Александра Лосева - Две недели и дальше. Берегите бороду. [Книга первая]
– Где ты была, черт тебя подери?! Посмотри на себя, эльфийский недоносок, последнее платье изорвала! В какой канаве ты валялась?!
– Я хоронила котенка, папа.
– Что? Я не слышу – что ты там бормочешь?!
– Я хоронила котенка, папа.
– Хоронила КОГО?
– Котенка.
Налитые кровью глаза и запах застоялого перегара. Я хоронила котенка, папа, я себя хоронила, уже в который раз. Я поднялась на ноги, хлюпая соплями и юшкой из носу, а у него оказалась свернута шея. Мальчишки окружили меня и стали кричать, пританцовывая и кривляясь: "Тощая Иефа раздавила котенка! Иефа-живодерня! Гроза кошек! Ублюдок! Полукровка! Иефа убила котенка! Тощая Иефа раздавила котенка! Остроухая! Полукровка!" Они скакали и кривлялись, и кричали, и швыряли в меня всякой дрянью, а я держала его в ладонях и не верила. Я хоронила котенка, папа. Когда я засыпала его землей, мне все время казалось, что он сейчас очнется, запищит и выкарабкается из ямы. Но он не вылез. Это очень страшно, потому что теперь я все время слышу его. Он сидит там, под землей, и мяучит так жалобно, мяучит, мяучит, МЯУЧИТ…
Иефа вскрикнула и проснулась. Встала, закрыла ставни. Где-то мяукала кошка, где-то очень близко, не понять, где. Иефа закуталась в одеяло и села на кровати, пытаясь унять дрожь. Из соседней комнаты доносился размеренный стук, гудение стало громче, настырней. Иефа ощутила безумное желание заорать на весь трактир и разбить что-нибудь вдребезги. Стиснув зубы, она легла, свернулась калачиком и сама не заметила, как уснула.
* * *
Утро выдалось на редкость пакостное. Иефа с отвращением посмотрела на себя в зеркало и выругалась. Немилосердно раскалывалась голова, во рту пересохло, как с похмелья. Девушка кликнула служанку, потребовала воды, чтобы умыться, и принялась приводить себя в порядок. Через полчаса, заметно посвежевшая, но все еще мрачная, она постучала в дверь соседнего номера. После непродолжительного молчания послышалась тихая возня, дверь открылась, и перед Иефой предстал Зулин, не менее сонный и растрепанный, чем была она сама полчаса назад. Иефа неприязненно посмотрела на планара и хмыкнула: фиолетовый балахон мага был изорван на тонкие ленточки, левую щеку пересекали три глубокие царапины, из комнаты нестерпимо воняло паленой шерстью и кошачьей мочой. В руках Зулин держал маленького облезлого сопливого черного котенка.
– Доброе утро, Иефочка! – невнятно, но довольно радостно пробормотал планар. – А который же это час? Поздно уже?
– Начало восьмого. Скажи, пожалуйста, Зулин, чем ты занимался всю ночь? Я отвратительно себя чувствую, у меня голова раскалывается. Могу я узнать, чего ради?
– Ну… – Зулин заметно смутился и покосился на котенка. – Видишь ли, Иефа, у любого порядочного мага есть фамильяр. Я вот решил тоже обзавестись. Потом-то не до того будет…
– Есть КТО?
– Фамильяр. Ну, как тебе объяснить… – Зулин снова посмотрел на котенка. – Ну, вроде магического помощника. Обычно это животное. Я решил, что мне подойдет классический вариант…
– Значит, фамильяр.
– Ну да, а как же без этого. Что ж это я за маг такой – без фамильяра-то? Ты прости, ритуал получился громковат, но тут уж я ничего не мог сделать…
– Ну, и где он, твой фамильяр? – Иефа заглянула Зулину за плечо, сморщилась и чихнула. – Я вижу только чудовищный и чрезвычайно вонючий бардак.
– Так вот же! – Зулин с гордым видом предъявил котенка. – Знакомься: его зовут Зверь. Зверь, это Иефа, она бард. Он сказал, что для семи часов утра ты выглядишь очень даже неплохо.
– Сказал? – Иефа подозрительно уставилась на котенка. – Вот он? И каким же образом?
– У нас связь. Телепатическая… – Зулин смачно зевнул, чуть не вывихнув челюсть.
– Мда… Ну, что ж… Фамильяром больше, фамильяром меньше… Тощий он у тебя какой-то… И насморк у него…
Котенок пристально посмотрел на Иефу. "Сама дура", – читалось в его взгляде. Зулин смутился, прижал котенка к груди.
– Ну, ладно. В девять за завтраком встретимся, хорошо? Мне еще нужно прибраться, сама понимаешь, ритуалы – дело пыльное… – он поспешно скрылся в комнате и захлопнул за собой дверь. Иефа подняла бровь, постояла пару минут с выражением крайнего сомнения на лице, хмыкнула и ушла в свою комнату. Трактир потихоньку просыпался.
Завтрак проходил в напряженном молчании. Иефа исподлобья поглядывала на Зулина, который был полностью поглощен своим сопливым животным. Зверь топорщил классически черную шерсть, таращил классически зеленые глаза и ел, ел, ел… Служанка трижды наполняла глиняную плошку отвратительной смесью из молока, яйца и рубленой сырой печенки, а котенок все не унимался. Иефа уже начала всерьез опасаться, что он сейчас лопнет, когда дверь распахнулась, и на пороге появился странно скособоченный Стив. Он прошагал к столику, громогласно потребовал пива, дыхнул на Иефу чесночным духом и так мрачно уставился на Зверя, что Зулин поспешил убрать фамильяра от греха подальше к себе на колени.
– Это что? – спросил Стив, погружая усы в пиво.
– Доброе утро, Стив! – язвительно приветствовала его Иефа. – Спасибо, что поздоровался. Что-то ты сегодня неважно выглядишь – тебе что, намяли бока в темном переулке?
– Может, и намяли… – пробурчал Стив, не выныривая из кружки. Вчера ночью держатель "Бродячей собаки" узнал много новых слов, вытаскивая болт из могучего дварфовского плеча. На все его уговоры позвать лекаря Стив отвечал невнятным рычанием и хватался за топор. Потом бледная дрожащая служанка промывала дварфу рану, то и дело порываясь хлопнуться в обморок от страха.
– Хорош боец, – усмехнулась Иефа. – Чувствую, кончится это тем, что мы тебя в поход на носилках потащим. – Стив, уже совсем было открывший рот, чтобы рассказать о ночных скачках по крыше, со стуком захлопнул его и погрузился в гробовое молчание. – Ладно, герой, что там у тебя болит?
– Ничего у меня не болит.
– Не бурчи и покажи, где болит. Я лечить умею… немножко. – Иефа встала из-за стола и подошла к дварфу.
– Да отстань ты от меня! – Стив вертелся на табурете, пытаясь увернуться от маленьких рук полуэльфки, но тщетно.
– Правое плечо… – задумчиво и как-то даже отстраненно проговорила Иефа. – Могу попробовать, но ничего не обещаю. У меня какое-то странное ощущение – кажется, там рана не из легких.
– Ты откуда знаешь? – ощетинился Стив.
– Чувствую. У меня получается заживлять всякую мелочь, на себе пробовала. Но у тебя, кажется, что-то посерьезнее удара кнутом… – Иефа запнулась и густо покраснела.
– Тебя что, били кнутом? – удивился Зулин, оторвавшись от своего котенка.
