Сергей Ким - Без объявления войны
Это не говоря уже о том, что людям под длительное облучение магическими волнами попадать категорически не рекомендовалось, из-за риска развития весьма паршивых заболеваний.
Так что установку наблюдения за воздушным пространством поставили на господствующей над городом высоте – Лысой горе. Правда, не на самой вершине, а на обширном выступе, расположенном примерно на середине сопки.
Но на этом проблемы со злополучным радаром не окончились. Видимо, еще на заводе, при сборке, был допущен какой-то принципиально неустранимый дефект, заставляющий яростно материться техников-наладчиков, вынужденных постоянно заниматься ремонтом установки. Именно благодаря такому ремонту атака ниаронских драконов и оказалась столь удачной.
За прошедшие четыре дня ситуация кардинально не изменилась – Морозов ругался, техники матерились, и только радар стоял мирно и спокойно… и, естественно, не работал. Но уже к послезавтрашнему дню наладчики пообещали секунд-генералу ввести в строй «это магтехническое издевательство над простыми людьми».
Оповещенная о случившемся в Синегорском лагере инциденте охрана радара бдила, стойко неся тяготы своей нелегкой службы.
То есть треть охраны спала, треть резалась в кости, и только самая ответственная треть несла дозорную службу. Такое откровенно наплевательское отношение к несению службы была вызвано тем, что командир сего маленького гарнизона был сослан в эту «несусветную дыру на краю мира» (по его собственным словам) за хронические приступы запоя в крайне острой форме, так что большую часть времени на свои обязанности ему было откровенно начхать. То, что этот лейтенант еще до сих пор не вылетел со службы со скоростью выпущенного болта, нельзя было объяснить иначе как наличием у него «длинной и мохнатой руки» где-то среди начальства.
Охранный гарнизон наполовину состоял из таких же ссыльных за какие-то некритические провинности и очень быстро выработал собственный график несения службы. Командир на «симпозиуме» (большая часть времени) – служба сводится к чисто номинальной, командир «вернулся» (время от времени) – служба активизируется до показательно-бессмысленного состояния, проходит время – цикл повторяется.
Почти полное отсутствие проверок на практически постоянно простаивающем без дела объекте чудовищно разложило дисциплину, сделав этот процесс почти неконтролируемым. Формально не входящая в юрисдикцию линейных и гарнизонных войск охрана радара оказалась предоставлена самой себе, так что все приказы по усилению бдительности в большинстве своем успешно прошли мимо этого маленького, но гордого подразделения.
Секунд-генерал Морозов поинтересовался как-то состоянием объекта, но, услышав формулировку «находится в состоянии перманентного ремонта», быстро переключился на более насущные проблемы и решил заняться этим вопросом чуть позже.
Но человек предполагает, а бог располагает…
* * *Тихая летняя ночь.
Стрекот кузнечиков и крики ночных птиц. Звезды, мерцающие на темном небосводе. Красноватый, покрытый оспинками кратеров лик Большой Луны, бесформенные пятна малых лун.
Уснувший город, по улицам которого бродят патрули.
Огороженная высоким забором площадка на полпути к вершине Лысой горы, по которой рассыпаны здания радарного комплекса. Собственно громадная лопасть радара, застывшая в неподвижности.
Все, как обычно.
Небольшая кордегардия около главных ворот. Четверо солдат несут ночную вахту, не отвлекаясь на посторонние занятия, – таких в охране радара немного.
Тусклый свет магического светильника, негромкие голоса беседующих бойцов.
– …А я тебе говорю, пришлют к нам уже скоро подмогу, – распаляясь, говорил один из них, молодой безусый рядовой. – Как диктатора нового выберут, так сразу же порядок будет!
– Да брось ты, Юрка… – безучастно махнул рукой его собеседник, ничем не примечательный солдат лет тридцати. – Кому мы нужны… Никто из-за этого паршивого острова с ниарами ссориться не будет – отдадут нас им, и все тут…
– Да что ты такое говоришь! – возмутился Юра. – Да такого ни в жисть не случится!..
– Как знаешь… – равнодушно проговорил второй солдат.
– Да, я знаю! И вообще…
Что «вообще», охранники узнать не успели, так как в дверь вежливо, но сильно постучались.
– Ну-ка, цыц, балаболки, – заткнул своих подчиненных старший караула и подошел к смотровому окну.
– А ну, хто там на ночь глядя шляется? – сурово проговорил капрал. – Отвечай живо, пока не вышел и башку не открутил!
– Я прибыл с поручением от командующего, – раздался из-за толстой деревянной двери спокойный молодой голос.
– Ага, как же, в четыре часа ночи, – ехидно ответил капрал. – Будут тут хоспода охфицеры в такое время шастать… А ну пшел вон, урод, пока не схлопотал горячих!
– Да вы хоть одним глазком на документ взгляните, а то ж меня за неисполнение приказа в наряды до Второго пришествия запихают… – обиженно возразил ночной посетитель.
В голове командира караула зародились смутные и крайне нехорошие предчувствия.
– А ну-ка, ребята, быстренько собрались – чего-то мне этот хмырь не нравится… – тихо сказал он своим бойцам.
Затем вновь развернулся к смотровому окошку, которое отчего-то так и не открыл. Немного подумав, опустил забрало и подхватил правой рукой арбалет. Спустил предохранитель, а левой рукой быстро отодвинул толстую деревянную створку.
Ничего не произошло.
Удерживая на весу легкий полицейский арбалет, рассчитанный на стрельбу одной рукой, капрал осторожно выглянул в окно. Эта игрушка, конечно же, не пробьет тяжелую латную броню, но против легкой кольчуги или кожаного доспеха – самое то…
Короткий красноватый отблеск луны на мелькнувшем в темноте узком лезвии, и тяжелый вариант стилета – панцербрехер ювелирно точно входит сквозь смотровую щель в левый глаз капрала.
В следующий миг в неосмотрительно распахнутое смотровое оконце влетает небольшой сверток, который глухо ударяется о пол.
Хлопок, и кордегардию заливает ярко-белый свет от вспыхнувшего свертка.
Тело капрала еще не успевает осесть на пол, как сквозь разлетающееся осколками стекла окно влетает невероятно быстрая смазанная черная тень.
Ослепшие от яркой вспышки охранники все еще находятся в глубочайшем шоке, и только один из них наугад замахивается, чтобы ударить в сигнальный гонг.
В воздухе мелькает стремительный росчерк, и солдат падает навзничь с торчащим из правой глазницы кинжалом.
Двое оставшихся бойцов постепенно приходят в себя после взрыва световой гранаты. Они, в отличие от третьего, стояли слишком близко к смотровому окошку, так что взрыв произошел за их спинами, и задело их хотя и чувствительно, но не в полную силу. Почти сразу же охранники попытались атаковать неизвестного противника – первый солдат, сделав замах коротким пехотным мечом, бросился в рукопашную, а второй вскинул к плечу арбалет, беря врага на прицел.
