Маргарет Уэйс - Драконы летнего полдня
— Может быть, сын хозяина и в самом деле белый маг, но он в компании рыцаря зла...
— Что ты имеешь в виду? — начиная не на шутку сердиться, спросил Карамон.
— Портиос, — вновь заговорил Танис. — Тебе отлично известно — темный рыцарь не даст себя обезоружить. Он будет драться:.. Завяжется схватка и...
— Моему сыну никто не причинит вреда... Ты пожалеешь... Карамон, сжав кулаки, шагнул к Портиосу. Квалинестийцы мгновенно загородили собой короля, ощетинившись мечами.
— Чем это здесь занимаются мужчины? — раздался вдруг голос Тики с нотками плохо скрываемого презрения. Бледная от негодования она обозревала разыгравшуюся в ее отсутствие сцену. Затем пересекла зал и из-за стойки бара, откуда-то снизу, извлекла старую чугунную сковороду, которой некогда обхаживала головы драконидов. Держа на весу нехитрое оружие, Тика угрожающе надвинулась на ближнего эльфа.
— Вы что, все с ума посходили?! — прошипела женщина. А ты... Сковорода указывала на Портиоса. — Твоя жена рожает, и я уверяю — ей очень нелегко! У этих эльфов такие узкие бедра... ну и все такое... А они тут клацают мечами и ведут себя хуже маленьких детей! Я не позволю... Слышите — не позволю!
Сковорода с грохотом обрушилась на подвернувшийся стол. Никто не сдвинулся с места. Эльфы по-прежнему держали мечи наготове, хотя к выражению суровости и решимости на их лицах добавилась гримаса растерянности. Карамон стоял не разжимая кулаков, и Тике оставалось лишь крепче стиснуть рукоятку своего оружия. Танис протиснулся к Портиосу и вполголоса проговорил:
— Твои разведчики сказали, что темный рыцарь тянет за собой волокушу. Возможно, трупы на ней — это тела сыновей хозяев таверны. Неужели ты позволишь омрачить их сон? Для Портиоса это был очень веский довод: сами эльфы были долгожителями и поэтому благоговейно относились к смерти и чтили мертвых.
Король уже не без колебаний взглянул на Карамона. Танис не ослаблял нажим:
— Я могу ошибаться, но, кажется, мне знаком этот темный рыцарь. Разреши переговорить с ним и молодым магом. Если мои предположения верны, то у рыцаря, чьим бы воином он ни был, — достойная и благородная миссия, ради которой он рискует собой. Дай мне возможность выяснить все до конца, пока не пролита кровь, не обесчещены мертвые.
— Мои люди будут тебя сопровождать, — взвесив «за» и «против», сказал Портиос.
— Это вовсе не обязательно... Послушай, самое большое, что может произойти, — меня убьют, — подбросил Танис еще один довод для Портиоса. Одна сторона лица Портиоса искривилась — король улыбнулся.
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, Полуэльф, но меня бы это огорчило. Ты мне всегда нравился. Бывало, я даже тобой восхищался. Просто я считаю тебя неподходящей партией для сестры. Портиос взглянул наверх, в сторону комнаты, где Эльхана в этот момент боролась за свою жизнь и за жизнь его ребенка.
Печаль, мука, предельная усталость отразились на лице короля.
— Отправляйся, Полуэльф, — сказал он негромко. Иди потолкуй с этим отродьем зла... Делай как знаешь. Ты неисправим... Но все же, — сверкнув глазами добавил Портиос, — мои люди будут тебя сопровождать. В каком-то смысле это была победа, и Танис поостерегся настаивать на большем. Даже эта незначительная уступка со стороны Портиоса вряд ли была бы возможна при других обстоятельствах — слишком устал он за последнее время, слишком много всего пережил. Пристегивая к поясу меч, Танис подумал, что, может быть, непреклонный эльф и вправду любит свою жену. Интересно, любила ли его Эльхана, королева Сильванести, которая вышла за Портиоса главным образом из политических соображений.
— Все уладилось, — подходя к Тике и Карамону, сказал Танис. — Портиос согласился, чтобы я действовал на свое усмотрение... Тика, тебе лучше пойти к Эльхане. Так ничего и не поняв, но успокоенная, Тика скорчила презрительную мину, бухнула сковороду на стойку бара и поспешила к роженице. Танис уже был у выхода, когда заметил, что Карамон снимает с себя фартук, собираясь, очевидно, составить компанию своему другу. Полуэльф поспешно вернулся и, положив руку на могучее плечо, произнес:
— Доверь это мне. Ты можешь понадобиться здесь. Карамон отрицательно покачал головой:
— Ты прав. По всей вероятности, это Палин. А если это так, значит, случилось что-то непредвиденное. Танис решил подойти к Карамону с другой стороны:
— Ты должен остаться, чтобы приглядывать за эльфами. Портиос в отчаянии, он загнан в угол, и от него можно ожидать чего угодно... Может пролиться кровь.
Карамон, заколебавшись, посмотрел на бывшего короля.
— Если это Палин, я о нем позабочусь, — продолжал Танис. — Как о родном сыне, — дрогнувшим голосом добавил он, вдруг вспомнив, что уже давным-давно не видел Гила и не получал от него никаких известий. Карамон пристально посмотрел на Таниса:
— Ты мне что-то не договариваешь. Полуэльф покраснел:
— Карамон, я... Богатырь, вздохнув, пожал плечами:
— Ну, хорошо. Думаю, ты позаботишься о мальчике... и Стиле, если это действительно он. Может быть, он решил перейти к нам. Я пригляжу за этой «хмурой тучей», — кивнув в сторону Портиоса, согласился Карамон.
— Вот и отлично, — торопливо проговорил Танис и заспешил к выходу, пока Портиос или Карамон не передумали.
10. Превосходное место для засады
Палин и Стил решили устроить привал на окраинах Утехи. Впрочем, отдых нужен был только Палину: вновь дала знать о себе рана, лишавшая молодого человека последних сил. До дома — рукой подать, это верно, но предстояло еще самое трудное: сказать родителям о гибели Стурма и Танина. Палин присел на пень. — Вот, глотни, — сказал Стил и бросил спутнику фляжку с водой. Палин чуть пригубил: за время патрульного рейда с братьями он научился экономно утолять жажду.
— Спасибо... Наверное, свою я потерял там... на берегу, — проговорил он и протянул флягу рыцарю. Однако Стил уже не видел и не слышал его... Они находились на небольшой поляне, которую, судя по разбросанным игрушкам, для своих игр облюбовали дети. Стил напряженно всматривался в темный предмет правильной формы, видневшийся на одном из деревьев. Заметил его и Палин, и... память вернула его в детство.
— Не беспокойся. Это всего лишь лесной форт, — сказал он. Я и мои братья, когда мы были маленькими, играли на этой поляне в войну. Да, играли... Они изображали воинов-рыцарей, а я — мага. Когда они «погибали», я прибегал к «магическим заклинаниям», чтобы вернуть их к жизни...
— Так ты говоришь, здесь резвятся дети, — громко произнося слова, прервал его Стил. Он опустил руку на плечо Палина и с силой сдавил его пальцами.
Сначала маг удивился, поскольку на выражение симпатии это не походило, но потом понял — рыцарь предупреждал его о чем-то.
