Джон Толкин - Властелин Колец
— Это чуть ли не то самое дерево, за которым вы прятались, когда в первый раз показался Чёрный Всадник, мистер Фродо! — сказал Сэм, указывая влево. — Теперь всё это кажется похожим на сон.
Был вечер, и на восточном небосклоне мерцали звёзды, когда они миновали упавший дуб, свернули и поехали вниз по склону сквозь заросли орешника. Сэм молчал, погрузившись в свои воспоминания. Но вскоре он заметил, что Фродо тихонько напевает про себя, напевает старую песню странствий, только слова были немножко другими:
За каждым углом ждать могут пока
Неведомый путь, потайные врата.
Хоть мимо идти заставлял меня рок,
Однажды, наверно, настанет мой срок
Уйти укромной тропой, что ведёт
От лунных краёв до солнца ворот.
И, словно в ответ, из долины внизу зазвенела другая песня:
А! Элберет Гилтониэль!
Силиврен пенна мириэль
О менель аглар эленат,
Гилтониэль, а! Элберет!
Мы жили средь лесной тени,
Но в памяти хранили мы
В теченье всех бессчётных лет
Над морем дальним звёздный свет.
Фродо и Сэм остановились и молча сидели в мягких тенях, пока не увидели мерцание, когда путники направились к ним.
Здесь был Гилдор и много прекрасных эльфов, и здесь, к удивлению Сэма, ехали Элронд и Галадриэль. Элронд был облачён в серую мантию, и звезда была на его лбу, а в руке он держал серебряную арфу, и на его пальце было золотое кольцо с большим синим камнем: Вилия, могущественнейшее из Трёх. А Галадриэль сидела боком на белой лошади и на ней были искристо-белые одежды, словно облако вокруг луны, ибо, казалось, она сама сияет мягким светом. На её пальце была Нения, кольцо из мифрила, с единственным белым камнем, вспыхивающим, будто холодная звезда. За ними медленно трусил на маленьком сером пони и, по-видимому, клевал носом в дрёме Бильбо собственной персоной.
Элронд приветствовал их степенно и учтиво, а Галадриэль улыбнулась им.
— Итак, мастер Сэммиум, — сказала она, — я слышала и вижу, что ты хорошо использовал мой дар. Теперь Шир будет милее и красивее, чем когда-либо прежде.
Сэм поклонился, но не нашёл, что ответить. Он забыл, как прекрасна Владычица.
Затем Бильбо проснулся и открыл глаза:
— Привет, Фродо! — сказал он. — Ну вот, сегодня я обогнал Старого Крола! Так что с этим покончено. И теперь я, кажется, вполне готов отправиться в другое путешествие. Ты идёшь?
— Да, я иду, — ответил Фродо. — Хранители Кольца должны идти вместе.
— Куда вы идёте, хозяин? — воскликнул Сэм, хотя наконец он понял, что происходит.
— К Гаваням, Сэм, — сказал Фродо.
— Но я не могу идти!
— Нет, Сэм. Во всяком случае, не сейчас, не дальше, чем к Гаваням. Хотя ты тоже был Хранителем Кольца, пусть лишь на краткий срок. Может прийти и твоё время. Не огорчайся слишком уж сильно, Сэм. Ведь нельзя же тебе вечно разрываться пополам. Ты будешь один и целый на много-много лет. У тебя столько радостей, дел и будущего.
— Но, — сказал Сэм, и слёзы навернулись ему на глаза, — я думал, что вы тоже собираетесь наслаждаться жизнью в Хоббитании ещё годы и годы, после всего, что вы сделали.
