Генри Балмер - Чародей звездолета «Посейдон»
— Впечатление очень неприятное, Колин. Надо бы связаться с базой и сообщить им, что мы еще находимся в воздухе.
— Хорошо, — Рэмзи вызвал базу, уверенный, что тотчас же услышит Ларсена, который всегда нес дежурство по связи во время проведения крупных операций.
— Не отвечает, — сказал Рэмзи. — Странно. Привет, Сэмми. Ты меня слышишь?
Никакого ответа, только атмосферные помехи, все время терзающие коммуникационные линии по всей Галактике.
— Выходи на связь, Сэмми. Сэмми, ты меня слышишь?
— Надеюсь, хорошо настроили приборы перед тем, как нам улетать?
Рэмзи уверенно ответил:
— Конечно. Я сделал это сам. Ага, теперь прорезался. Сэмми, где тебя носило?
Послышался веселый голос Ларсена:
— Извини за задержку, Колин. Мне необходимо было поговорить с Чарли…
— Чарли?! Но он должен был появиться с продовольствием только через неделю.
— Так мы думали. А он сейчас на орбите, и мы переговорили с ним насчет порядка захода на посадку. Ты же знаешь, как требовательно относится проф к каждому, кто прибывает на Поучалин-9.
— Да, еще бы мне не знать, — засмеялся Рэмзи. — Бедный Чарли! Но он лучше всех подходит для этой работы.
Сознание того, что их продовольственный корабль, ведомый Квангом, плывет с Земли и просит разрешения на посадку на Поучалин-9, вызвало у Хаулэнда приятное чувство единения с Галактикой — значит, пуповина, соединявшая их с Землей, не отрезана. Он снова сконцентрировал все внимание на море, расстилавшемся впереди, как громадный серый ковер, и почувствовал, что флайер плавно изменил курс.
— Мы вернемся назад как раз вовремя, — сказал Рэмзи.
Он загадывал наперед в мыслях, а руками делал все, чтобы удачно посадить корабль. Волновало это и Хаулэнда — авария могла бы принести непоправимое несчастье. Когда флайер коснулся черной и скользкой грязи на берегу и двигатели остановились, оба мужчины с облегчением вздохнули.
Работа шла хорошо. Лотки с микроорганизмами были помещены в отдельный отсек корабля. Дверь отсека плотно закрыли. Затем через щели этого блока пластмассовые лотки в последний раз простерилизовали, и дверь автоматически открылась. Выдвинулись руки робота и начали вынимать лотки по одному, неся каждый из них так умело и бережно, как разносят нагруженные блюдами с едой подносы красивые и ловкие официанты-полуроботы в шикарных ресторанах. Автоматические руки опускали лоток точно в то место на илистом берегу, которое указывал Питер, открывали крышку и аккуратно перекладывали бактерии в их жилище.
Работа была несложной, все можно было сделать за час. Но Хаулэнд трудился так вдохновенно, тщательно и пунктуально, что прошло три часа, когда, наконец, он закончил операцию и повернулся к Рэмзи:
— Порядок, Колин. Дальше командуешь ты. Домой, Иаков — сын Исаака!
Уже в воздухе Хаулэнд посмотрел назад. Их живые микроскопические создания лежат сейчас на первобытном илистом берегу, получив задание от человека. Но выполнение задания зависит не только от них, справиться с ним микроорганизмы могут только с помощью питательных солей, солнечного света и природных химических веществ. Питер знал, что с этой минуты подобные мысли не оставят его в покое.
Рэмзи неожиданно сказал:
— Ты знаешь, Питер, я слегка разочаровался, познакомившись с вами, учеными парнями. Мне рассказали, что вы работаете над созданием жизни.
Поэтому я ожидал увидеть огромный резервуар с трубами и разными интересными приборами, массу потрясающего оборудования… А потом, в один прекрасный день, думал, что увижу, как из воды появляется…
— Прелестная девушка с длинными белокурыми волосами, идеальной фигурой и бессмысленными глазами, с мозгом новорожденного ребенка? Вот уж, действительно, Колин, — это можно назвать научной аферой!
— Я понимаю, старина. На самом деле я думаю своей глупой башкой, что вся ваша работа впечатляет больше, чем твоя блондинка. Ее ведь, в конце концов, нетрудно сделать и потом обучить. Не в том проблема создания жизни. Я прекрасно знаю, что вы первые ученые, которые поставили себе цель — создать жизнь, и творите ее, используя великие законы природы. Даже мудрее…
— За месяц мы делаем то, на что природе понадобились миллионы лет, но при этом мы повторяем ее приемы. Эту блондинку природа считала бы незаконнорожденной, а наука может пойти против природы только в том случае, если действия науки направлены во благо бессмертной душе человека.
Но в основном мы стараемся идти в ногу со старой леди.
— Понятно, — сказал Рэмзи. — Вот мы почти и дома. А Чарли уже сел.
— Я не слышал, как он приземлялся.
— Проворный парень, наш Чарли Кванг. О, хорошо, дали сигнал к посадке. Иду на снижение!
Флайер сделал еще один круг в воздухе, пошел вниз и совершил безупречную посадку в ангаре, скользящая тройная крыша которого тут же закрылась.
Первым, кого встретил Хаулэнд, выйдя из корабля и немного зайдя за него, был Теренс Мэллоу.
Мэллоу сразу же заговорил:
— Наконец, я вижу человека, которого жду с нетерпением. Шагай сюда, Хаулэнд. И никаких глупостей.
Хаулэнд не сопротивлялся, так как Мэллоу, конечно же, был вооружен.
Какая нелепость, подумал Питер, — этот дурак может сейчас убить его, Хаулэнда. Убить как раз в тот момент, когда он, Питер Хаулэнд, наслаждается работой и жизнью, когда начали сбываться все мечты.
Хаулэнд присоединился к остальным — а это были Кванг, Рэмзи, Ларсен и Рэндолф — и все они пошли к служебному зданию. Мэллоу, Кейн, Бригс и их прихвостни следовали за ними с оружием наготове.
Кванг обратился к Рэндолфу:
— Я очень сожалею, проф. Мэллоу неожиданно напал на меня, когда мы грузились, и заставил немедленно лететь прямо сюда. Я ничего не мог сделать — его приятели неотступно следили за каждым шагом…
— Между прочим, Чарли, мой дорогой друг-перебежчик, я не забыл, как ты насолил мне тогда на «Посейдоне», — угрожающе напомнил Мэллоу Квангу. А вообще я приехал за деньгами — их еще очень много, я знаю. Вы не вернули деньги назад, как говорили. Считаете меня дураком?
— Мы вернем, Теренс, — сказал Рэндолф. — Сейчас проходят выборы правительства на Земле. Ты, возможно, слышал об этом. Мы намерены вернуть оставшиеся деньги назад, когда к власти придет новое правительство. И не раньше.
— Вот именно. Но и не позже! Потому что я заберу все, что осталось.
Хаулэнда охватило полное отчаяние. Он вдруг понял, что ему совершенно безразличны эти проклятые деньги и все, что с ними случится. Он хочет жить. Он хочет жить, чтобы жениться на Элен и иметь детей, чтобы со временем стать степенным отцом семейства, ну, и, конечно, великим ученым.
