестом показал гвардейцам, что бы доставили меня на все еще строящийся помост с кривой балки, вставшей, словно аист на одной ноге которую как раз возводят, где живописно будет на легком вечернем ветерке колыхаться петля, красиво добавляя нотки грядущего небытия ночи и знаменуя неотступность моего рока и моего решения. Пожил, да могу так сказать, я видел жизнь и не верю в правосудие и возмездие каждому по делам его. Нет справедливости, нет и не будет пока ты сам не возьмешься за утверждение того где она правда, а где ложь и кто же в конце концов виноват. Так уж получается. Да вот так вот оно как-то все и получается.
