Макс Армай - Звезда и жернов
— Не ври! У купцов таких монет не бывает! — осклабился северянин. — Если ты мне скажешь правду, то я тебе дам один золотой.
Золотой? На мгновенье Лик задумался: а и вправду, не рассказать ли о мастере Рилпе? Кто он, собственно, ему? Но, вспомнив вдруг обо всех тех ужасных слухах, что ходили по поводу бесчисленных злодеяний творящихся среди чужаков и, представив, что с бедным лжекупцом сделает этот северянин, Лик передумал. Золотой, он, в конце концов, себе и как-нибудь иначе заработает.
— Я выменял её у одного чужеземца… — Лик задумался, пытаясь вспомнить одного пиава, которого он не так давно, видел на улице. — Он довольно высокий, такой же, как и ты… Ушей у него нет, только дырочки по бокам. На голове когтистый гребень… Глаза красные и сидят глубоко на лице. Нос широкий, с шишковатым наростом посередине. А сам он весь покрыт короткой фиолетовой шерстью… И ещё у него шрам на левой щеке!
— Дрангарец! — задумчиво пробормотал северянин, злобно сощурив глаза. — И на что же, позволь узнать, ты выменял у него эту монету?
— А я рассказал ему о том, что видел, когда люди придворного мага схватили одного илгунца! — честно глядя в глаза северянина, вновь соврал Лик.
— Ну! И что же такое ты видел? — потряс его за плечо северянин.
Лик, внутренне сжавшись от страха, тем не менее, напустил на себя наглый вид и заявил:
— А это уже будет стоить ещё один золотой!
— Поклянись своим богом Игуном, что ты не врёшь мне! — тотчас же потребовал тот.
— Клянусь Всесущим Игуном, а также всеми десятью Искуплёнными, что говорю тебе истинную правду! А если я солгу тебе, то пусть мой язык навеки отсохнет, глаза ослепнут, а все члены мои поразит немощь, так что я никогда уже не смогу подняться с ложа скорби! — с готовностью поклялся Лик.
— Ну, хорошо… Говори! — удовлетворился северянин.
Лик сунул руку в карман и извлёк оттуда ослепительно сияющую, позолоченную заклёпку, которой скрепляли швы на рыцарском шлеме:
— Вот это илгунец бросил на землю, когда на него набросились инткулы гильдии. Сперва у меня было две таких штуки, но одну я отдал этому самому дрангарцу, как ты его назвал.
Северянин выхватил у него заклёпку и удивлённо покрутил её в руках:
— Позолоченная заклёпка…
— С тебя два золотых! — весело напомнил Лик.
— Держи! — северянин, с явным сожалением, протянул ему монеты, сунув заклёпку себе в карман. — Но учти, если ты, всё-таки, соврал мне, то я тебя даже из задницы Тёмного достану! И тогда уж, не обессудь: я заживо сдеру с тебя кожу и сделаю из неё себе ремень!
Затем он развернулся и быстро зашагал прочь. Отойдя уже довольно изрядно, он вдруг, словно бы вспомнив что-то, вновь оглянулся:
— Эй! А где илгунца-то поймали?
— У восточных ворот! — крикнул Лик.
Северянин вдруг побледнел, а затем, зарычав, опять бросился к ним.
— Бежим! — завопил Лик и, потащив за собой Ашу, устремился к спасительному повороту. Разумеется, он имел самое смутное представление о том, где, кто и когда поймал какого-то илгунца. Просто слышал, как кто-то упомянул об этом на улице.
Идущий навстречу суконщик испуганно отскочил в сторону. Лик вышиб из рук какой-то дамы кошёлку со снедью, и сопровождаемый в спину её отборной руганью и весёлым свистом и улюлюканьем толпы, сам что есть силы закричал:
— Караул! Грабят!
Аша не поспевала за ним и то и дело спотыкалась. Лик понимал, что надеяться убежать с ребёнком от взрослого, здорового мужчины не приходилось, но ворота на двор мастера Оле были уже перед ними.
