Сергей Мегвинов - Лдолд
- Сейчас ты поднимешься по кромке скалы до "капсулы", возьмёшь там шкатулку и вынесешь сюда. После того как из неё будет извлечен артефакт, я освобожу тебя.
Ага! Да! Конечно! Освободит.... От жизни! Агеро открыл было рот, чтобы осторожно попробовать поторговаться, но удавка сдавила шею и болевой удар выгнул тело дугой
- Выполнять! Вперёд! Проклятие!
Мерзавец как будто слушал лекции старого начальника разведки империи Кутула. Если человек находится в вашей власти не давайте ему хитрить и уворачиваться! Упаси вас богиня, затеять с ним торг! С максимальной жесткостью требуйте того, что вам нужно и применяйте средства принуждения!"
Судя по тому, что старик за 50 лет карьеры не потерпел ни одного поражения, тактика были беспроигрышной. Карабкаясь на четвереньках по склону, Агеро проклинал и разведчика, и его тактику, но делать было нечего. Он прекрасно понимал, что маги, слепившие эту капсулу и телепортировавшие её внутрь скалы, обладали чудовищной мощью и, наверняка, дураками не были. Артефакт, так надежно спрятанный, был, наверняка, не менее надежно защищён, и несчастный пленник просто проложит своей жизнью дорогу для Сибура. Простой расчёт - защита, наверняка, рассчитана на мага. После его смерти подобраться к защите сможет любой, а открыть её, чтобы не рисковать, наверняка, заставят Сминга! Подонок! Чужими руками жар загребает! Злость плеснула через край. Стоп! Злиться нельзя - злость это энергия, а её и так мало. Агеро назначил себе точку удара - вон та жила белого кварца, как только рука коснётся её, надо бить! Формула стояла на выходе - дикое, гротескное, ни на что не похожее заклинание, которыми так славился не получивший систематического образования принц, уже набирало ход, рвя и наматывая на себя нити реальности. Кварцевая жила на расстоянии шага...
- Стоять...
Агеро застыл, удерживая заклинание, как говорится, на кончике иглы, и оглянулся назад. С высоты прекрасно было видно весь расклад, а он был следующим. За спинами следивших за его успехами в скалолазании барона со Смингом, стояла эльфийка, сжимая в руках посох, который Агеро вынес из диких земель, - "удар дракона". Чуть сзади и сбоку, сжимая в руках лёгкий гномий арбалет, находился Ронсент.
- Как мило, Сибур, - изумрудные глаза дочери леса, чуть прищурились.
- Ты решил не утомлять нас и сам взялся за добычу артефакта!?
Посох угрожающе покачивался. Барон, видимо, не склонен был к беседе и, подняв монетку-амулет, холодно бросил:
- Ещё шаг, Лоин, и этот дурак умрёт.
Вышеупомянутый дурак застыл в нелепой позе перед самой нишей, прижавшись к скале.
- И полезешь за шкатулкой сам? - иронически подняла бровь перворождённая. Сибур позволил себе слегка искривить рот в улыбке:
- Мой дар слишком скромен, милая Лоин, только он или ты...
Медленно разворачиваясь к эльфийке, барон держал в поднятой правой руке золотую монетку, а в левой, у пояса, взведенный арбалет. Агеро не слышал их разговора, сверху было видно, что его конвоир отвлёкся и повернулся к нему спиной, сдерживать удар он больше не хотел, да и не мог.
- Получай!
Удавка сжала горло, нить поводка стала почти видимой обычным зрением, из-за закачанной туда силы, всей... и из аметиста зажатой в кулаке запонки прямо по нити, вливаясь в её плетение, скользнул фиолетовый луч.
Ронсент видел, как монета в руках Сибура блеснула и потекла по пальцам. Вскрикнув от боли, тот взмахнул рукой, и брызги расплавленного золота окропили камень. Барон был профессиональным воином, умел встретить любую неожиданность и действовать быстро, не задумываясь. Он все-таки успел нажать спуск арбалета за мгновение до того, как его смела струя магического пламени. Изящный черный болт с шипением вошел в камень по самое стальное оперение, на том месте, где только что была эльфийка. И огромное, неуклюжее на вид тело Сминга метнулось вперёд с нереальной быстротой.
Граф Ронсент, главный архивариус его величества, любил иногда поохотиться, неплохо стрелял и как-то даже выиграл пари у второго принца на, драгоценный гномий арбалет, застрелив дикого голубя влет, с завязанными глазами - на свист крыльев! О чем под настроение любил рассказывать своим ученикам, хитро усмехаясь и покручивая седой ус. Он все-таки успел выстрелить до того, как пара центнеров ближайшего родственника троллей обрушилась на него.
Агеро замер, созерцая сверху сложившуюся ситуацию. На месте, где только что стоял барон, пузырился расплавленный гранит. От воина, авантюриста и разбойника не осталось даже пепла. Сломанной куклой в нелепой позе замер книжник, рядом с ним скорчившись в мохнатый клубок лежал добряк Нейри, а на склоне, прямо под ним, поставив ногу в элегантном сапожке на камень и пригнувшись к земле, деловито что-то высматривала эльфийка. Бессильная ненависть охватила его, ведь перворождённая искала нить подчинения, которую он последним усилием воли вырвал из рук Сибура. Из-за этого погибли двое симпатизирующих ему, убив друг друга! А эта лесная тварь сейчас привяжет его снова, не на монетку, так на что-нибудь другое, деловито так, как сбежавшую собачонку... рядом не будет Сминга, чтобы ослабить поводок, и Ронсента, чтобы всадить стрелу в спину остроухой. Да и сам Агеро пуст, как обеденный зал в полночь, формула выжала его до конца, и до магии не достучишься! Лоин разогнулась, взглянула на него, нагло усмехаясь и недвусмысленно поигрывая посохом.
Ещё будучи ребёнком, четвёртый сын короля испытывал стойкую неприязнь к эльфам. Почему? Одна светлая богиня знает! Но когда няньки показывали ему портреты ослепительно прекрасных "лесных дев" и томно вздыхали вслед двум красавцам перворожденным, которые находились на службе в личной охране короля, маленький принц морщил носик и хмурился. С возрастом неприязнь, пожалуй, только усилилась. Нет! Эльфы были прекрасны! Их красота находилась далеко за мерками достижимого для людей уровня. Это привлекало, но и отталкивало, как всё, что "слишком", "чересчур" . Люди считали это даром богини и преклонялись перед ослепительной внешностью лесного народа, не заглядывая дальше. Агеро же видел в эльфах обычных людей, достаточно жестоких, хитрых и надменных. История сохранила немало примеров весьма нелицеприятного поведения эльфов. Но.. кто знает историю!? Да и кому она нужна, когда смотришь в искрящиеся зеленые глаза... Красота - это обман-маска, под которую трудно, да и так не хочется, заглядывать. Мать считала стойкую неприязнь младшенького проявлением тёмной магической сущности. Для неё вообще все магическое было темным. Неожиданным пониманием его удивила, пожалуй, одна только тетушка Эл. Прощаясь с принцем, она задала довольно странный вопрос: "Я нравлюсь тебе?" Положено было рассыпаться в комплиментах или, покраснев, смущённо кивнуть. Иного ответа у молодого парня, кажется быть не могло, если, конечно, этот парень был не Агеро. Обозлённый унизительными тренировками и излишним вниманием двора к своей персоне, и так служивший поводом для шушуканья принц ответил предельно кратко: "Нет".