— И я так думал одно время. Но я слишком тяжело ранен, Сэм. Я пытался спасти Хоббитанию, и она спасена, но не мной. Это часто так бывает, Сэм: когда вещи в опасности, кто-то отказывается от них, теряет их, чтобы другие могли хранить. Но ты — мой наследник: всё, что у меня было и могло быть, я оставляю тебе. И ещё у тебя есть Рози, и Эланор, и появится Фродо-мальчик, и Рози-девочка, и Мерри, и Златовласка, и Пин, и, может быть, другие, которых я не могу увидеть. Твои руки и твой ум будут нужны повсюду. Ты, конечно, станешь Старостой и будешь им так долго, как пожелаешь, и самым известным в истории садовником; и ты будешь читать отрывки из Красной Книги и сохранишь живой память об ушедшей эпохе, чтобы народ помнил о Великой Опасности и тем больше любил свою прекрасную страну. И это доставит тебе столько занятий и счастья, сколько можно пожелать, до тех пор, пока продолжается твоя часть Истории.
А сейчас, поедем со мной!
Элронд и Галадриэль поскакали вперёд, потому что третья эпоха кончилась, и дни Колец миновали, и завершились истории и песни тех времён. С ними уходили многие высшие эльфы, которые не хотели больше оставаться в Средиземье, и среди них, исполненные печали, но печали благой, без горечи, ехали Сэм, Фродо и Бильбо, и эльфы с радостью оказывали им знаки уважения.
Хотя они ехали весь вечер и всю ночь по самому центру Хоббитании, никто, кроме диких зверей, не видел, как они проходили, разве что редкие путники в темноте могли заметить беглый отблеск под деревьями, или свет и тень, скользящие по траве, когда луна повернула к западу. Миновав Хоббитанию и пройдя по южным окраинам Белых Взгорий, они добрались до Дальних Всхолмий и до Башен, и увидели вдали Море, и спустились наконец к Митлонду, к Серым гаваням в длинном заливе Луны.
И когда они подошли к воротам, Кирдан Корабел вышел приветствовать их. Очень рослым был он, и борода его была длинной, и он был сед и стар, только глаза его были ярки и пронзительны, как звёзды. И он посмотрел на них, поклонился и сказал:
— Теперь всё готово.
Потом Кирдан провёл их к Гавани, и там был белый корабль, и на причале рядом с большим серебристым конём стояла фигура, вся одетая в белое, и поджидала их. Когда Гэндальф обернулся и пошёл к ним навстречу, Фродо увидел, что теперь он открыто носит на руке третье Кольцо, Нария Великое, и камень его был красен, как огонь. Тогда те, кто уходил, обрадовались, потому что поняли, что Гэндальф тоже взойдёт на корабль вместе с ними.
Но Сэм был теперь огорчён до глубины души, и казалось ему, что, какой бы горькой ни была разлука, ещё более горестным станет долгий путь домой в одиночестве. Однако как раз, когда они стояли там, а эльфы поднимались на борт, и всё было готово к отправлению, примчались в великой спешке Мерри и Пин. И Пин рассмеялся сквозь слёзы.
— Ты уже пытался однажды ускользнуть от нас, Фродо, и потерпел провал! — сказал он. — Сейчас ты почти преуспел в этом, но снова провалился. Хотя теперь тебя выдал не Сэм, а сам Гэндальф!
— Да, — сказал Гэндальф, — потому что назад лучше возвращаться втроём, чем одному. Что ж, тут, на берегах Моря, пришёл, дорогие друзья, конец вашему товариществу в Средиземье! Идите с миром! Я не скажу "не плачьте", потому что не все слёзы — зло.
Потом Фродо поцеловал Мерри, Пина и последним из всех Сэма, и взошёл на борт, и паруса были подняты, и ветер дунул, и корабль медленно заскользил вдаль по длинному серому заливу, и свет фиала Галадриэли, который взял с собой Фродо, вспыхнул и исчез. И корабль поднялся в Верхнее Море и пошёл на Запад, пока, наконец, однажды дождливой ночью Фродо ощутил в воздухе свежее благоухание и услышал пение, донёсшееся по водам. И затем показалось ему, что, как тогда, в его сне в доме Бомбадила, серый занавес дождя превратился в серебристое стекло, и откатился назад, и он увидел белые берега, а за ними далёкий зелёный край в быстром восходе солнца.
