Дарья Афанасьева - Дом дураков
Я убрал монету в пояс, отложил в сторону браслет и опустевший кристалл и начал чертить новый узор. На этот раз я плел заклинание, способное уничтожить все живое в радиусе получаса пути, но рука, чертившая линии, не дрожала. Меня переполняла уверенность. Когда линии наконец замкнулись в сложную вязь, и солнце стало клониться к закату, я с облегчением разогнул спину и достал серьгу. Жемчуг ценился в Шаторане крайне низко - в среднем, около трех медяков за штуку. Его считали дешевой заменой "настоящим" камням, и знать намеренно избегала украшать им одежду. Его не использовали даже в качестве основы для оберегов: узор слишком быстро растворялся, и заклинание становилось неуправляемым. Но нет на свете бесполезных вещей. Нужно только знать им применение.
Во время скитаний в компании разбойников мне нередко приходилось выполнять функции лекаря. Бродячий люд привычен к увечьям, так что мои пациенты стойко терпели мои, не всегда аккуратные, манипуляции. Глядя на стоически переносящих боль людей, я всегда испытываю смесь жалости, зависти и стыда. В гуще драки не особенно считаешь синяки, но как только находилось время задуматься о собственном состоянии, я начинал громко стенать и жаловаться на жизнь. Если ранение хоть на ноготь превышало царапину, я малодушно падал в обморок. Тем труднее мне было обращаться к Смерти, приходившей только на зов крови.
Тщательно смазав обеззараживающей мазью мочку уха и иглу, я зажал в зубах рукоять кинжала, всхлипнул над своей тяжкой долей и сделал прокол. К моему изумлению, боли почти не было, но кровь пошла обильно. Смочив кровью серьгу, я расположил ее в центре узора, а сам распростерся на полу, взывая к владычице здешних земель. Точной формы обращения я не знал, но Смерть снисходительна, если просьба искренна.
- Кто взывал ко мне, не опасаясь лучей солнца?
В вопросе не было раздражения. Голос гостьи звучал по-молодому звонко. Казалось, стоит поднять голову, и я увижу ровесницу Ал, но пол под моими ладонями покрылся инеем, и я не пошевелился.
- Это я взывал к тебе, госпожа.
- Чего хочешь?
- Мести.
- М-м... - тонкие пальцы пробежали вверх по моей шее, и я понял, что если не проявлю чудеса лаконичности, то останусь в этом склепе постояльцем. - Месть... Ты знаешь цену?
- Да. И я готов ее заплатить.
- Едва ли. Для тебя цена особая. - Пальцы впились мне в волосы, запрокидывая голову, и я посмотрел ей прямо в глаза.
-- Глава 6
В основе любого магического действия лежит построение схемы или, как его еще называют, плетение узора. Это касается как простейших алхимических манипуляций, так и масштабных, неподвластных пониманию смертных, действий богов разного уровня. Сама человеческая жизнь, по сути своей, так же является магическим узором, значение которого можно установить лишь через много лет после ее окончания.
Улларан лот Игром. "Замысел Создателя".
Солнце немилосердно впивалось сквозь веки прямо в мозг, не оставляя не малейшей надежды на продолжение сна. Открывать глаза решительно не хотелось. В последние дни это превратилось в плохую примету: только открыл глаза - сразу гадость приключилась. Но солнце раздражало нервы и требовало хотя бы закрыть глаза рукой.
- Лар, - голова Аламарина заслонила солнце, но он уже начал тормошить меня за плечо. - Ла-ар!
- Я же сказал тебе ждать снаружи. - Я с трудом разлепил веки и огляделся.
Склеп выглядел точно так же, как до нашего вторжения. Даже разворошенное мной кострище казалось нетронутым. Солнце стояло в зените и всей своей мощью припекало затылок склонившегося надо мной историка.
- Там трава подозрительно шевелится. Может, это шурхи.
- Шурхов не существует, - механически сообщил я, - это суеверие.
- "Суеверие порождено человеческой мудростью... - Сорно помог мне подняться. - ...или глупостью". - Он широко улыбнулся.
- В другой раз не стоит этого делать.
- Так что же здесь все же произошло?
Я потрогал намертво вросшую в мочку уха серьгу и поморщился.
- Это был очень долгий и тяжелый бракоразводный процесс.
- Так ты теперь свободен? - Сорно радостно хлопнул меня по плечу.
- Нет. Я решил попросить помощи у Смерти, благо в этих краях до нее проще достучаться, и, кажется, не рассчитал силы. У нее, как оказалось, были на меня свои планы.
Аламарин с тревогой оглядел меня с ног до головы.
- Так ты что же теперь, женат на Смерти?
- Ты обалдел? Ты вообще сам понимаешь, о чем говоришь? Даже вслух подобного не произноси!
- Так обошлось? - Облегченно вздохнул историк.
- Нет, - я покачал головой, - не обошлось. Теперь я официально муж и жрец какой-то мелкой местной богини Смерти.
- "Какой-то"? - Сорно вопросительно изогнул бровь.
- Ну... я как-то не успел спросить...
Наши лошадки неспешно трусили вперед, унося нас все дальше от руин склепа. Аламарин ерзал в седле, будто на иголках. Ему явно было о чем меня расспросить. Я же, в свою очередь, пытался оценить новый расклад сил.
Взывая к Смерти, я надеялся только получить поддержку в борьбе с Приалаем. Разумеется, было бы верхом глупости ждать в гости саму Хозяйку, но сделки, заключаемые с ней через богов, оплачивались по раз и навсегда заведенному тарифу. Контракт казался мне выгодным: жизнь лекаря в обмен на чью-то еще, но вместо опытного в подобных делах божества на мой зов явилась эта взбалмошная особа, поставившая свои интересы выше многовековых обычаев. Как она сама намеревалась рассчитываться со Смертью, я не представлял, и надеялся только, что меня это не коснется. Серьга, долженствующая, по моему замыслу, скрепить договор, стала символом заключенного между нами брака, а в подобных случаях не говорят: "пока смерть не разлучит нас". Говорят: "вечно". Если связь с Гориликой можно было разорвать, пусть и ценой жизни, то с новой супругой я останусь даже в посмертии. Учитывая, что я даже имени ее не знал, перспективы рисовались весьма мутные. Еще и жречество навесила, вертихвостка. Воспринимать юную (внешне, во всяком случае) богиню всерьез я не мог. Единственным положительным моментом этой сделки было расторжение брака с Гориликой.
- Ты уверен, что мы правильно едем? - Историк вертел головой, пытаясь рассмотреть хоть что-то живое на казавшейся бесконечной равнине, утыканной кусками разнокалиберных надгробий.
- Неужели ты думаешь, что за столько лет я не повесил на Горилику ни одного, хоть самого завалящего амулетика, который можно было бы использовать как маяк?
- Я не подумал... - Сорно почесал в затылке. - Ты же у нас все успеваешь. Вон, всего за полчаса успел развестись и по-новой жениться.