— Сюда! — они завернули за сарай, обежали кругом поленницу и юркнули под старую телегу, укрывшись за гнилыми ящиками. — Сиди тихо! — строго сказал он Аше, пытаясь отдышаться.
— Зачем ты дал ложную клятву?! Ведь это страшный грех! — тут же накинулась на него сестрёнка.
— Молчи! — шикнул на неё Лик.
Северянин выскочил из-за поленницы и огляделся.
— Эй ты, лживое отродье! Если сам не выйдешь, то потом не надейся на пощаду! — прокричал он.
Аша испуганно спрятала лицо в плечо Лика. Северянин прошёл до стены и вновь направился обратно, остановившись спиной прямо перед телегой.
— Вылезай, шерсть Унтхары! — взревел он.
Вдруг послышались ещё чьи-то торопливые шаги. Северянин быстро обернулся к воротам и вдруг попятился. Он сосредоточенно смотрел на кого-то, сам, всё время отходя к стене, покуда не упёрся в неё.
— Кого ты здесь ищешь, отмороженная морда? — услышали они чей-то вкрадчивый, зловещий голос, словно шипенье змеи. — Говори, если хочешь остаться в живых!
— Не твоё дело, кишка линялая! — ответил северянин, одной рукой берясь за амулет на шее, а другой вытаскивая из ножен длинный кинжал. Ходить с мечом по городу кому бы то ни было, кроме как стражникам и гвардейцам герцога, строго запрещалось, под угрозой крупного штрафа, и все прибывающие в город должны были оставлять боевое оружие в гостинице.
— Неужели ты полагаешь, что твой кинжал и эта магическая безделушка помогут тебе? — издал неизвестный противный смешок.
— А ты попробуй, дерьмо Рингиты! — огрызнулся северянин. — Я и не с такими справлялся!
— Ты слишком самонадеян, северянин! — угрожающе прошелестел тихий голос, и тут Лик увидел того, кому он принадлежал. Из-за поленницы вышел некто очень высокий и широкоплечий, с головы до ног закутанный в серый плащ. Ступал он мягко и бесшумно, так что могло даже показаться, что он не идёт, а парит над землёй. — Для тебя будет лучше, если ты расскажешь мне всё сам, чем, нежели я стану расспрашивать твой труп.
— Что-то тут червями развонялось! — усмехнулся северянин.
Незнакомец ничего не ответил, но, неожиданно, что-то тёмное и извилистое, с сухим треском, стремительно метнулось к северянину. Тот сорвал с шеи амулет и выставил перед собой, отклонившись чуть в сторону и тут же прыгнув с кинжалом к незнакомцу. Чёрная молния, коснувшись амулета, обратилась в дым, а незнакомец, легко и непринуждённо сместился в сторону и неожиданно оказался позади северянина. Но сделать ничего не успел, ибо тот, в тоже мгновение, сделав сальто назад через правый бок, вновь оказался перед незнакомцем, попытавшись пронзить того кинжалом. Но из-под плаща, подобно стреле из крепкого лука, навстречу кинжалу вылетел извилистый нож, металл звякнул о металл, вспыхнув снопом искр, и клинок северянина, издав жалобный, протяжный звук, обломился по самую рукоять. Северянин тут же упал на одно колено, и перекувырнувшись, словно уличный акробат, опять оказался позади фигуры в сером плаще. Но незнакомец, даже не оборачиваясь, словно бы вывернулся сквозь себя и вновь был лицом к лицу перед противником. Невидимым глазу движением он скользнул своим кинжалом вдоль тела северянина, и тот, болезненно вздрогнув, отпрянул. Незнакомец продолжал стремительно наносить удары кинжалом, но ни один из них больше не достиг цели: всякий раз северянин удивительно ловко уворачивался. Неожиданно, северянин нырнул под рукой незнакомца прямо тому в ноги, выхватив, на лету, из-за голенища сапога короткий нож и, перевернувшись, ещё в воздухе, на спину, попытался вонзить тому нож между ног. Но незнакомец, в ту же секунду взмыл в воздух и оказался в нескольких ранах от северянина.
