А. Живой - Семь верст до небес
– Я князь Новгородский, Юрий Дорианович.
– А я Васька с горки, атаман людей вольных, промышляю на лесных дорогах купцов разных с товарами богатыми. Бывало и к тебе захаживал с ребятками своими.
– Может не всех твоих ребяток мои ратники здесь порубили, может у тебя еще кто остался по лесным чащобам? – князь его спрашивает, – Зови всех в поход. После сечи, кто жив будет, всех отпущу обратно на волю. Даю тебе в том слово княжеское.
– А ты меня сейчас отпусти. Там и посмотрим. Может я к тебе сам приду.
Призадумался опять Юрий Дорианович, как-никак душегубскому слову веры у него не было, но все же велел развязать атамана разбойничьего. Тот плечами развел, руки размял, и на князя смотрит, с места не сдвинется. Ратники новгородские поближе к нему придвинулись, кто его знает, что у него на уме. Юрий Дорианович рукой махнул и говорит:
– Иди, душегуб, на все четыре стороны. Жду тебя не позже третьего дня у себя в Новегороде с сотоварищами в ополчение. Не придешь – сам после сечи найду и на первом же суку повешу.
Ничего не сказал Васька с горки, зыркнул только на князя новгородского глазами лютыми, и в ночи растворился, словно его и не было здесь. Подъехал к Юрию Дориановичу тут воевода дружины средней Черняй Неулыба, посмотрел в след душегубу и молвил:
– Зря ты князь его отпустил на волю. Не придет он. Лихой человек – хуже всякого ворога. Ему бабу или дите жизни лишить – проще пареной репы.
Промолчал в ответ Юрий Дорианович. Велел только раны перевязать ратникам великокняжеским, что в живых остались, да на ночлег становиться. Так и сделали. На утро посчитали убитых разбойников, да ратников. Оказалось, что душегубов добрую сотню повывели, а людей княжеских убито было больше дюжины. Если бы вовремя не подоспели, то и всех порешили бы разбойники. Охотились они за казной великокняжеской, в которой к тому дню скопилось на заставе податей на деньги многие. Только откудова разбойные люди про то сведали? Видать, кто из ратников с ними в доле был, да теперь поди разбери. Померли, почитай, все. Велел Юрий Дорианович похоронить мертвых людей княжеских как подобает христианам. Отослал гонца обратно в Солнцеград с известиями, а сам со своим войском дальше на север двинулся.
Переправилось войско на другой берег реки и ступило в земли соседние, что покрыты были лесами и болотами, и сквозь них лежал путь на Новгород. Шли они так еще один день и покрыли за это время расстояние немалое, углубившись в лес темный и замшелый. То была уже не солнцеградская земля, и еще не новгородская, хоть и велики были владения Новагорода в землях северных русских. Много озер полноводных, рек да лесов находилось во владениях Юрия Дориановича, но на сей лес никакое княжество удельное власть свою не имело, ибо считался он гиблым. Ничто здесь не росло, никакая живность не водилась. Многие путники жизнь свою здесь оставляли по причине неизвестной, а потому считался тот лес ничейным. Но лежала сквозь него дорога самая короткая до Новагорода, потому и решил Юрий Дорианович не в объезд, а напрямки. Ибо время поджимало. Не боялся он нечисти, а супротив лихого люду и ворогов сила была с ним сильная.
Когда второй день пути скончался и солнце высокое стало опускаться за макушки елей замшелых, велел князь новгородский на ночлег становиться. Встало войско лагерем на поляне широкой, что посреди леса темного вдруг открылась глазам ратников. Черняй из дружины своей дозоры вокруг выставил. Разожгли костры великие, поели чем Бог послал и уснули все вскорости. В то мгновение окутался весь лес туманом густым, да так, что ратники в дозоре рядом стоявшие друг друга увидеть не могли, а костры горевшие во тьме казались свечками тлеющими. Юрий Дорианович не спал в шатре своем, думу думал при лучине горящей, как ему город удержать в руках своих и ворогов лютых остановить. Вдруг замерцало пламя несильное и вскоре вовсе потухло, повеяло ветерком свежим на князя новгородского и влетел к нему в шатер ворон с глазами сверкающими. О земь ударился и обратился в старика седовласого. Облачен был старик в балахон цвета ночи черной, до самых пят ему доходивший, а руке держал посох деревянный с наконечником из головы вороньей. Лоб старца обручем тонким золотым был охвачен и блестел во тьме светом ярким. Не успел Юрий Дорианович слова молвить, как чародей сам к нему обратился:
– Не дивись князь и не бойся чар моих. Зовут меня Ставр. Прибыл я сюда из далеких краев, чтобы уберечь тебя от беды грядущей. Еле разыскал я тебя в пути, ибо сгущаются над тобою уже силы злые и кружат над шатрами войска твоего коршуны звериного царя Эрманарихома из далекой знойной земли. А потому слушай и не перебивай меня, князь. По приезду твоему в Новгород станешь ты дружину собирать и ополчение кликать. Прибудет к тебе из земель киневских князь тамошний Вельямир с дружиною на подмогу и в войско твое попросится. Ты гони его, как собаку. Если дашь себя уговорить, – черной бедой тебе это обернется. А не дашь – сам спасешься и людей убережешь.
Сказавши это ударился Ставр о землю с новой силою, обратно вороном сделался, и из шатра вылетел. Только его и видели. Юрий Дорианович в ту пору заснул сном крепким, как и все люди его. А туман густой до самого рассвета висел над становищем войска русского. Дозорные, что глаз не сомкнули, сказывали потом, будто с небес низких всю ночь крики злобные доносились, будто кричали там птицы невиданные, чьих голосов на Руси отродясь не слыхивали.
Ничего не сказал Юрий Дорианович воеводе Черняю о ночном госте, ибо сам думал, что привиделось ему все. Как развиднелось, велел он снаряжаться войску, и скоро ратники многочисленные снова в поход двинулись. Как оказалось, стояли они лагерем уже почти в землях родных, и, едва минула треть дня, как вышло войско русичей из леса замшелого на просторы зеленые, поля широкие, и было в Новгороде к закату солнца.
Господин Великий Новгород стоял на реке на Волхове, и известен был далеко за пределами земель своих обширных, ибо много в нем обитало люду пытливого и работящего. Все больше охотники, бортники, рыбаки, до мореходы. Много раз посылал Новгород купцов своих на лодьях в далекие земли товары торговать, других людей поглядеть и себя показать, разузнать как живут в тех краях, что делают. Много знали в Новегороде о соседях своих и близких и далеких, ибо был сей град из просвещенных. Каждый раз возвращались купцы из дальних стран с товарами богатыми и рассказами долгими, только вот в последний раз из похода в земли мавританские одни холопы воротились на лодьях, а купцы все померли по дороге от отравы, что в вине находилася. Поподчивал их вином властелин тамошний Кабашон. Новгородцы тотчас хотели караван воинский снарядить в дорогу идти Кабашона воевать, да не успели, – прошло время немногое и сам он в землях русских объявился с войском огромадным. А новгородцам только того и надо, будет случай за обиду свою посчитаться. Получили они весточку от князя своего Юрия Дориановича и стали к обороне готовить стены крепкие твердокаменные, ковать оружие вострое во множестве, да кольчуг бессчетное количество. Скоро и сам князь явился в городе с дружиной сильною Черняя Неулыбы.
