Сергей Девкин - Тайпэн. Миротворец
Сулика отдал короткую команду, и один из нукеров, вскочив на расседланного жеребца, помчался навстречу пришельцам, чтобы поприветствовать их и узнать о цели пути. Хань, как раз подошедший к нойону и собиравшийся завести разговор, отчетливо увидел, как изменилось выражение лица манерита и, поняв, что что–то случилось, обернулся. Лошадь с воином кочевья Баин скакала уже обратно, но ее наездник, откинувшись назад, лежал на крупе животного, и даже с такого расстояния прекрасно было видно стрелы, торчавшие из плеча и живота убитого.
Раздумывать было некогда, и степняки бросились к своим верным коням, благо с детства умели обходиться без седел и прочей сбруи, а знаменитые стеганые кафтаны, прошитые конским волосом и вполне равнявшиеся с иным легким доспехом, многие не снимали даже в родной юрте. Ли, чей шлем и панцирь из стальных пластин остались у очага, где возился Удей, поспешил обратно, чтобы побыстрее вооружиться чем–то большим, чем простой засапожный нож. Гикающий тидань промчался мимо Ханя, уже направляясь к месту разгорающегося боя. Противников было почти вдвое больше, но конные лучники из десятка Сулики не собирались отступать.
Выстроить привычный «хоровод» не вышло ни у одной из сторон, слишком многие бойцы предпочли сразу же схлестнуться в клинки. Нойон кагана Торгутая, оказавшийся единственным тяжеловооруженным всадником в числе оборонявшихся, встречным ударом кончара свалил с коня вражеского воина в богатых доспехах и почти начисто отсек тому правую руку. От удара копья другого наездника, следовавшего следом за первым противником, Сулика мастерски увернулся, свесившись на другую сторону лошадиного торса. Промахнувшийся манерит, поворотил коня, чтобы броситься в преследование, но стрела Удея, ударив сзади, навылет пробила ему горло, заставляя медленно осесть на землю, вывалившись из седла.
Пока степняки рубились с неизвестными и обменивались смертоносными «подарками» из коротких тугих луков, Хань успел облачиться и, прихватив яри, быстро оценить обстановку. Несколько вражеских всадников как раз, проскочив по краю, направлялись к лагерю. Ли уже дернулся было в их сторону, но тонкая и необычайно сильная рука опустилась ему на плечо, легко удержав на одном месте.
- Не спеши, ты здесь не один.
Хищная улыбка Ёми не предвещала врагам ничего хорошего.
Дыхание степи холодило лицо и сердце нукера Колуя, а под седлом грозно храпел буланый конь, его верный соратник в бесчисленных набегах, повидавший за эти годы ничуть не меньше своего хозяина. Дело, порученное каганом, было предельно простым и очень важным. Ни одна желтоухая собака не должна была отыскать костей имперского полководца и его свиты, дабы кочевья манеритов могли сполна насытиться местью тиданям и ракуртам за бесчисленных коней, женщин и овец, что потравили проклятые юртджи, подосланные из Кемерюка. Колуй верил своему кагану, и не смел сомневаться в его правоте, хотя поначалу, мысль о том, что им придется выступить против одного из псов нефритового Императора, вызвала у него разумное опасение, но отнюдь не страх. Тамыш, младший брат Тимура, не по годам награжденный смелостью не меньшей, чем их общий вождь мудростью, легко справился с чувствами своих воинов, напомнив им, что даже тайпэн это всего лишь смертный человек из плоти и крови.
Пока большинство остальных отвлекали на себя приспешников продавшегося Торгутая, что в его случае было простительно, как и любому вырожденцу большой семьи, Колуй преследовал свою цель. Обойдя место схватки стороной, он и двое его надежных товарищей ринулись в поисках вполне конкретного противника. О тайпэне Хане было много слухов в степи еще с прошлого года, а последние новости о войне с бандитами в Империи лишь увеличили его грозную славу. Этого военачальника считали умелым воином, но, по словам гонца из Сианя, сейчас Хань был слаб и не оправился от ранений после схватки с проклятым монахом. То, что он победил, внушало лишь еще большее уважение, и одно Колуй решил для себя точно — глумиться над мертвым телом он не посмеет. И точно также не даст этого сделать даже брату вождя, если тот, как обещался перед боем, действительно попытается проволочь поверженного врага за хвостом своего коня до их родного кочевья. Вторая опасность — шаманские силы и слуги тайпэна, но по заверениям того же вестника, служителю темных духов удалось серьезно поколебать и эти опоры выбранной жертвы.
Колуй вылетел к самой границе степной стоянки и уже даже заметил блеск великолепной стали, из которой ковали, а точнее собирали доспехи лучших имперских псов. Но в этот момент наперехват опытному нукеру выскочил молодой и статный каурый конь, один вид наездника которого заставил глаза манерита удивленно расшириться.
От очертаний обнаженной женщины, скакавшей навстречу Колую, от ее идеальной бледной кожи и пылающий кровавых глаз, просто невозможно было отвести взгляд. От этого сочетания красоты и смертоносной опасности в памяти нукера шевельнулись давние страхи, которые он при этом совсем не хотел бы позабыть. Это было больше двадцати лет назад, на Туманной Равнине, далеко на севере в землях чужих родов. Молодых воинов, едва отрастивших первые усы, понесло в те края за славой, богатством и новыми впечатлениями. Те, кто выжил, получили сполна лишь третьего, большинство же так и не вернулось к родным улусам. С тех самых пор Колуй не мог, молча, пройти мимо очередного глупого юнца, потешавшегося при всех над сказками и предрассудками стариков, передававших своим приемникам сказания о народе мангусов. Там и тогда, среди беспорядочной бойни, из которой ему удалось выбраться лишь по счастливой случайности и благоволению каких–то безымянных духов, Колуй и увидел ту, из–за которой его сердце навсегда охладело к простым женщинам.
Та, что видел манерит сейчас перед собой, была совсем не похожа на ту идеальную мечту, и все же в ней было так много общего. Рука с клинком так и застыла не в силах пошевелиться, край плетеного щита опускался все ниже. Узкий меч Такаты, пронесшейся мимо завороженного всадника, свистнул почти неслышно за топотом и тяжелым дыханием коней. Голова в простом круглом шлеме из кожи и железных ободков взлетела высоко в закатное небо, орошая траву щедрым потоком крови.
Последних двух нападавших подстрелили уже в спину, захватить их живьем при помощи арканов не представлялось возможным. Сулика потерял трех воинов убитыми, а все остальные были ранены в той или иной степени, и только сам нойон отделался парой ушибов да растянутой ногой, после неудачного падения. Четыре коня также оказались подстрелены, но взамен них быстро отловили лошадей атаковавших. Раненый пленник, тот самый, которого Сулика вывел из строя еще в самом начале, хмуро взирал на своего победителя и стоявшего рядом Ли.
