Владимир Дубик - ПодЛох
Ректорат, было, затребовал официального расследования в связи с инцидентом, но был получен ответ, с которым не поспоришь. Все фамилии, появляющиеся в списках, являются подтвержденным фактом. И этот факт не должен подвергаться никаким сомнениям, а тем более подозрениям! Точка! В общем, послали.
А куда обратишься, если служба «М» существовала задолго до того как в этот Домен пришел Ректорат и будет еще существовать, после того, как, не дай Создатель, Ректорат отсюда уйдет. Спорить с Ведомством, которое возглавляет сама Смерть, извините! Глядишь, а на следующее утро посмотришь в списки и оп ля, придется забирать самого себя.
Или того хуже, придет за тобой Черный Треугольник и баста. Поговаривали, что на заре отношений, у Безмолвных с Треугольником были трения. Парни не хотели отдавать своего кланового вождя. Ну и что! Безмолвные ребята, хоть куда. Но пришел Черный Треугольник, и покрошил всех в капусту, включая и виновника торжества, и членов его семьи и дальних родственников. А на следующее утро, в конторе, лежал Поминальный Лист, в котором аккуратно были вписаны все фамилии бедолаг задним числом. И делов то!
Роланд пытался было подъехать к некоторым чистильщикам из охраны, но с тем, же успехом, он мог бы говорить с ледяной стеной. А на следующий день, в контору пришло письмо на его имя. Вскрыв конверт, Роланд увидел на листе отпечаток черного треугольника. Слов не было. Но он все понял.
Олег Павлович, на всякий случай, запросил аудиенцию у главы ведомства. Выйдя, оттуда через пять минут, а на памяти Роланда, это было самая быстрая встреча Ректора, он обматерил его. Потом, буркнув что-то типа «охреневшие черные задницы» умчался в Ректорат, оставив Роланда тупо стоять перед монументальным зданием с большой бронзовой литерой «М».
А дальше, все закрутилось. Сначала Наменлос, потом прорыв в квартире, этот Реформатор и его игла правды, и под всем под этим счетом, как приговор — драконы. Шустрый малыш! И что с ним делать?
Мало того, что Роланду он был симпатичен, так еще, Иван считал его своим другом. Ничего себе дружбан, по словам Ректора, который может стать Абсолютным Охотником. Здравствуйте Иван, я Роланд, не желает закусить моим истинным зерном, вот спасибочки, а вы не против?
Роланд горько усмехнулся. Даже если он будет против, это мало поможет. При таком раскладе, его могут и не спросить. Разве мясник спрашивает у быка, можно ли воспользоваться его милостью и вырезать вот этот симпатичный кусок мяса на кости. Ножом по горлу и все дела! Одно радует — предупрежден, значит вооружен! Или не радует?
Роланд накатил еще сто и пошел спать.
19
Дни тянулись за днями. Карусель, под кодовым названием «От крокодила, в лазарет и обратно», воспринималось как нечто незыблемое и непоколебимое. Как солнце.
Плюс еще занятия по мозговыверту. Череп, как то, после очередной практической лекции по предмету «Гипноугрозы и методы борьбы с ними», выдал это меткое словечко — мозговыверт. На самом деле, он был недалек от истины. Этот предмет, давали почти в самом конце практики. Перед тем, как измученного, но все еще доблестного практиканта выпустить на семь дней в обстановку приближенную к боевой. То есть на передовой пост легиона с границей клоаки. Естественно нас никто не собирался, как я думал вначале, отправлять в клоаку надолго. Есть много других, менее болезненных способов свести счеты с жизнью.
Как выяснилось, Ник, Кеша, ну и соответственно слухач, на самом деле контрактники. Про Черепа это было сразу понятно, еще в поезде. Но он уже нюхал клоаку, а ребята нет. Так что, им подготовительный курс, в самый раз. Да и, по словам Черепа, который уже десять лет топчет горячие точки, лишние знания не помешают. Клоака меняется каждый раз. Ну а те, которые думали иначе…как говориться об усопших либо хорошо, либо никак!
В общем, после того как я уеду, ребята останутся. Грустно.
Но до этого еще оставался месяц, и нас решили все-таки угробить основательно. Я так понял. Судите сами, утром, и днем, вас бьют, по вам стреляют и опять бьют, а вечером, снова бьют, но уже более изощренным способом. По факту даже не вас бьют, а вы бьете сами себя! Непонятно? Сейчас расскажу.
Практические лекции по предмету «Гипноугрозы и методы борьбы с ними», вел академик, почетный лауреат ментальной премии (оказывается и такая бывает), потомственный гипнотизер и светлый маг третьей категории, Михальсон Лаврентьевич (слава Создателю, не Берия), а Штейнах. Во, как!
И скажу вам, что вышеозначенный Штейнах Михальсон Лаврентьевич, свое дело знал крепко.
В первый раз, когда мы его увидели, даже умилились. Правда наш настрой почему то не воспринял один Череп. Как в воду глядел.
Так вот Штейнах, оказался таким милым дядькой, с добродушной физиономией, опрятным брюшком и фигурой, за которой угадывалось далекое спортивное прошлое. Глаза — васильковые.
Он нас пригласил в учебный класс, и пару часов мучил теорией о воздействии мыслеформ носителей (это он о нас) собственно на окружающую среду. Соответственно все эта заумь сводилась к одному определенному выводу: все, о чем ты думаешь, в некоторых условиях, может быть реализовано непосредственно с тобой же.
Тут мы все насторожились. На вопрос Иннокентия, показать пример, пример не замедлил себя ждать. Вот тут то и все началось!
Я мгновенно вскочил и сразу же вошел в «пропеллер» нанося стремительные удары ногами и руками. Затем резко сменив ось вращения, сделав захват шеи, попытался ее сломать. Не тут-то было. Меня, взяв за шиворот словно кутенка, отбросили прочь. Я врезался в парту. Ребрам конец, еще успел подумать я, когда на меня обрушились молниеносные удары. Уйдя в глухую защиту, я немного загрустил. По ходу шансов у меня не было. Вторая попытка.
Сделав обманной движение, нанеся чудовищный прямой удар в живот, я схватил металлический стул с деревянными перекладинами и с криком «сдохни скотина!!!» обрушил сей предмет на хребет вышеозначенного животного. Животное имело возражения. Возражение, в виде оторванной от земли парты, обрушилось на мою голову, гася сознание. В мутнеющем поле зрения, зловеще улыбался Обыкновенный Морг. Он шагнул ко мне…
— Стоп!!! Как вы молодой человек? — участливо спросил Михальсон Лаврентьевич, — помогая мне подняться.
— Что это было, — спросил я, — все еще ощущая неприятные последствия в области ребер. О голове, вообще молчу.
— Это были вы! — довольно сказал наш учитель. — Вернее, это был ваш неконтролируемая мыслеформа, которая при соответствующих условиях, как я и говорил, может быть реализована.
— Н-да, — процедил я оглядываясь.
