Исповедь попаданца: История о приключениях в другом мире (СИ) - "Mori"

— Вообще теперь мне ясно, что ты дурак. К тому же противоречивый дурак.

— Это так. Но я если бы было по-другому был бы я собой? Но что важнее, что мне теперь делать? Почему мою душу не отпустили?

— Я не знаю. Сделаю запрос к ней и всё выясню. Но придётся подождать.

— В этом бесконечно ничто?

— Ага. Но хорошая новость в том, что тебе не будет скучно. Чистилище простирается на все миры, так что ты можешь посмотреть на любой из миллионов.

— Это прекрасно, Черныш! Составишь мне компанию?

— Придётся. Стоп. Черныш?

— А что не так? Отражает твою внешнюю, да и внутреннюю суть.

— Ты прав, хотя последняя часть всё равно обидная.

Я добродушно посмеялся и пошёл вслед за ним. Впереди ничего не было, но почему-то мне казалось, что я всё смогу найти. И даже её.

Эпилог

Я сидел и смотрел на мир, в котором вместо людей живут слизни. Планета была точь-в-точь как Земля, с которой я прибыл. Те же материки, то же страны, те же проблемы. Слизни не принимали человеческую форму, а так и ползали по тротуарам городов в своём тающем ничто. Был бы здесь какой-нибудь учёный по точным наукам, я бы уточник у него, как называется их форма тела. Слизни носили костюмы, разговаривали по телефону — умели отращивать руки как у людей — и даже читали книги. Технологии были на том же уровне, что и у людей, но кое в чём они всё же отличались. Личного транспорта в этом мире не было — только общественный. Забавно было смотреть как их тела трясутся словно желе от любого толчка при движении. Честно, не хотел бы я оказаться в таком мире.

— Ну и как тебе зрелище? — спросил Черныш.

— Такое себе. В чём смысл такого мира?

— Не знаю. У любого мира есть смысл. Она никогда не ошибалась в создании миров.

— Узнал что-нибудь по поводу меня?

— Молчат. Запрос сделан уже давно, так что даже я начинаю нервничать.

— Слушай, я же не один такой? Ну, в смысле, застрявший в чистилище?

— Ну да. Не один. Но ты не можешь встретиться с другими, если ты об этом. Душа, не защищённая телом, легко может слиться с другой душой и как следствие возникнет совершенно новое сознание.

— Это проблема?

— Конечно, проблема индивидуальности. Слияние тяжело контролировать. Почти невозможно. И много интересных, выделяющихся своей индивидуальностью, душ сгинуло, создав при это нечто посредственное.

— Ясно. Это она создала души такими незащищёнными?

— Ага.

Разговор затих. Мы продолжали наблюдать за миром слизней. У слизней определённо было преимущество перед людьми в плане экологии. У них было полностью безотходное потребление. Они даже пластик могли сожрать и получить из него полезные вещества для своего тела. Отсутствие отходов в реальной среде, послужило хорошим примером для информационной. В интернете у них почти не было того, захламляющего разум человека, информационного мусора, из-за чего все слизни смотрели только полезный для мозга контент. Вот, например, слизень в деловом костюме с деловым портфелем в руке, ехавший по своим делам в метро, смотрел на ютубе прогноз роста акции своей любимой компании по созданию микрочипов. Рядом с ним стоявший, в лёгкой летней разноцветной рубашке и солнцезащитными очками на лице, нет-нет, да заглядывал к тому деловому в телефон. Тот был не против.

— Слушай, помнишь ты говорил про уровни миров? Как они работают? Что за следующий уровень и есть ли нижестоящий? — обратился я к Чернышу, почёсывая предплечье.

— Если коротко и не вдаваться в детали, то выглядит всё следующим образом: Ваш мир людей — это нулевой уровень мира. Он посредственный, из-за населяющих его, но не фальшивый. Все люди в нём — потенциальные участники. Если ты прожил обычную жизнь и умер от старости или болезни или несчастного случая, то переходишь на следующий, вышестоящий. Следующий мир лучше в плане реализации потенциала души человека. Когда душа человека проходит через все миры, проживая в каждом правильную жизнь, то в конце пути его душа сливается с душой вселенной и растворяется в вечном блаженстве. Те, кто закончил жизнь на Земле плохо, убивал и был убит, наложил на себя руки или умер в ходе экспериментов над самим собой, идут не на следующий уровень, а на нижестоящий. Каждый нижестоящий мир, в плане реализации потенциала души человека, хуже предыдущего. Если душа настолько гнилая, что опустилась на самое дно миров, то её либо расщепляют, либо никогда не выпускают из ужасного мира.

