Джейн Уэлч - Певец из Кастагвардии
Отсюда, с края леса, открывался вид на долину. Около двух десятков мужчин и полдюжины женщин возились вокруг большого костра; кто-то рубил дрова, кто-то занимался готовкой. Каспар поздравил себя с верным толкованием знаков, полученных от мертвого тела Морригвэн. Пальцы его слегка дрожали при мысли, что Некронд где-то неподалеку.
Юноша ждал в засаде до вечера, когда тени сделались гуще и длиннее. Тогда, накинув на голову капюшон мехового плаща и стараясь держаться в тени, он потихоньку подобрался ближе. В лагере запели – и Каспар удивленно понял, что это старая пастушеская песня.
Костры пылают над рекой,
Пастуший посох под рукой.
Своих овец считаем тут,
Мы – пастухи, мы – добрый люд!
Баран силен, жирна овца,
Шерстистая трусиха.
А нам не страшен злобный волк
Или другое лихо.
Едва покроет землю мрак,
Крадется волк, наш злобный враг.
Но посох крепок, яр костер
И у барана рог остер.
И нам не страшен злобный волк
И никакое лихо,
Хоть агнец мал и жирна овца,
Шерстистая трусиха.
За песней последовал взрыв смеха. У Каспара как будто отлегло от сердца. Вряд ли люди, поющие такие старые наивные песни, могут оказаться по-настоящему опасны.
Он подполз еще поближе и прислушался.
– И зачем только распевать о волках? – раздался от костра раздраженный мужской голос. – Мы здесь волков еще не видели, и незачем их лишний раз поминать.
Каспар нахмурился: кажется, акцент был овиссийский.
– Я сюда пришел убивать волков, – возразил другой голос, совсем молодой. – Мне так и предложили: пошли, мол, Нейт, убивать волков. А я пока еще и волчьего хвоста тут не видел.
Каспар прикусил губу. Похоже, эти люди не имеют ничего общего с Некрондом.
Вдруг из-за спины у юноши послышался отчаянный вопль. У Каспара волосы на затылке встали дыбом: это вопил Папоротник! Завывая и визжа, как демон, безобидный лёсик метнулся мимо него и ворвался прямо в пастуший лагерь. Размахивая палкой, он принялся молотить, кого попало, и не переставал орать.
Каспар припал к земле, понятия не имея, что нужно делать и что за безумие охватило доселе мирного лёсика. Тем временем Папоротника уже схватили; дюжий мужичина заломил ему руку за спину, другой вырвал палку. Кто-то врезал лёсику по лицу кулаком.
Папоротник сплевывал кровь и продолжал отчаянно сопротивляться. Каспар подавил желание броситься на выручку: куда более разумно, понимал он, будет явиться с миром и извиниться за сумасшедшего товарища. В лагере слишком много людей, чтобы сражаться с ними в одиночку.
Юноша уже поднялся на ноги, и тут плечо его пронзила острая боль. Рефлекс сработал быстро, и он отскочил в сторону, хватаясь за лук. Теперь, стоя с луком на изготовку, он целился прямо в лицо напавшему. Это оказался совсем молодой парень; видно, он рассчитывал оглушить Каспара ударом, но тот начал подниматься – и удар дубинки пришелся в плечо, защищенное толстым меховым плащом.
Каспар думал, что стрела, нацеленная в лицо, отобьет у юнца всякое желание атаковать снова; однако тут его обжег сильный удар кнута. Конец бича обвил левое запястье, оставив толстый кровавый след, и Каспар выронил лук. Тут же на него набросились еще четверо человек и поволокли за собой, в круг света.
– Торра-альтанский убийца, – процедил кто-то.
Над костром жарился олений бок, рядом рыдал Папоротник и рвался во все стороны. Его, маленького и слабого, с трудом удерживали несколько человек – с таким гневом и отчаянием лёсик вырывался, бился и кричал.
– Моя Петрушка, – различил Каспар сквозь рыдания. – Дочка моя! Какой ужас! Вы проклятые демоны, кровопийцы!
Ноги Каспара подогнулись.
Здоровяк с колючими грязными волосами вытирал с кулака кровь.
– Что это за тварь? Из Торра-Альты валом валит всякая нечисть.
По руке его, убегая в рукав, змеились длинные шрамы – как догадался Каспар, от волчьих когтей. Он окинул взглядом весь этот странный народ. Они не могли быть охотниками, потому что в пределах видимости, не было ни одной волчьей шкуры.
– Да заткнись ты, пакость, иначе я тебя заткну навеки! – Грязноволосый впечатал здоровенный кулак в живот Папоротнику, и тот согнулся пополам от боли.
– Стойте! – вскричал Каспар и рванулся, но его крепко держали.
Оружие у него отобрали все – от лука до кинжала лесничего и охотничьих ножей.
– Что это такое? – вопросил грязноволосый, кивая на Папоротника – хотя взгляд его был прикован к волнистому лезвию кинжала из голубоватой стали.
Мысли Каспара разбежались, и он помялся, стараясь выиграть время, чтобы подумать.
– Это? Обычный человек, только бедняга повредился рассудком с тех пор, как его покалечил волк. Он считает себя оленем.
Кустистые брови здоровяка недоверчиво поползли вверх. Он хмыкнул:
– Волк, говоришь, покалечил? Что-то не верится. Вас, торра-альтанцев, волки не трогают.
Каспар видел неприкрытую враждебность и лихорадочно размышлял, что же делать. Он оглянулся и увидел, что людей у костра прибавилось. Подошли еще мужчины и женщины, некоторые несли кирки, другие – лопаты. Все это были овиссийцы, судя по широким шерстяным рубахам и платьям.
Чего они ищут здесь, в торра-альтанских горах? Может быть, Каспар случайно нашел воров, охотящихся за рудами его отца? Пожалуй, что так, подумал Каспар с тоской, потому что это знание вряд ли могло его сейчас выручить.
Яростная ненависть к нему, как к торра-альтанцу, так и светилась на всех лицах, и Каспару не понадобилось много времени, чтобы понять причину. Большинство было отмечено шрамами от волчьих когтей и зубов, У некоторых виднелись глубокие, плохо зажившие раны. У одной маленькой девочки лицо пересекал глубокий уродливый рубец, от покореженного уха до слепого, сморщенного глаза. И конечно же, во всех несчастьях от волков эти люди винили Торра-Альту.
– Я могу доказать, что говорю правду… Если вы меня отпустите, – выговорил Каспар просительно.
Здоровяк задумчиво почесал в затылке и наконец кивнул четверым парням, державшим Каспара. Едва будучи отпущен, юноша потянулся к Папоротнику и размотал красный шарф, который лёсик все время носил на шее, чтобы скрыть шрамы. Потом нагнулся и распахнул ему одежду на груди. По толпе пронесся сдавленный вздох.
– Да как он вообще выжил? У него же горло перегрызено! – выдохнул кто-то.
Каспар на миг сжал дрожащие руки лёсика в своих и заглянул в его безумные глаза, ставшие совсем черными от горя. Потом осторожно запахнул на нем одежду.
– Вы видели. Поверьте мне, друзья, – мы такие же враги волкам, как и вы, и не меньше от них пострадали.
Высокий дядька с грязными волосами не переставал подозрительно щуриться.
