Иар Эльтеррус - Темный Дар
— О, а вот и наша эльфя! — заметил принцессу Орсер, поворачиваясь к Дарису. — Говорил же: никуда она не денется!
— Иди сюда, темное отродье! — пьяно рыгнул тот. — Сюда, тварь — тебе мартаанский аристократ говорит! Сейчас я тебе покажу, что почем!
Навиэль съежилась и вжалась в стену, в ее лазах дрожали готовые сорваться слезы.
— Оставьте девочку в покое! — глухо сказала Лена, ощущая, как внутри нее начинает ворочаться зверь.
— А ты пошла отсюда, шваль! — рявкнул маркиз. — Понапринимали в Академию всяких безродных!
— Это вы мне?.. — оскалилась девушка. — Вы хорошо подумали?
— Не трогай ее, Дарис, — обеспокоился Орсер. — Она же берсерк!
— Да плевать я хотел! — вскочил на ноги тот. — Прочь пошла, шлюха!
— Вот как? — зловеще усмехнулась Лена, позволяя зверю на короткое время взять верх.
Она прыгнула вперед и нанесла маркизу несколько не слишком сильных ударов по корпусу, от чего тот сразу протрезвел и взвыл дурным голосом. Последним штрихом стал резкий хлопок ладонью по лбу. Дарис закатил глаза и рухнул на пол без сознания.
— Если я еще раз услышу от кого-то из вас что-нибудь в этом духе, то буду убивать, — холодно предупредила Лена, скрестив руки на груди. — Вам все ясно?
— Простите его, уважаемая… — встала Тарлия. — Он слишком пьян.
— Протрезвеет, передайте ему мои слова.
— Передам. Но и вы не правы, защищая эту тварь…
Тарлия кивнула на эльфийку и добавила:
— Вы же сами ее несколько дней назад осадили!
— Осадить — это одно, а издеваться — совсем иное! — гневно бросила Лена.
— Так она тут строила из себя Кратх знает что, а на деле — незаконнорожденная! — не выдержал Орсер. — И никакая не принцесса! Ни к одному Дому не принадлежит! Да еще и отродье темных!
— Это как?
— Мать ее пленной темной эльфийкой была, — пояснила Тарлия. — Я сегодня точно узнала, в учебной части документы ее случайно прочла. Потому ее сюда и послали учиться, эльфийские Академии побрезговали иметь дело с полукровкой.
— И что с того? — нахмурилась Лена.
— А то, что темное отродье должно знать свое место! — глаза Орсера сверкали гневом. — Вот мы и…
Он смутился и покраснел, поняв, что проговорился.
— Решили затащить эльфийку в постель, раз за нее некому заступиться? — дошло до Лены. — А она, видишь ли, осмелилась отказать?
Орсер еще сильнее покраснел, но упрямо набычился и буркнул:
— А если и так, то что? Темное отродье должно за счастье почитать…
— Какие же вы подонки, господа… — гадливо скривилась девушка. — А еще аристократы… Значит, так. Эльфийка — под моей защитой. И если кто-нибудь осмелится обидеть ее, то будет иметь дело со мной.
— Зря вы так, — презрительно поджала губи Тарлия. — Не стоит самой создавать себе врагов на ровном месте. Эта лжепринцесса того не стоит.
— Я вас предупредила, — холодно сказала Лена. — Да и не только о Навиэль речь. Попробуете поиздеваться над кем-нибудь другим, вам не поздоровится. Одного не пойму — зачем так вести себя? Неужели до вас не доходит, что издеваться над беззащитным — подло и бесчестно?
— Это право сильного! — надменно выпятил челюсть Орсер.
— Нет, это право скота, не имеющего чести! — брезгливо выплюнула землянка. — И вы, как вижу, именно таковы. Поэтому говорить нам больше не о чем. Я все сказала. Идем, Навиэль!
Она двинулась к своим апартаментам. Лене было противно, будто съела что-то испорченное — не сталкивалась еще вот так, лицом к лицу, со считающими себя вправе издеваться над другими. Аристократы угрюмо смотрели ей вслед, очень многообещающе смотрели, но девушку это мало беспокоило — вряд ли такие ничтожества способны на что-либо, кроме мелкой подлости. Отдать им в руки беззащитное существо она никак не могла, иначе была бы ничуть не лучше них.
Добравшись до своей гостиной, Лена облегченно выдохнула и тут же сбросила с себя воняющую потом мантию, оставшись обнаженной — дома она по земной привычке ходила в легком халате, но все халаты Нава, как назло, отнесла в прачечную на другом конце города. И вернется только утром, решила дожидаться там, пока все высохнет. Лена долго отговаривала упрямую служанку, но та стояла на своем, утверждая, что в «энтой столице одно ворье», и никому нельзя доверять. В конце концов девушка махнула рукой — пусть делает, что ей хочется.
Устало опустившись в кресло, Лена подняла глаза на застывшую у двери Навиэль и сама ошарашенно замерла — эльфийка смотрела на нее с откровенным ужасом, что-то тихо шептала и дрожала всем телом. По ее лицу стекали слезы, уши встали почти горизонтально.
— Не надо… — с отчаянием в голосе простонала Навиэль, опускаясь на колени. — Не надо, прошу вас…
— Чего не надо?! — Лена растерянно хлопала глазами.
— Но вы же разделись…
— Тьфу ты! — покраснела девушка, поняв, о чем подумала эльфийка. — Подожди, я скоро.
Она ушла в ванную, быстро ополоснулась и надела чистую мантию. Раз Навиэль так воспринимает наготу, то лучше не показываться перед ней без одежды. И ее поведение говорит о многом. Видимо, немало бед в жизни испытать довелось, что, впрочем, вовсе неудивительно, особенно, если она — незаконнорожденная. В эльфийской среде, судя по данным, собранным наномодулями, к этому относятся очень серьезно. Понятно теперь, почему Навиэль ни разу не сказала, к какому Дому принадлежит, что для эльфа почти невозможно.
— Извини, пожалуйста, — сказала Лена, вернувшись в гостиную. — Я просто не подумала, что ты можешь так воспринять.
На лице Навиэль отобразилось невыразимое облегчение.
— Садись, — Лена показала на диван напротив, и эльфийка послушно опустилась туда. — Слушай, ответь мне на один вопрос. Какого Кратха ты так себя вела? Вижу же, что ты — не надменная сволочь, как эти трое в холле.
— Меня дважды брали с собой в человеческие страны, наши среди людей всегда так… — смутилась Навиэль. — И никто приставать не решался. Вот я и…
Она всхлипнула.
— И зря! — укоризненно покачала головой Лена. — Все наоборот вышло. Пойми — надменных втихомолку ненавидят и презирают все вокруг, стараются отплатить им при первой же возможности.
— Я запомню, — пообещала Навиэль. — Спасибо!
— Ты правда незаконнорожденная?
— Наверное… — уши эльфийки слегка опустились. — Я маму вообще не помню, она умерла, когда я совсем маленькая была. А отец любил меня, баловал. Но он пять лет назад погиб в пограничной стычке, после чего брат его, Друг Леса, моим опекуном по завещанию стал. Я до того и не знала, что папа — принц… Мы далеко, на отшибе, в лесу жили… Ну почему меня там не оставили?.. Там так хорошо, все друг другу помогали, как родные были… Зачем меня в столицу забрали?..
