Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
Раскинув крылья, я неслышно скользил в ночном мире, всматриваясь в землю. Пусть сейчас для меня все в черно-белом, зато каждый камешек вижу отчетливо, главная задача: составление карты для вторжения – продвигается успешно.
Странное ощущение, словно с каждым взмахом крыльев земля выглядит населеннее. Небо быстро светлеет, однако внизу глубокая тень. И даже когда облака вспыхнули празднично-розовым огнем, земля оставалась в глубоком тяжелом сне, пока слева не заблистало море огней: крупный город.
Любопытство уговаривало чуть свернуть в ту сторону, но я же сейчас картограф, а не раскапыватель сокровищ, да и город живой и бодрый, проснулся так рано, а то и вовсе не спит, в больших городах всегда так. Ладно, все узнаем, когда водрузим здесь наши знамена. Юг на той стороне океана, а здесь, несмотря на пальмы и верблюдов, – Север, и форпосты южан не допустимы ни в каком виде.
Город самый громадный из тех, что я видел. Я снизился и прошелся на достаточной высоте, чтобы рассмотреть и в то же время в надежде, что у Небесных Игл потолок все-таки ниже.
В город тянутся бесчисленные подводы, доверху нагруженные мешками с зерном, битой птицей, по всем четырем дорогам через ворота гонят на убой стада коров и овец.
Как я понимаю, горожане оставили себе только ремесленничество, а вроде бы самые необходимые для выживание отрасли хозяйства: зерно, скот и даже ловля рыбы в море, – в руках варваров. Но, похоже, горожан это устраивает, никто даже домашнюю птицу не заводит, хотя могли бы. В городе чисто, опрятно, все прекрасно одеты, дома сияют новенькой отделкой, ремесла процветают и совершенствуются, на площадях то и дело танцы, празднества, бродячие актеры дают представления, на расстеленные платки щедро падают монетки…
Я зябко повел чешуйчатыми плечами. Перед глазами встал грозный призрак неизбежного поражения в надвигающейся войне. Не надо быть особым мыслителем, чтобы понять очевидное: города поддержат бывших захватчиков, с которыми сейчас в тесном симбиозе. А если соединить отчаянное сопротивление бесчисленных племен варваров и умелое взаимодействие с ними горожан, что сразу превратят города в крепости, нам придется очень несладко.
Так что захватить Гандерсгейм простым вводом крестоносных войск, как думалось вначале, не получится. Если брать аналогии, то будет что-то вроде похода победоносных войск Дария в бедную и пустынную Скифию. Он вел с собой полумиллионную армию, под которой гнулась земля, но скифы генеральному сражению предпочли партизанскую войну. Вскоре от грозной армады, перед которой содрогался весь мир, остались лохмотья, а сам Дарий в своем бегстве спасся только потому, что греческие наемники, не веря в гибель несметной армии, охраняли мосты для ее возвращения на месяц дольше, чем им было велено, хотя должны были уже разрушить и уйти. Убегающий Дарий успел перебежать на свою сторону раньше, чем его настигли скифы.
Мелькнула кремнистая долина, под брюхом проплыли холмы с голыми верхушками, а солнечные лучи наконец соскользнули с облаков и упали на землю. Там вспыхнуло золотым огнем, пламя пронеслось по верхушкам деревьев, по буграм, оставляя в тени впадины, но и там уже не ночь, а полупрозрачная тень, где видны самые мелкие детали, все цвета и краски.
Я работал крыльями чаще, дважды встретил стаи гусей и журавлей, оба раза погнался с раскрытой пастью и недурно позавтракал, а внизу тем временем ландшафт остается тем же, однако обрамление быстро меняется. Я сперва не поверил глазам, когда многочисленные стада исчезли, а склоны холмов оказались заняты не стадами овец, а виноградниками. Долины распаханы и засеяны, а на пространстве, где в первой трети Гандерсгейма помещалась одна охотничья семья, теперь десяток крупных сел на сотню-другую добротных домов, утопающими во фруктовых садах.
Эта оставшаяся часть моего маркграфства населена настолько плотно, что даже в Сен-Мари я не замечал таких густонаселенных районов. По дорогам везде тянутся в обе стороны караваны, десятки повозок ползут под началом одного человека, а на окраине каждого села машут крыльями добротные каменные мельницы, к которым безостановочно идут подводы, переполненные мешками с зерном.
Эту часть уж точно не захватить с ходу. Мало того, что богатый край предполагает могучую экономику и множество населения, способного крепко держать в руках оружие, но здесь еще сама природа словно постаралась огородить народ от захватчиков: бурные реки, пара ущелий с очень хитро построенными мостами… Нужно подготовить особый отряд, чтобы заранее тайком захватили эти мосты и переправы и удерживали до подхода основных войск…
А еще особенность: в какую бы сторону я ни направлял полет, в каждом крупном городе в центре высятся черные стелы, гордо и напыщенно утверждают власть меча. В городах помельче это обычно столб из дерева с остро отесанной вершинкой, иногда выкрашен в черный цвет, иногда нет.
Правда, дважды увидел победные стелы, выложенные из розового камня. То ли черного не нашлось, то ли местные отцы города сумели убедить варваров, что черный – знак скорби, а в данном случае больше подходит белый или хотя бы светлых тонов, так как они не скорбят о победе варваров, а ликуют, да, ликуют…
Города, а это целые королевства, остаются на моей мысленной карте без названия, как и реки, озера, горные проходы и длинные ущелья, затрудняющие победные марши вперед к победе. Гайдерсгейм втрое меньше Орифламме, но природа потрудилась в поте лица, создав широкие степи, есть где разгуляться степным народам, жаркую пустыню с частыми вкраплениями роскошнейших оазисов, а также многоводные реки, на берегах которых так много поселений.
Хватает даже гор, чаще одиночных, редко – по две-три, места занимают мало, зато снабжают камнем все окрестные города-государства.
Дважды я опускался в безлюдных местах отдохнуть и подкормиться, заодно пограбил одно из стойбищ, но лишь напугал и забрал пару мешков, убедившись, что там есть одеяла, скатерть и прочие необходимые вещи. Когда повернул обратно, солнце уже пошло сползать по стене прозрачного синего купола к его основанию, что уперлось в землю.
Верхушка моей горы показалась из-за горизонта медленно и неохотно, я ощутил смутный прилив радости и чаще заработал усталыми крыльями, но все же не забыл по дороге схватить двух коз и держать в когтях покрепче, пока опускался к заветной площадке.
В пещере багровое пламя костра, но заметно только с высоты, с земли никто не увидит из-за выступающих каменных стен. Я повернул крылья парусами, выставил вперед лапы и мягко опустился на каменную площадку подальше от пещеры, хотя, конечно, когти противно заскрежетали по камню, оставляя бороздки.
