Сатиа Корди - Сто дорог одного пути (СИ)
— Как ты оттуда вышла? — Тихо спросил он.
Кира зло усмехнулась. — Хотите фокус Мастер? — Она сделала шаг вперед, обратно под арку, он вскрикнул но остановить ее не успел — стой! Ты что творишь? Тебя затянет на следующий полигон!
— Черта с два! — Рявкнула она становясь в арке. — Давай отправляй сволочь! — Она стояла прямо посредине и зло скалилась. Арка загудела, вспыхнула, и погасла. — Что не можешь? — Кира расхохоталась. От ее смеха Риалара мороз по коже продрал. Он протянул руку и выдернул ее оттуда.
— С ума сошла? Что ты творишь?
— Ваши иллюзии ничто по сравнению с человеческим разумом! Придется вам Мастер придумывать для меня какое‑то другое испытание. Больше меня на этом не поймать. Я хорошо усвоила этот урок. — Она зло сплюнула и резко развернувшись вышла.
Риалар тяжело вздохнул и ошарашено почесал в затылке. Кира не знала только одного. Раз арка не сработала, то это значит только то, что она получила седьмую ступень. А вот как это получилось, этого уже не знал и сам Риалар. Да похоже и Сириин тоже не поймет. Придется похоже обращаться к старшему совету братства. Ох знал он что девочка не такая как все. Как она могла так быстро дойти до понимания разрушения иллюзии?! Мало того, не просто разрушить но и не позволить ей больше завладеть своим разумом! Он в растерянности покачал головой, вышел за дверь и проследив как Кира идет в сторону дома по заснеженной дорожке, сам двинулся искать директора академии.
Кира же придя домой сбросила с себя одежду, швырнув ее в угол, и упала в постель. Она все никак не могла успокоиться. Ей хотелось крушить все вокруг, и она злилась на себя за такую бурю чувств. Нужно срочно успокоиться не то она сожжет что‑нибудь, или сотворит еще какую‑нибудь глупость. Размеренно дыша она загоняла себя в транс, пытаясь как всегда найти там полный покой. Не сразу, но ей это удалось. Наконец‑то расслабившись она погрузилась в сон. А проснулась от собственного крика, с дико бьющимся сердцем. Ей приснилась мать. Она лежала на полу в луже крови, и стонала от боли, умоляюще глядя в ее глаза.
— Тссс, Это сон, только сон. — Произнес успокаивающе сидящий у ее постели на стуле учитель, держа ее за руку.
— Мастер Риалар? — Удивленно села на своей постели девушка, прижимая к груди одеяло. — Вы что здесь делаете?
— Прости — улыбнулся учитель, — я хотел узнать как ты. Постучал но ты не ответила. Ну волновался, поэтому зашел и увидел что ты спишь и стонешь во сне. Вот и решил посидеть рядом. Мало ли. Вдруг тебе помощь понадобится.
— Ну и чем вы можете мне помочь? Умеете развеивать плохие сны? — Насупившись спросила она, не слишком ласково глядя на учителя.
— Девочка — Риалар тяжело вздохнул, — ну нельзя же быть такой недоверчивой. Я же твой учитель. Я за тебя отвечаю. Ты же мне не чужая.
Кире стало стыдно и она сев поудобнее, плотнее закуталась в одеяло и подтянув к подбородку колени обняла их руками.
— Простите учитель, просто… я немного не в себе. Этот ваш полигон ударил по самому больному. И я теперь не знаю как все это забыть. Только что мне приснилась мама в луже крови. А я так надеялась что никогда больше не увижу подобных снов. Она уткнула лицо в колени и так замерла.
— Я понимаю, девочка. Все понимаю. Поверь я знаю что такое терять родных. Но ты справишься. Ты должна с этим справиться, слышишь? Мы же с тобой истинные воины, мы не умеем сдаваться. Каждый из нас должен следовать по своему пути, не сдаваясь и не сомневаясь. Мы сильные. Такой уж у нас дар. От таких как мы, многое зависит, и мы не имеем права на слабость. — Чуть грустно сказал Мастер Риалар.
