Мари Ардмир - Профессорская дружка
— А как это?..
Мама девятого опять не дала мне спросить, кивнула, поняв с полуслова:
— Из-за глупости, причем моей. — Помолчав немного, она горько улыбнулась: — Когда ему было пятнадцать, он влюбился в дочь моей подруги, и она ему отвечала тем же. На тот момент мы не знали, как далеко зашли их отношения, но через три месяца, прежде чем уехать в Девенсию на учебу, Дейр решился на помолвку. Объявил об этом самым категоричным тоном. И мы с Радосом согласились, вернее… мужа заставила согласиться я. Ведь Мириам хорошая девочка, из хорошей семьи, у молодых сильное чувство, и ему не помеха ни расстояние, ни время…
Она замолчала, ожиданием распаляя мой интерес.
— И вы заключили брачный договор?
— Да. А через полгода я поняла, какую допустила ошибку.
— Он влюбился в другую? — спросила, поспешно решив, что девятый с ранних лет был не в силах хранить верность.
— Если бы… — София со стуком отставила чашку. — Он застал ее с другим. В итоге оказалось, что девочка весьма расчетлива, чувство ее поверхностно, а беременность перевалила за первый триместр. А в довершение ко всему моя лучшая подруга отказалась аннулировать договор полюбовно, потому что отцом ребенка мог быть Дейр.
— А он?.. — и, не смея спросить, замолчала. Разве я имею право интересоваться?
— Утверждал, что нет. И тест это подтвердил, но Мириам оказалась девушкой мстительной, и перекупить сына нам удалось лишь через четыре месяца у ее двоюродного дяди, когда криб-срок превысил три года. Мой мальчик тогда очень изменился, стал замкнутым и попросился на другой конец страны к старшему брату Радоса. Ты с ним знакома, Давид Лесски.
— Да, знакома. — Я постаралась шуткой разрядить обстановку. — Он не был рад крибе и чуть дверью не прихлопнул мистера Донели. Будь его воля, испепелил бы взглядом обоих.
Мама девятого звонко рассмеялась.
— Еще бы радоваться! В его доме Дейр открыл свою стихийность. И масштаб разрушений многократно превзошел твой потоп!
Она мне подмигнула. В это мгновение дверь щелчком возвестила о возвращении мужчин, и мы затихли.
— Нам пора, — сообщил Радос Лесски. Подойдя к столу, он обнял поднявшуюся с места меня и помог встать супруге. — Все было великолепно.
— Да уж, — хмыкнул стихийник, потирая затылок, — просто потрясающе.
— И я думаю так же. — София поцеловала меня.
И его родители со словами: «В проводах необходимости нет» — скрылись в кратковременном портале за ближайшей дверью.
Медленно опустившись на свое место, я поняла, что ни голода, ни жажды не чувствую. И очень хочу скрыться из столовой, не поднимая взгляда на псевдожениха. Почему-то смотреть на него сейчас было крайне неловко. Оказывается, я его совсем не знаю, большинство моих представлений о Лесски — профессоре-практике, гении ЛесДе и покорителе женских сердец — были ложными. И хотя он каждый раз их опровергал, я все равно думала, что он…
Всего на мгновение подняла глаза и тут же смущенно потупилась.
Нет, для начала мне нужно обо всем тщательно подумать, взвесить. И уже потом, отшлифовав свое поведение, я смогу общаться с ним без смущения. А он, как назло, совершенно не представляя тягости моих мыслей, подошел и сел рядом.
— Ты не ела, — констатация факта и вздох, — да, компания до сих пор была не из лучших, но поесть тебе надо.
— Дейр, — позвала несмело и еще не придумав предлог. Но он не слышал. Взял мою руку в свою и голосом настоятеля монастыря продолжил давить на совесть:
— И доесть надо, и допить надо, и даже гневно не смотри.
— Лесски…
— Дочь моя, твоя аллергия на метку оборотня еще не прошла, так что… будь хорошей девочкой и слушайся.
— Девятый! — Мое возмущение и негодование росло с новой силой.
— И так и быть, может быть, поцелую твой нахмуренный лобик, — улыбнулся, спрашивая, как у душевнобольной все тем же голосом настоятеля: — К слову, дочь моя Ирэна, а почему вид твой смурной?
Всевышний! Да какое, к Всенижнему, «я его не знаю». Знаю! И улыбку эту наглую, и ехидный хмык, и взгляд из-под ресниц, от которого сердце екает, тоже знаю. И даже последующие его слова могу предугадать. Несомненно, скажет что-нибудь об Уиграде, которого от меня отвадили.
— Только не говори, что ты хотела принять его предложение, — незамедлительно откликнулся стихийник, и довольная улыбка шутника заиграла на его губах.
— Начинается… — Очень захотелось закатить глаза, в поисках спасения посмотреть на потолок, но я сдержала порыв. И продолжила бесстрастно смотреть на Дейра.
— Понимаю, за последние двадцать четыре часа вас многое сблизило, а сообщение о криб-сроке совсем породнило. — Он подмигнул, точь-в-точь как София всего лишь пару минут назад. — Но это еще не значит, что ты уйдешь без спроса маг-опекуна.
Удачное подтрунивание завершается шальной улыбкой, и одна из бровей приподнимается, как бы спрашивая: «Ну, как тебе?!»
Наблюдая за его мимикой, уверилась в том, что девятого я все-таки знаю. Что ж, пока он выжидательно смотрит на меня, самое время спросить об истории, из которой оба кузена вышли проигравшими.
— Чаю? — И пока он думал, я уже потянулась за чашкой и чайником, налила, добавила сахар.
Дейр был несколько озадачен моим поведением, но предложенный напиток взял, подогрел и даже сделал первый глоток до того, как я спросила:
— В криб-сроке Уиграда виноват ты?
Несколько коротких мгновений замешательства, и он дернулся, чуть не разлив чай.
— Откуда?! Мама сдала. Так? Проклятый Всенижний, я же просил не рассказывать!
Его реакция меня позабавила, а выражение лица заставило рассмеяться. Он был такой недовольный, возмущенный и смущенный одновременно, что я, позабыв об осторожности, весело произнесла:
— Почему ты так удивлен? В сравнении с маг-татуировкой на тазовой области это абсолютно невинная информация. К тому же я сама догадалась.
— Что ты сказала? — Чашка со звоном стукнула о блюдце.
— Ой…
— Ирэна? — Глаза девятого приобрели стальной оттенок, а голос — морозную глубину.
Нет, нет и нет! Ни за что не расскажу, как, совершая первые переходы в академию, я посетила не только туалет в деканате и кладовую при кабинете куратора, но и мужские душевые в спортзале. Где, наверное, тридцать секунд любовалась знакомым затылком, спиной и татуировкой пониже спины. Последней больше всего, потому что…
Потому что она изображала феникса, а такие накалывались лишь тем, кто спас монаршую особу! Мысленно я веско оправдала саму себя и попыталась сбежать. Но стихийник был начеку, схватил за талию.
— Так-так, рассказывай… — Он заставил меня сесть, рукой потянулся, чтобы взять за подбородок, но я увернулась. И, чувствуя смущение и подступившую к щекам красноту, мысленно прокляла свою несдержанность.
