Xoma Sleepy - Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой.
Что-то было не так. Сразу же волна страха взметнулась из глубин его сознания, угнездившись стаей скользких угрей в желудке. Ученик чародея сглотнул.
"Что же именно. Может быть то, что меня разбудило"?
Он напряг память, пытаясь понять, что вырвало его из-под власти кошмара. И вспомнил!
Трегоран вскочил обливаясь ледяным потом. Сомнения не было - тихий крик нарушил его покой. И раздался этот звук совсем недалеко. Мысли закрутились внутри его черепной коробке, точно стая бабочек, напуганных человеком, выбежавшим на цветочный луг.
"Что делать? Бежать? Нет, я не могу бежать! Нужно проверить? Нужно ли? Я должен! Уверен"?
Его начало трясти, но ноги сами сделали первый шаг. Трегорану почему-то начало казаться, что случилось нечто очень и очень плохое. И почему-то он, опять же, был уверен, что это самое плохое произошло с Маркацием. Откуда в его голове всплыла эта идея, юноша не понимал, а потому осторожно двинулся вперед - к покоям опального сенатора.
Шел медленно, осторожно, вслушиваясь в каждый шорох. И не напрасно - из-под плотно прикрытой двери струился мягкий свет, и раздавались голоса - он услышал это, оказавшись перед дверьми. Юноша приложил ухо к полированному дереву, стараясь понять, что же происходит внутри. Его испуг был так силен, что Трегоран даже не вспомнил заклинание школы воздуха, позволяющее усиливать слух. Но и так голоса были весьма отчетливы.
- Ну и чего нам теперь делать? - Грубый мужской голос.
- Берем, что хотели, и прочь отсюда. - Юношеский голос. Наверное, принадлежащий ровеснику Трегорана. - Пора заканчивать, пока слуги не встрепенулись.
- А чего вы их боитесь? - Трегоран открыл от изумления рот, говорила Этаара. - Они теперь мои.
- Девочка, тут пока нет ничего твоего, потому что если хотя бы одна живая душа заподозрит нас, то четвертование будет самым легким наказанием, на которое мы сможем рассчитывать.
- А ты не пугай меня, Килий, я сама кого хочешь испугаю.
- Ой, ну вы посмотрите, какая боевая. - Раздался легкий шлепок, сопровождаемей руганью, и злой смех.
"Разбойники", - подумал Трегоран. - "Но почему Этаара с ними? Какая разница, я обязан спасти учителя"!
Он рванул дверь на себя и влетел в опочивальню Маркация. И остановился, замерев, как вкопанный.
Помимо самого хозяина комнаты, в ней находились четверо - Этаара и три незнакомца. Первый - высокий и кряжистый здоровяк в броне. Второй - фариец с породистым лицом потомственного патриция, обнимал Этаару и фривольно лапал ее зад. Третий, который не произнес ни слова - невысокий, закутанный в серое человек с ножом в руке, стоял подле ложа, на котором лежал Маркаций, приставив лезвие к горлу сенатора.
- Этаара, - удивленно произнес Трегоран.
- Этот, что ли? - спросил второй.
- Да, Килий, он самый. Ревнуешь?
- Чтобы я ревновал к ослотрахам, - фыркнул Килий, плотнее сжав ягодицы девушки. - Будем считать, что порадовали парня перед смертью.
Слово "смерть" заставило глаза юноши расшириться от ужаса.
- Что тут происходит? - задал он, наверное, самый глупый вопрос из возможных.
- А ты еще не понял? Глупенький маленький южанин, - произнесла Этаара, и голос ее был злым и решительным. - Ну ладно, объясню. Мы с друзьями убиваем папочку, чтобы я получила наследство и смогла бы наконец убраться в Фар, где стала бы жить с любимым в свое удовольствие.
Она нежно коснулась щеки Килия.
- А тебя, дурачок, мы просто использовали.
- Это да, - согласился здоровяк. - Не смогли пройти мимо такой возможности. А то, понимаешь, не было у нас чароплета своего, чтобы снять барьер, а тут ты нарисовался. Этааре пришлось поработать немного, но да ей не привыкать.
Девушка гневно фыркнула и метнула в подельника убийственный взгляд.
- Хватит, - подал голос тип с ножом. - Заканчиваем.
- Сивилла, ты все такой же скучный, - надула губки Этаара. - А как же поиграть?
- Это не игра.
Нож стал опускаться к горлу Маркация.
- Стойте! - закричал Трегоран, чувствуя, как его накрывает паника. - Почему учитель не двигается?
- А-а, ты про это? - Девушка хихикнула. - Всего лишь цветок змееглаза.
Трегоран побледнел. Он слышал про этот страшный, а также невероятно редкий и дорогой цветок, отвар из которого лишал магов силы. Нужно было выпить не меньше чашки, зато после этого на добрую четверть часа любой колдун становился беспомощен, точно ребенок.
Этаара вздохнула и подошла к типу с ножом.
- Дай мне, - она протянула руку и склонилась над отцом. - Слышишь ли ты меня, уважаемый батюшка? Надеюсь, что да. И надеюсь, что ты будешь счастлив в подземном царстве.
Глаза Маркация неожиданно распахнулись.
- Тре..горий, - прошептал он, - беги-и...
Этаара взвизгнула и вонзила нож в шею родного отца. Тот захрипел, девушку окатило алым, а отцеубийца принялась хохотать.
- Не-ет! Зачем! - не своим голосом заорал Трегоран, который все это время стоял, точно громом пораженный. Его ноги подкосились, и юноша рухнул на пол, закрыв глаза руками и зарыдав.
Истеричный смех Этаары оборвался.
- Зачем? - по-змеиному прошипела она. - Затем что я его ненавижу! У него всегда была только магия на уме. Ах, как он, наверное, расстроился, узнав, что дочка не может колдовать. Как горевал!
Девушка уже не говорила, она выплевывала обвинения, размахивая окровавленными руками. В этот момент в ней не осталось ничего человеческого - пустая оболочка, заполненная злом и ненавистью.
- Я думала, что буду сидеть в этой дыре до конца своих дней, но тут появился ты. Трусливый дурачок, которого нужно было всего лишь подтолкнуть. Тебя даже не пришлось влюблять в себя. Поманила пальцем, и ты побежал следом!
Она говорило быстро, отрывисто, проглатывая окончания.
- Я сразу поняла, что ты - пустое место. Жалкий трус, волей богов наделенный силой, которую не заслуживаешь. Ты - ничто, ты дрянь! Мне было противно даже сидеть рядом с тобой, поганый полукровка! Но ничего, - она кивнул типу в сером. - Сейчас мы решим и этот вопрос.
- Он не одурманен, - заметил тот.
- И что? Посмотри на этого слизня. Трясется, точно куст на ветру.
Серый извлек из-за пояса еще один нож и быстрым шагом направился к Трегорану, рассудок которого был близок к помутнению из-за нечеловеческого ужаса.
"Я умру, я умру, я сейчас умру" - единственная мысль, которая билась в его голове, затмевала все остальное, не давала сосредоточиться и произнести хотя бы самое простое заклинание.
Но там, где спасовал рассудок, тело справилось лучше всяческих похвал. Его губы сами собой принялись шептать слова, а руки - складывать печати. Все случилось столь быстро, что преступники не успели ничего сделать. Последнее слово слетело с языка, одновременно с этим руки закончили сложную вязь заклинания, направив силу туда, куда и следовало.
