Софья Ролдугина - Зажечь звезду
— Рэмерт, ты чего?!
— Прощай. Береги себя.
Он резко развернулся и пошел по дороге вверх, сгорбившись и спрятав руки в карманы. Некоторое время я смотрела ему вслед, а потом начала спускаться к порталу.
Впервые в жизни я понимала выражение "голова разрывается от мыслей". Столько непонятностей и недосказанностей осталось, столько ниточек стягивается из разных точек, что кажется, будто меня поймали в паутину. Я ухожу все дальше от замка, а липкая сеть тянет назад, делая тяжелым шаг и пугливым — сердце.
Хэл. Убежала ведь от него, не рискнула взглянуть в глаза после провала. Он столько для меня сделал, мой брат, а я приношу ему одни разочарования. И сейчас, вместо того, чтобы поговорить по душам, выплакаться, ухожу тайком, как воровка. Боюсь, Хелкар мне этого не простит. Но поздно возвращаться, еще несколько минут — и покажется портал.
Если повезет, мы встретимся этим летом в Дальних пределах. А ведь он предупреждал, говорил, что будет трудно. Что это практически невозможно для ведьмы — поступить в Академию. Что надо, как и сделала вся моя звезда, идти в человеческие институты, раз уж хочу получать образование. А нет — ехать к Дариэлю и не думать ни о чем.
И как теперь мириться с Хэлом? Или рассказывать обо всем маме? Да и моя звезда… Как представлю выражение лица Айне — "а я тебе говорила!" — так сразу плохо становится.
Хочется убежать, скрыться, спрятаться в Дальних пределах. Теперь я вполне понимаю Дариэля. Общество — действительно вещь крайне вредная. А получение признания в обществе — еще и противная в процессе. Если бы можно было просто вычеркнуть из памяти последние четыре месяца! Кошмары после изучения некромантических манускриптов, презрение магов, пресная еда и холодные ночи в квартире без окон… Белобрысый Валь, прилипчивая Моника… Саркастические нотки в голосе Рэмерта…
Нет, не все было напрасно. Я нашла ключик к противоядию, почти спасла Максимилиана. Впрочем, рано радоваться, как бы не сглазить… Узнала, что не все маги воротят нос от ведьм. Подружилась с Рэмертом.
Мрачный, порой даже злой, небрежный в мелочах некромант. Вот за кого я сейчас тревожусь больше всего. Все в нем — выражение лица, взгляд, слова, тот прощальный поцелуй — ох, сомневаюсь, что он видит во мне кого-то, кроме ученицы — напоминает мне о чем-то весьма неприятном. Когда-то я уже видела подобное. Вот только где… И никак не выходят из головы слова Моники: "если доживет, конечно". Знала ли она что-то важное или просто со зла ляпнула?
Нет, такие слова так просто не вырываются. Слишком много эмоций в них вложено. И у меня дурное предчувствие, будто совершаю ошибку.
Я замерла. Отсюда уже был виден портал. Один шаг — и я могу выкинуть все это из головы. Но что-то не дает, какое-то старое воспоминание…
Лаборатория Дариэля… Чудесное место, люблю здесь бывать, наблюдать, как мой эльф возится с зельями, слушать его иронические комментарии к рецептам. Вот и сейчас Дэйр перебирает пробирки и реторты, а я сижу в уголочке и смотрю. В помещении стоит горьковато-химический запах — опыты идут с утра, а проветрить комнату никто не удосужился. Но эльф, кажется, этого не замечает. Он временами бывает такой… увлекающийся… Глупо хихикаю. Ага, увлекающийся. Особенно если ему в руки попадет какая-нибудь редкая отрава.
Единственное, что сегодня беспокоит и заставляет хмуриться — это отсутствие обычных для целителя хохм и шуточек. И весь он какой-то рассеянный. Поздоровался лишь кивком, взгляд странный, пустой. Как будто видит что-то, другим недоступное. Этна таких называет «обкуренный». Что бы это могло значить? Рыжая на все мои вопросы только хмыкает и говорит, что подрасту, узнаю. И что она надо мной издевается? Ладно, поинтересуюсь сейчас у Дариэля…
— Слушай, а что такое…
Замолкаю на середине фразы, потому что Дэйр приступил к самой важной части эксперимента — к практическому испытанию антидота. Несколько гранул яда — этот, кажется, минерального происхождения — уже растворены в стакане с водой. Целитель залпом выпивает отраву, даже не поморщившись. Лет до двенадцати я очень боялась: а вдруг он не успеет принять противоядие? Или что-то будет приготовлено неправильно? Но Дэйр только посмеивался над моими страхами. Ему уже почти восемь тысяч лет, и за это время — ни единой ошибки…
Впрочем, даже одной будет слишком много. А Дэйри так уверен в своих силах. Вот и сейчас он неторопливо протягивает руку за…
Колба с противоядием опрокидывается и катится по столу. Сердце уходит в пятки — здесь всего одна порция. Нет, конечно, на принятую дозу яда хватило бы и пятой части приготовленного, но все находилось в одной емкости… А Дэйр вряд ли успеет смешать еще…
— Какая досадная неудача, — произносит эльф ровным голосом, без всяких эмоций.
— Нет, не говори так! Я что-нибудь придумаю! Смотри, здесь осталось на донышке, может хватить! А я соберу салфеткой и выжму… Где салфетки? Где чистые пиалы? Дэйр, ты только не волнуйся, я…
— Все в порядке, Нэй. Не надо суетиться, — эльф поднимает на меня глаза. Зрачки расширены до невозможности, лицо бледное — с его-то загаром! — и он улыбается. Жутко и пусто. — Наверно, это судьба. Я как раз думал, вспоминал. И не находил смысла, в том, чтобы продолжать…
Разбухшая салфетка с влажным «чпок» шлепается на пол.
— Дэйри, о чем ты?
Эльф продолжает улыбаться. И этот странный взгляд… В нем безумие выбора — и покой принятого решения.
— Я не вижу причин жить. Я — кукла, заводная красивая кукла, которая существует только ради других. Но я так устал… Мне моя жизнь не нужна. А здесь такое удачное совпадение.
Через поры кожи начинает сочиться кровь. Пока — маленькими багровыми капельками. Как морось. Похоже, яд был из тех, что блокируют свертываемость крови и повышают давление.
— Дэйр, не смей! Ты многим нужен. Ты же целитель, ты не имеешь права — так… Ты мне нужен, в конце концов! Выпей это дурацкое противоядие! Смотри, здесь хватит, ну давай же…
— Нет.
— Придурок!
Я с размаху отвешиваю ему пощечину. Вторую, третью… Дариэль обмяк в кресле, голова мотается из стороны в сторону, глаза закрыты.
— Слабак! Урод! Ненавижу!
Руки мои измазаны красным…
— Пей! — я толкаю колбу к его губам. Он не сопротивляется. Мокрой салфеткой, той, которой пыталась собрать антидот, протираю его лицо и руки. Надо бежать, звать на помощь, но как же страшно оставлять его здесь одного! Внезапно эльф открывает глаза — уже разумные и немного испуганные.
— Прости… Боги, Нэй, какой же я идиот… Чуть было не… И тебя еще напугал… Прости, маленькая.
Жив… Вытираю слезы, забыв о том, что у меня грязные руки. Дариэлева кровь размазывается по лицу. Эльф вздыхает и начинает искать по карманам платок. Я улыбаюсь.
