Сын мага: заговор во дворце (СИ) - Мартов Константин

— Потому вы и расписали её изнутри. Умно, — похвалил его князь.

— Да, неплохая идея, но не моя. Потому и не сработала. Попавши сюда любой толковый умелец предметной магии быстро среагировать может, — гвардеец явно оседлал любимую тему, начал говорить увлечённо, — Проблема предметной маги в том, что она всегда многогранна. Помимо основного эффекта обязательно имеет побочный. Иногда полезный, а иногда — нет.

— Ты барину про диадемку — то расскажи, — пихнул его в плечо напарник.

— Да баловство это, — попробовал было отмахнуться от него бакенбардоносец, но тут уже не утерпел Дилмурод:

— Да рассказывай уже, что ты как девке мозги крутишь!

Гвардецы немало удивились.

— Эк ваш басурманин — то по — нашему ловко говорит! Чудеса, да и только. Так вот, у диадемки есть побочка. Да, неприятная довольно — таки для того, на кого её наденут. Дело в том, что после снятия жуткий зуд начинается в самом для зуда неподходящем месте. В таком, я хочу сказать, что и почесать при людях неудобно.

— Любопытно, — отметил князь, — но вы, кажется, говорили о вот этом.

Он выразительно постучал костяшками пальцев по росписи на стенах экипажа.

— Да, действительно. Отвлекают тут всякие, — гвардеец гневно глянул на своего напарника, — Любой разбирающийся в предметной магии колдун…

— Может разобраться в том как их обойти, это я уже понял, — Павел начал терять терпение.

— Ну так я и нарисовал здесь многое множество просто рисунков. Для отвода глаз, так сказать.

Павел немного опешил. Ход мыслей простолюдинов его иногда ставил в тупик. Он открыл было рот, намереваясь сказать что — нибудь одобрительное, но вместе с тем не оставляющее сомнений в том что это обычная простолюдинская хитрость, а аристократ придумал бы что — нибудь поизящнее, но не успел.

В левый бок кареты словно великан кулаком ударил. Послышалось испуганное ржание лошадей, карета опрокинулась набок, и её потащило вперёд.

— Режь упряжь! — послышался крик возницы.

Карету мотнуло ещё раз. Она собралась было встать на крышу, но в последний момент словно передумала и вернулась на бок. Павел оказался сверху образовавшейся мешанины из тел. Карету сотрясали удары, кто — то пытался вломиться внутрь. Из — под тел ужом выкарабкался Анфим, проявивший неожиданную для своего телосложения прыть. Оказавшись рядом с князем он с удивительной для человека ничего не видящего и не слышащего меткостью боднул Павла точнехонько в переносицу. Перед глазами князя вспыхнули разноцветные круги, в носу и горле стало тепло и невкусно. Анфим не успокоился на этом, а продолжил мотать головой из стороны в сторону, непонятно кого ещё собираясь забодать. Наконец, с его головы слетела диадема, что по — видимому и было целью его действий, а удар князю по носу был лишь сопутствующим успехом.

— С два вершка книзу от ручки бери! — заорал купец. Тут же последовал удар в указанное место, но стены кареты не поддавались. Анфим вертел головой, шарил глазами по магическим узорам, выискивая слабое место в защите.

— Хе — хех. — закряхтел гвардеец с бакенбардами, — будет вам, господин Анфим, не взять вашим спасителям нашу каретку. Ох не взять.

Купец зарычал. Карета сотрясалась от ударов. Снаружи доносились полные ярости крики. Вскоре крики усилились, полилась площадная брань, а по карете тем временем бить перестали.

— Ну вот и всё, Анфим, — отплевываясь кровью, сказал князь, — гвардейцы отбились. Дилмурод, прости.

— Да ничего, — ответил слуга, оттирая кровь со щеки. Он поднял руку с зажатой в ней диадемой.

— Можно, я себе возьму. На память? — спросил он у гвардейца.

— Да бери, мил человек, я ещё сделаю. Ты вместо этого мешка приспособить хочешь?

— Какого мешка?

— Который вы своим бабам на голову напяливаете, когда замуж берете.

Дилмурод досадливо поморщился, ничего не ответил.

