Борис Немировский - Детские игры
Очень стар-р-рое прор-р-рочество… А теперь-рь идём, я тебя пр-р-ровожу к бр-р-ратьям, если ты не пер-р-редумал!
– Не передумал, – вздохнул Абадонна. – Ты ведь вновь угадал и мои мысли, и желания в поступках…
Оракулы оказались совершенно такими же, как их себе представлял Ангел Смерти. Два огромных золотых сфинкса разлеглись по обе стороны дороги и дремали, закрыв свои глаза. Но стоило Абадонне приблизиться – как они открыли глаза, и жёлтые лучи пересекли путь. И тогда он скинул свои очки и посмотрел сперва на одного, а затем – на второго. Ничего не изменилось, но теперь глаза Оракулов чуть прищурились, словно разглядывая стоящего перед ними, а затем с высоты их роста прозвучало:
– И зачем тебе нужно зеркало, бессмертный?
– Вы знаете ответ, – чуть улыбнулся Абадонна.
– Знаем… Но обязаны вопросить. И ты не пожалеешь о содеянном?
– На это и я сам не знаю ответа. Но я знаю – что я сейчас прав.
– И это верно. Для тебя. Но кто наделил тебя нашим взглядом?
– Ваш старший брат, Пятый Оракул, когда я, гм-м, поспорил с ним о цвете глаз…
– Ответ правдивый. И ты сейчас проходишь к Зеркалу.
Зеркало стояло в Зале Зеркал среди вековечных снегов. Ровно сто стёкол пялились со стен, но Абадонна видел перед собой лишь одно. То, что заросло ледяными сталактитами и сталагмитами, образовавшими диковинную раму. Да и само стекло – никакое не стекло, а тончайшая плёнка застывшего льда. Зеркало, в котором отражается не подошедший, но сущность его.
И, став перед Зеркалом, Абадонна снял очки и упёрся своими жёлтыми лучами в свою сущность, сжигая её.
– Возьми мою жизнь, – прохрипел он, – возьми её, но верни жизнь тем, у кого я её отобрал там, на Риадане. Возьми…
Крохотный осколок зеркала откололся от ледяной поверхности и попал в глаз. Растаял, впитался вглубь. А в голове прозвучал бесплотный голос:
– Теперь ты сам можешь отдавать свою жизнь, воскрешая. Стоит только подумать, пожелать…
…И многие в толпе почтительно склонились: на мосту стоял их Принц.
– Я, Принц королевства Риадан, вызываю на бой тебя, Принц Мрака!
– Я, Абадонна, Принц Мрака, принимаю твой вызов… А, ч-чёрт!..
Абадонна чуть заметно улыбнулся уголком рта, глядя на серебряный тополиный листок в синей эмалевой звёздочке, украшающий корону Принца.
– Не надо, Тополёк, оставь это профессионалу!..
– Я принц, и я имею право сражаться! Я, Принц королевства Риадан, вызываю на бой тебя, Принц Мрака!
– Ну хорошо, допустим – ты сразишься. И что дальше? Если я одолею – то в ответ услышу лишь, что невелика честь победить ребёнка. Даже королевской крови и такого храброго, как ты. А если вдруг победишь ты? Не спеши, я понимаю, что для вас это будет блестящей победой над злом. Но подумай, как ты будешь жить дальше, зная, что твои руки обагрились кровью?! Каково это будет тебе, Принц, поклявшийся, что станет самым добрым и справедливым королём в истории… Поверь мне – это очень тяжело: жить отягощённым чьей-то кровью, вспоминать, как убивал… Так что не спеши рваться в бой, Тополёк… Пусть уж это делает тот, кому это положено. Я выбрал в поединщики Энглиона де Батарди. Не забывай, что я Принц Мрака, и на правах Принца имею право выбора. Принц против Принца – старо для вашего мира, юноша. Однако нынешний бой будет иным, невиданным, – лицо Абадонны чуть подрагивалось, но это было не от страха, а от нечеловеческого напряжения: надо было успеть до боя воскресить последних из погибших в Армагеддоне, а на ту сторону планеты жизненная сила идёт ой как туго… – Бой будет иным: Рыцарь Серебряного Круга сэр Энглион де Батарди против изменника, предавшего Круг – Гуона де Бордо. Вы морщитесь, сэр рыцарь, Вам не нравится такой расклад? И Вы не считаете, что сведение счётов с изменником достойно Великой Войны? Похвально. Ну что же, тогда это будет бой между Мастером Мрака Абадонной и Мастером Света Энглионом. А теперь – приступим к делу, сударь!
Свистнули клинки…
Бой шёл точно так же, только вместо хрупкой фигурки Принца теперь на наклонном мосту возвышался массивный силуэт Энглиона де Батарди. И в руках Абадонны вместо узких сверкающих шпаг – тусклые мечи холодной стали. И сверкающий огненный клинок у атакующего Энглиона. Звон стали разбил на осколки тишину, и от звона этого очнулось от спазма, пробудилось Огненное Сердце. И Замок вновь стал видеть вокруг и осознавать себя.
Замок:
Они сражались на моём мосту, и бой этот был странен. Я видел множество боёв, когда по приставным лестницам орды варваров карабкались на мои стены, когда ошалевшие рыцари кидались на фантом дракона, рождённый грудой кварца и железа внутри меня, когда крестьяне с вилами отбивались от налетевших гаргулий (кстати, последних гаргулий на этой планетке…). Но никогда не было такого: целая толпа с одной стороны – и воин-одиночка с другой. Впрочем, сражалась не толпа, а самый массивный и мощный рыцарь из неё, словно светящийся изнутри Светом Созидания, но Свет этот омрачался жаждой убить противника, убить любой ценой. Неизбежно… Да и толпа кипела тем же: если их ставленник победит – они взорвутся рёвом радости и поздравлений, если же проиграет – то вопль «Да что же вы смотрите, бейте его!» разобьёт каноны дворянского приличия, и вся эта толпа ринется на противника-одиночку. На противника, чей металлический блеск стального лица с зеркалами очков оттеняется чернотой камзола, чьи жизненные силы заведомо больше, чем у людей, но тают с каждой секундой, словно он отдаёт их кому-то невидимому здесь…
И тут я узнал его: Абадонна. Принц, пришедший сюда из Внешних Миров. Именно он построил здесь когда-то Огненное Сердце, а затем уснул в нём на тысячелетия. Века умеют хоронить одинокие здания, даже если те строятся Внешними. И когда сюда пришли первые люди – они увидели лишь холм, поглотивший Огненное Сердце. И построили на вершине холма, прямо на крыше Замка Мрака, новый замок – Бэттлгантлет Кэстл. И замки срослись воедино, и так родился я – Замок.
А сейчас мой первосоздатель сражался с прямым потомком создателей Второго Яруса. И что самое странное – я видел, что он не желает убивать своего рослого противника, не применяет магии, но самое главное – Абадонна хотел умереть! Он сражался и только и ждал, как бы подставиться под удар, но сделать это правдоподобно, не оскорбив этим Воина Света.
Меч рослого рванулся вперёд…
Энглион де Батарди:
Вообще-то нас учили никогда этого не делать: меч – не шпага, и прямой выпад сделает вас на несколько секунд абсолютно беззащитным. Но интуиция подсказала мне: сейчас. Зеркальноглазый качнул мечами, разводя их, чтобы ударить меня сразу с двух сторон. Логично, чёрт побери! С двух сторон сразу не уклонишься и не отобьёшься, а падать и перекатываться на узеньком мостике – сущее самоубийство! Оставалось рискнуть. Сейчас. Сейчас…
