Вадим Волобуев - Сага о Гильгамеше
Скатившись с лестницы, Гильгамеш бросился к пристани. Ему не терпелось подобрать почившего воина, чтобы избавить его от дальнейшего осквернения. Поскольку прямые выходы к порту были перекрыты разной рухлядью и повозками селян, приехавших на торжище, пришлось пробираться туда кружным путём. Упираясь там и сям в непреодолимые преграды и делая невероятные крюки, Гильгамеш уже раскаивался в том, что затеял всю эту возню со стеной. Когда он, наконец, вышел к пристани, то увидел, что та уже была полна народу. Вовсю горланили торговцы, бродили группки иноземных купцов, шныряли рабы, то и дело проходили воины и рабочие с тяжёлыми мешками на плечах. Немало было размалёванных шлюх и праздных зевак, пришедших почесать языки, тощих чумазых мальчишек, жадными взорами выискивавших какую-нибудь выгоду. Едва Гильгамеш показался на пристани, послышались приветственные крики и пожелания долгих лет, рабы подрубленными деревьями рухнули на колени, торговцы склонились в низких поклонах. Окинув взором нескончаемые ряды мокрых спин и бритых черепов, вождь направился к причалу. Он шёл напролом, локтями расталкивая купцов, пинками прогоняя с дороги невольников. Короткие вскрики и глухие стоны волной катились за ним, отмечая каждый шаг вождя. Гильгамеш был мрачен и зол. Дойдя до причала, он обернулся и зычно крикнул:
-- Мне нужна лодка, жители Урука! Кто даст мне её?
Вперёд протиснулся какой-то торговец.
-- Мой корабль стоит в двух шагах отсюда, господин. Со скоростью птицы он донесёт тебя в любое место страны черноголовых.
-- Мне не нужен корабль. Мне нужна лодка.
-- У меня есть лодка, господин, - откликнулся маленький кругленький человечек с большой седой бородой. - Отличная лодка, не боящаяся ни штормов, ни морских чудовищ.
-- Я беру её, - согласился Гильгамеш. - Веди меня.
Человечек засеменил впереди, подпрыгивая от усердия.
-- Отличная, прекрасная лодка, господин. Не пожалеешь, - приговаривал он, петляя меж громадных кожаных тюков, тростниковых корзин и огромных пузатых жбанов с висящими печатями.
Лодка и впрямь была на загляденье. В ней могло уместиться человек десять. На дне её лежала пара вёсел и свёрнутая сеть.
-- Мне нужны гребцы и большой мешок, - сказал Гильгамеш, спрыгивая в лодку.
-- У меня есть гребцы, господин, - закивал человечек. - Самые быстрые, самые выносливые. Имеется и прочный мешок.
Он хлопнул в ладоши. Рядом с ним вырос мальчишка лет тринадцати. Человек что-то прошептал ему на ухо, мальчишка исчез.
-- Моё имя - Идиль-Малги, повелитель, - сказал человек. - Я промышляю здесь продажей рыбы. Если когда-нибудь тебе опять понадобится лодка или ты захочешь свежих даров реки, кликни Идиль-Малги, и я тут же явлюсь на твой зов. Услужить тебе, господин, высшая честь для меня.
Гильгамеш не ответил. Усевшись на лавку, он смотрел на разлившийся Евфрат, на ласточек, резвящихся в полузатопленных камышах, на розовоклювых пеликанов, вспарывающих воду белоснежными телами. Голос торговца журчал где-то в стороне, перемешиваясь с шумом ветра и криками птиц.
Вскоре явились гребцы - два здоровенных парня, сплошь исполосованных шрамами. Один из них нёс на плече мешок. Забравшись в лодку и вставив вёсла в уключины, они выжидательно уставились на вождя. Гильгамеш взглянул на хозяина посудины.
-- Ты останешься на берегу.
Тот закивал, непроизвольно потирая руки.
-- Отчаливаем, - приказал Гильгамеш.
Гребцы налегли на вёсла, несколькими взмахами вывели лодку на стремнину, где поток подхватил её и понёс прочь от города. Вождь показал на восточную стену:
-- Правьте туда.
Коварное течение всё время старалось снести лодку в сторону. Парни, работая изо всех сил, с трудом удерживали курс. Мокрые натруженные тела их пахли потом и рыбой. Сильные руки с разноцветными татуировками вспучились жилами, пересеклись белыми чёрточками рубцов. Лица застыли в тупом остервенении, тёмные зрачки глаз гнилыми горошинами перекатывались в выкаченных пожелтевших белках.
Гильгамеш сидел на носу лодки. Полуобернувшись, он напряжённо шарил взглядом по подножию стены. Солнце, отражаясь в реке тысячами ярких скачущих искр, слепило глаза, вынуждая прикрывать лицо ладонью. Вождь громко сопел, словно досадуя на Уту за его навязчивость.
Доплыв до стены, Гильгамеш не обнаружил трупа. По всей видимости поток успел снести его вниз по течению. Гильгамеш приказал идти дальше, но проплыв верёвки[36] четыре и ничего не найдя, вынужден был прекратить поиски.
Наверху собрались десятки зевак. Облепив парапет, они следили, как лодка осторожно пробирается вдоль берега, то и дело упираясь в подводные камни. Их голоса не достигали Гильгамеша, растворяясь в плеске волн и громком пыхтении гребцов.
Покусав от досады ноготь на большом пальце и выругавшись, Гильгамеш велел плыть обратно. Всё то время, пока лодка боролась с течением, выгребая к пристани, он, нахохлившись, безучастно сидел на лавке и смотрел себе под ноги. Окружающий мир перестал существовать для него. Задумчиво постукивая пальцами о борт, он покачивался в такт волнам и время от времени лениво отмахивался от мошкары. Лишь когда нос судёнышка ударился об известковую стену причала, вождь вздрогнул и недоумённо повёл головой. Идиль-Малги предупредительно вытянул руки, но Гильгамеш не обратил на него внимания. Он молча поднялся, шагнул на пристань и пошёл прочь.
-- Доволен ли господин лодкой? - заискивающе спросил торговец, устремляясь за ним.
Вождь сделал вид, что не слышал вопроса.
-- В любое время дня и ночи, - захлёбываясь от восторга, продолжал рыботорговец, - по первому твоему слову, господин, моя лодка и мой дом будут в полном твоём распоряжении. Только позови Идиль-Малги, и он примчится быстрее ветра, чтобы выполнить твоё приказание. О победоносный внук Уту, чей лик сияет ярче солнца, да продлятся твои дни и да пребудет с тобою удача во всех твоих свершениях...
Гильгамеш не слушал его. Невидящим взором глядел он перед собой, полный мрачных раздумий. Со всех сторон к нему лезли какие-то люди, они что-то говорили ему, о чём-то просили, плакали, умоляли, но вождь оставался невозмутим. Понабежавшая стража оттеснила народ от повелителя, плетьми и палками расчистила ему путь. Гильгамеш двинулся через площадь к Дому неба. На краю пристани он вынужден был сбавить ход, так как упёрся в груды строительного камня. Вновь и вновь вынужденный огибать курящиеся пылью завалы известняка, он всё больше распалялся, кляня своего зодчего: "За какие грехи боги послали мне этого болвана? Неужто нельзя было выбрать иное место, чтобы сваливать свой хлам? Нужно всыпать ему пару плетей, авось поумнеет". Утвердившись в этом мнении, Гильгамеш добрался до Эанны и приказал рабу, убиравшему двор, передать почтенному Ниндубу, чтобы тот незамедлительно явился пред его очи. Раб со всех ног помчался выполнять распоряжение, а Гильгамеш прошёл в зал для церемоний и приблизился к алтарю Инанны. Постояв немного, велел служкам доставить к жертвеннику одного барана, сат колодезной воды и четыре мины[37] ячменного зерна. Ослабевший дух его настоятельно требовал подпитки, и Гильгамеш надеялся укрепить его, испросив совета у небесной покровительницы города. Пока служки исполняли приказ, вождь вышел в один из боковых проёмов и ещё раз бросил взгляд на Урук. Пекло вовсю разлилось над городом. Над крышами летели клочья пыли, доносился перестук зубил и громкий скрежет камня. Бесконечным зелёным покрывалом колыхалась степь. Вдали зелень серела, сливаясь с голубовато-бурым небом, похожим на дно немытой тарелки. Ближе к Уруку степь сменялась водой, в которой бродили селяне в лопатами и мотыгами в руках. Окружённые разлившейся рекой, шумели пальмовые рощи. Ветер наполнял ноздри вождя запахами дыма и сырости. Жизнь текла своим чередом, равнодушная к его переживаниям.