— Да, наверное. — Прошептала Кира. — Я не собираюсь сдаваться Мастер. Просто мне так больно…
— Знаю. Конечно больно, как же иначе. Мы ведь люди. Мы любим, ненавидим, страдаем. Нам бывает так больно, что душа рвется на части. Но мы справляемся и идем дальше. Потому что так надо.
— Не все, справляются Мастер.
— Конечно не все. Кто‑то не смог. Кто‑то упал и не поднялся летя в бездну. Есть слабые люди, неспособные помочь ни кому‑либо, ни себе самому. Но разве ты хочешь быть слабой? Разве хочешь лежать на дне умоляя о помощи? Или все же важнее быть сильной, и наступив на собственную боль, помочь подняться тому кто упал? Что ты выбираешь, малышка?
— Я давно выбрала, учитель. — Слабо улыбнулась Кира. — Я смогла пережить это в первый раз, смогу и теперь. Но мне больно. Сейчас мне слишком больно. Дайте мне хоть немного времени, и я справлюсь. Я думала что уже научилась с этим жить, а теперь понимаю что научилась плохо.
— Ты научишься, малышка. Ты справишься. Ты воин. Ты не сдашься.
— Не сдамся, — кивнула она. — И простите что ударила.
Риалар погладил девушку по руке, — Ничего. Отдыхай. Боюсь что в такой ситуации и сам бы не выдержал. Завтра жду на тренировку. И не мечтай что я оставлю тебя в покое. Этого не будет. Я хочу гордиться своей ученицей. — Он поднялся со стула и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Кира с силой потерла руками лицо и сползла с кровати. Она была благодарна учителю за этот разговор. За то что не оставил ее один на один с болью. Иногда так важно чтобы кто‑то поддержал. Хоть немножко. И тогда жить становится немного легче. А Кира так привыкла за последнее время к одиночеству, к тому что больше некому ей помогать, некому выслушать, что сейчас после разговора с учителем находилась в состоянии некоторого удивления. Странно но этот чужой ей мир, стал чуточку ближе.
Умывшись, одевшись и сплетя в тугую косу свои буйные кудри, девушка побрела в столовую. Очень хотелось есть. Снег падал красивыми хлопьями, и дома в такую погоду она возможно уже бегала бы на лыжах, или вечерами ходила бы на каток. Здесь же Кире еще ни разу не приходилось видеть лыж или коньков. Может тут их еще не придумали.
Как только она села за столик, к ней тут же подошла Мариза с подносом. Та самая стряпуха, девочку которой она спасла тогда в лесу от очень некрасивой смерти.
— Кирочка, здравствуй — заворковала она — проголодалась милая. А я в окно тебя увидела. Чего ж ты такая бледненькая сегодня? Давай поешь, я тебе самое вкусное собрала.
— Здравствуйте Мариза. Спасибо. — Улыбнулась Кира. — Как дочка?
— Да слава Создателю, здорова. Умница такая, учится. Умнее матери вырастет. А ты кушай, кушай, я не буду мешать.
Женщина быстро расставила тарелки на столе перед Кирой и ушла. С тех пор как Кира спасла ее дочь, Мариза изо всех сил старалась угодить девушке, подсовывая самые вкусные кусочки, от чего девушке становилось не по себе, и она сильно смущалась. Да и отношение всех простых рабочих в академии сильно изменилось. С ней здоровались совсем незнакомые ей люди, ей улыбались, готовы были сделать все что бы она ни попросила. Кира как‑то не сразу даже поняла что это такая своеобразная благодарность за ребенка от всех работников. Её смущало такое отношение, хоть и было приятно. На самом деле девушка не понимала что такого особенного она сделала. Разве кто‑то другой поступил бы по–другому? По мнению Киры любой нормальный человек спас бы ребенка. Тем более что женщина не была ни бойцом, ни настоящей ведьмой. Остановить ее было проще простого, никакого геройства или чего‑то подобного. На душе Киры было паршиво, аппетит пропал, и она вяло ковырялась в тарелке, по старой своей привычке изо всех сил стараясь выбросить из головы все мысли, и расслабиться. Казалось что произошел какой‑то откат. Дежавю. И опять ей нужно справляться с памятью, сражаться с болью, не давая затопить ей свою душу.