Вскоре карету дверь кареты открылась, их вытащили на улицу. Павел стоял на дороге и поражался тому, насколько же им повезло. Ещё немного — и карета свалилась бы с обрыва. Они уже успели въехать на спиральную дорогу, ведущую на рукотворный холм, увенчанный императорской резиденцией. Ещё один переворот кареты и лететь бы им крышей вниз с высоты. Может и выжили бы. Кто ж знает, от чего защищают нарисованные гвардейцем знаки.

Рядом с каретой прямо на мощёной полированным камнем мостовой сидели несколько человек— мятежные маги, пытавшиеся отбить своего покровителя. Скорее всего, делали они это не из благодарности за добро, а из опасения, что он начнет болтать. Гвардейцы успели скрутить им руки, вставить кляпы и приставить к затылкам острия коротких копий. Немного поодаль стояли, кутаясь в темные плащи, двое придворных магов. Хоть шелестел дождь, но маги были сухими. Павел повел плечами. Он, как врожденный водяной маг, находил дождь уютным.

Послышалось цоканье копыт. От ворот дворца спустилась украшенная императорскими гербами карета, запряжённая тонконогими чистокровными конями. Подарок островитян, лучшие кони этого мира — по мнению самих островитян. Павел улыбнулся, вспомнив своего скакуна южных кровей.

По приглашению придворных магов Павел уселся в карету и в гордом одиночестве — Дилмуроду было указано ждать карету соответствующего ему уровня — направился во дворец.

Павлу приходилось бывать в императорской резиденции, точнее — в резиденциях. И в официальной, расположенной в Александровской Слободе, и в южной, и в лесном охотничьем домике. Но он всегда бывал там во время официальных приемов или балов, то есть тогда, когда во дворце было много людей и царила атмосфера празднества или официоза. Сейчас же дворец был угрюмо тих, насторожен и малолюден. Павла провели через основной вход, приоткрыв ради него гигантские створки дверей, правда лишь настолько чтобы мог протиснуться один человек. Внутри его встретила пара человек: придворный маг и гвардеец, вооруженный взведенным арбалетом. Он целился Павлу прямо между глаз. Во всяком случае, Павлу так казалось. Маг холодно улыбнулся и сказал:

— Прошу за мной. Вас ожидают в малом кабинете.

Он развернулся и двинулся к лестнице, ведущей наверх. Павел последовал за ним, гвардеец замыкал строй. Шли в полном молчании. Широкие коридоры дворца были непривычно для Павла безлюдны. Если, конечно, не считать лакеев и гвардейцев, дежурящих на каждом углу и провожающих Павла подозрительными взглядами.

Они подошли к богато украшенной двери, у которой застыл вооруженный коротким копьем гвардеец. Он поднял копьё, которым перекрывал вход. Дверь отворилась и Павел вошёл в святая святых Империи — кабинет Его Императорского Величества.

Здесь, в кабинете, обставленном предметами мебели не имевшими цены, вершил свои немыслимо важные дела Император. Здесь составлялись планы, рассчитанные на много лет вперёд. Здесь распутывались изощреннейшие заговоры. Здесь принимались судьбоносные решения. И всё это делал Его Императорское Величество собственной персоной. Павел чуть не зажмурился.

— Вы что столбом стоите, молодой человек? — продребезжал старческий голос.

У тлеющего камина в обширном кресле сидел старичок небольшого роста, седой как лунь и с аккуратно подстриженной бородкой. Только по мундиру и сияющей на цепи алмазной звезде и можно было понять, что Павел предстал перед Императором.

— Вот всегда так. Стоят с отвалившейся челюстью и не знают что сказать, — посетовал старик, обращаясь к своему собеседнику, занявшему второе кресло. Его лица Павел не видел.

— Я же говорил Её Величеству, что все эти косметические ухищрения и иллюзионные чары дают эффект, но провоцирует вот такие вот неудобства. Но с ней разве поспоришь!

— Женщины, что с ними поделаешь, — подал голос его собеседник. Это был отец Павла, ну а кто же ещё, — сынок, ты действительно, давай уже приходи в себя. Перед Его Величеством стоишь, как никак.

— И моё величество исполнено нетерпения. Давай, выкладывай, какой ты там заговор раскрыл, мой мальчик.

Павел расправил плечи, набрал воздуха и начал: