Эри Крэйн - Единство
— Есть вещи, связанные со мной, узнай о которых, Арнора тут же приказала бы меня казнить. Я хочу знать, могу ли я доверить тебе свои тайны, или мне стоит придержать их при себе?
Сердце юноши неприятно стучало в вене на шее, бросая голову в жар. Он не понимал слов Оники, и выражение лица, черты которого он так хорошо знал, теперь было совершенно иным.
— Рони, я никому не позволю причинить тебе вред.
— Не стоит. Последний раз, когда я произнесла эту фразу, все кончилось совсем не так, как хотелось.
— О чем ты? Нет, неважно, — Кристар потер виски. — Ты можешь мне доверять, Рони.
Облегченно вздохнув, Оника мягко улыбнулась, чем ввела брата в еще большее замешательство.
— Хорошо, — девушка взглядом попросила Кристара вернуться в кресло и, присев на край стола напротив, тихо продолжила. — Мы так часто говорили о магах. Что, если бы я сказала, что ты один из них?
— Это жестокая шутка, Рони, — юноша нахмурился. — Ты же знаешь, что я мечтал быть укротителем стихии, зачем ты…
— Я не шучу, Кристар, — Оника перебила брата, посмотрев на него сверху вниз. — Что, если я скажу, что твои родители были укротителями стихии, и ты унаследовал от них свою силу?
— Я отвечу, что это невозможно. Мне уже девятнадцать, а мои отец и мать давно погибли, Рони.
— Неужели? — юноша сжал подлокотники кресла. — Твои родители живы и здоровы, Кристар.
— Хватит, Рони, если так ты решила отомстить мне за обиду, то, пожалуйста, довольно.
— Да сколько же можно мямлить, Кристар?! — соскользнув со стола, Оника уперлась ладонями в предплечья брата, нависнув над ним. — Меня зовут не Рони. И я здесь по поручению твоего отца.
— Что? — вжавшись в кресло, слабым голосом переспросил Кристар.
Он чувствовал себя крошечным человечком, лицом к лицу встретившегося с укротителем стихии. Мысли, что горничная не шутит и не издевается над ним, впервые поселили в его сознании сомнение, так ли был неправ Зоревар и госпожа Арнора, твердя ему об опасности, которую представляли маги.
Одного слова было достаточно, чтобы в покоях появились церковники, долгом которых было защищать Кристара, но юноша не хотел даже и думать о том, что девушка, дважды спасшая ему жизнь и ставшая другом, представляет для него угрозу. И он молчал, вглядываясь в блестящие глаза Оники.
— Ты согласен слушать меня дальше?
— Да. Продолжай.
— Многое из сказанного мной тебе не понравится, но я не обманываю тебя. Больше нет. Арнора забрала тебя во дворец и сделала своим воспитанником не из-за сочувствия к осиротевшему младенцу. Ты знаешь о восстании магов, случившемся девятнадцать лет назад?
— Конечно, о нем не раз упоминается в хрониках.
— Твой отец был одним из зачинщиков мятежа. Ты же стал средством подчинения и контроля. По приказу Арноры церковники силой забрали тебя сразу после рождения. Всевидящая Мать потребовала у твоего отца остановить восстание, пригрозив убить его ребенка. Ее угроза в силе и по сегодняшний день. Стоит твоему отцу совершить одно неосторожное движение, и Арнора воплотит ее в жизнь. Нападение магов на Берилон этой осенью было прикрытием, чтобы я могла пробраться во дворец и вытащить тебя, пока стража будет отвлечена. К сожалению, все оказалось немного сложнее, чем кто-либо предполагал.
— Даже если все так, как ты говоришь, — Кристар с трудом мог представить, что сказанное девушкой — правда, — я — не маг. Мне уже исполнилось девятнадцать, а сила укротителя стихии всегда проявляется до этого возраста.
— Так-то оно так, только Арнора подумала и об этом. Сзади на шее, под кожей, у тебя сидит карликовый жук Данмиру, яд которого подавляет твою силу.
— Данмиру? Этих насекомых использует Орден Смиренных! Они размером больше куриного яйца!
— Как оказалось, у Всевидящей Матери нашелся миниатюрный экземпляр. Проблема в том, что он не только сдерживает твои способности, но и может быть использован как оружие. Я предполагаю, что один из ментальных магов дворца в случае необходимости может убить жука на расстоянии, а его яд, в свою очередь, отравит твою кровь. В библиотеке я надеялась найти способ избавить тебя от паразита, но пока мне не удалось отыскать ничего полезного.
Оника отпустила руки брата и отошла на несколько шагов. Чем дальше заходил разговор, тем сложнее ей было, и тем сильнее ее одолевали сомнения в правильности решения раскрыться брату.
— Есть еще кое-что, о чем я хочу тебе рассказать.
— Ты отступница и мятежница, — Кристар перебил девушку. — Зоревар говорил мне, что на допросе ты сказала, что попала в дворцовый сад через сломанную решетку стока. Ее срезала ты?
— Я.
— А стража? Все стражники в той части стены были мертвы. Это ты их убила?
— Да, — прямота брата, сменившая робость и растерянность, оставила Онике решительности ровно на односложные ответы.
— Все это время ты так талантливо притворялась простой служанкой, сиротой из бедной семьи. Но сейчас ты не лжешь.
— Нет, Кристар. Мне приходилось обманывать, чтобы остаться во дворце рядом с тобой.
— Остаться во дворце…. Если бы тогда, после мятежа, я не заступился за тебя, тебя бы выгнали в тот же день. Или потом, когда узнали бы, что ты укротитель воды.
— Вероятнее всего, так бы и было. Я благодарна тебе за это и …
— Если бы не мое заступничество, во дворце не прижился бы маг-отступник.
— Кристар…
— Уходи.
Оника с беспокойством посмотрела на брата. Все это время он не поднимал на девушку взгляда, словно один ее вид стал юноше противен.
— Иди же! Я сказал, что не выдам тебя, и сдержу свое слово, каким бы безумством это ни было. А теперь оставь меня!
Не рискнув ослушаться, Оника вышла из комнаты, забрав с собой пустующие с завтрака тарелки. Она не ждала, что после ее слов Кристар будет рад, но столь сдержанная, а от того еще более тревожная, реакция юноши сжала сердце девушки липкими пальцами паники.
Отнеся посуду на кухню, Оника забилась в угол одного из зимних садов, не желая, чтобы кто-то видел ее беспокойство и страх. Теперь Кристару, как и ей совсем недавно, нужно было время все обдумать и взвесить. Она решила дотерпеть до утра, когда сможет снова поговорить с братом.
Ночь кишела беспокойными снами, заревами пожара, поедающего хижину за хижиной и выбегающих из них людей, обращая камни в прах, а снег в кровь. Утро, засыпавшее окно снегом, не принесло Онике успокоения. Она спешила к покоям брата, чтобы застать их пустующими, с несмятой постелью и нетронутым ужином.
Приведя комнаты в порядок, Оника осталась ждать Кристара, следя за стрелками часов, отмеряющих время, оставшееся до его возвращения с ежедневной тренировки. Но ни в девять, ни через час юноша не появился. Не находя себе места и меряя комнату шагами, Оника вздрогнула от одного только скрипа открывающейся двери.