— Я был в нижестоящем мире?

— Верно.

— Что бы было если бы я выполнил условия прохождения?

— Ты бы перепрыгнул через нулевой мир, так как прожил в нём жизнь, и попал сразу на следующий.

— Понял. Что такое реализация потенциала души человека?

— Родившись в бесконечном ничто, вселенная не могла брать энергию для своего развития. Потому что в ничто её не было. И ничего не было. Тогда вселенная решила воспроизводить энергию из самой себя и расщепила часть своей души на мириады осколков. Оторвав от себя ещё часть души, она манипулировала сутью осколков и создала совершенно другую душу. Эти осколки могли воспроизводить энергию за счёт своей жизни. Но у души не было формы, и она не могла испытывать ничего другого кроме счастья, а этой энергии мало, чтобы развиваться. Вселенной нужен был весь спектр эмоций и потому она создала тела. Заперев в них души, и отправив существовать во все уголки самой себя, вселенная наконец добилась чего хотела. Люди, ящеры, слизни — у каждого из них одинаковая душа и потому одинаковые эмоции, чувства и как следствие испускаемая энергия. Живя, вы бесконечно долго трудитесь, и потому конец пути, это вечное блаженство. Отдых.

— Охренеть. То есть все учёные моего мира ошибаются?

— И да, и нет. Законы, которые они открыли вполне верные.

— Даже не буду расспрашивать дальше. Устал. — сказал я, зевнув, посматривая на слизня-художника. — Кстати, а ничего, что ты мне всё рассказал?

— Ты забудешь всё это, когда попадёшь в следующий мир, так что преимущества у тебя не будет.

— Жаль.

Мы снова замолчали. Слизень-художник в ярости кинул полотно, с вполне неплохой, картиной на пол. Потом пошёл к рабочему столу и достал из нижнего ящика бутылку с напитком синего цвета. Следом достал гранёный стакан и налил в него синей жижи. Наполнив до краёв, он схватил стакан и залпом выпил всё содержимое. Похоже, это алкоголь, а наш художник переживает творческий кризис.

— На них действует алкоголь?

— Даже сильнее чем ты думаешь. Смотри.

Через мгновение слизень превратился в лужу и не подавал никаких признаков жизни.

— Умер?

— Уснул. Когда слизень умирает, он становится паром.

— Какой всё-таки забавный мир.

— Да уж. Это, кстати, тоже нулевой уровень.

— Да пофигу, погнали ещё какой-нибудь найдём. Этот наскучил.

— Пойдём.

Шагая по этой белой бесконечной плоскости, я думал лишь о Мицури. Я не знаю, как долго уже здесь торчу, и потому беспокойство становится всё сильнее. Если ей сохранили память, то она наверняка ищет меня в том мире, но, к сожалению, никогда не найдёт. А я ничего не могу сделать, кроме как положиться на этот комок черноты. И это меня бесит, а собственной бессилие расстраивает. И с этими чувствами я уже посмотрел чёрте сколько миров.

— Слушай, вытаскивай меня отсюда поскорее. — пнув воздух, сказал я Чернышу.

— Делаю всё, что могу, Эйн.

— И ещё, можешь отправится в мир Мицури и посмотреть, что она делает и как живёт, а потом вернуться и всё мне рассказать.

— Думаешь, у меня других дел нет?

— Думаю да, раз ты торчишь тут со мной и смотришь на слизней.

— Это мой заслуженный отдых.

— Да оправдывайся как хочешь, только, пожалуйста, сделай, что я прошу.

— Хорошо.

И он исчез. Я не пошёл наблюдать за новым миром, а просто лёг на белую плоскость, подложив руки под голову и закинув ногу на ногу, и смотрел на проплывающие облака.

— И возвращайся побыстрее.