Холли Блэк - Зачарованная
Ройбен припал поцелуем к губам Кайи, убегая и прячась от холода, поселившегося внутри. И ему стало хорошо от сладостной боли, которую ему причиняло это ощущение.
«Не уйти от Ада, как нельзя с самим собой расстаться». Зачарованная. Он целует зачарованную девушку. Ройбен рывком отодвинулся от нее. Вид у Кайи был слегка обескураженный, она провела языком по нижней губе, но ничего не сказала.
Ройбен гадал, что Кайя подумает об этом, когда чары пропадут. Но голос в глубине рассудка шепнул ему, что завтра для нее так и не наступит, верно? Для нее есть только сейчас, и, если он хочет поцеловать ее, это будет всего лишь поцелуй.
Кайя слегка отодвинулась от него и уселась, прижав колени к груди.
— Это разозлит ее?
И вновь не было необходимости уточнять, кого она имеет в виду.
— Нет, — ответил он, потерев лицо ладонями и коротко усмехнувшись. — Вряд ли. Это, несомненно, ее позабавит.
— А как насчет другой… другой госпожи?
Ройбен инстинктивно прикрыл глаза, как будто его ударили. Он не мог понять, чем его привлекает девчонка, которая так ранит его странными замечаниями и лишает душевного равновесия своим пустым и в то же время непосредственным вопросом.
— Ты можешь меня поцеловать, — негромко произнесла Кайя, прежде чем он собрался с духом, чтобы ответить. — Тогда я не буду задавать тебе дурацкие вопросы.
Казалось, чары ушли, потому что глаза ее были чистыми и ясными. Ройбен не мог сказать, держало ли ее еще заклятие королевы и к чему оно понуждало.
Ройбен вновь склонился к ней, но тут в дверь негромко, но настойчиво постучали. Несколько мгновений рыцарь не двигался. Он хотел спросить Кайю, чувствует ли еще она чары, хотел сказать, что она может просить его обо всем, о чем захочет. И еще он так сильно хотел поцеловать ее, что ему едва хватило выдержки встать на ноги, дойти до двери и распахнуть ее.
Плетенить прислала в качестве рассыльного красношапа. Он-то и стоял теперь в дверях, распространяя запах свернувшейся крови и гнили. Бросив взгляд за спину Ройбена, на сидящую на кровати девушку, красношап обнажил в ухмылке острые зубы.
Ройбен взял у посыльного из рук белое платье.
— Смотри мне, если ты его запачкал!
— Госпожа хочет знать, закончил ли ты уже с ней.
По хитрому, полному вожделения взгляду красношапа было легко понять, какой смысл он вкладывает в эти слова.
Гнев поднялся в груди Ройбена, мешая дышать; гнев вскипел неожиданно так сильно, что рыцарь боялся не сдержать яростной дрожи. Он надеялся, что посыльный этого не заметит. Красношапы не отличались наблюдательностью.
— Можешь сказать ей, что я еще не закончил, но в скором времени буду готов, — ответил рыцарь, чуть улыбнувшись — по крайней мере, он надеялся, что это выглядело как улыбка, — и кивнул, прежде чем закрыть дверь.
Когда он вновь повернулся к Кайе, лицо девушки ничего не выражало.
Ройбен подавил в себе эмоции, даже не потрудившись понять, что именно он испытывает.
— Надень это, — резко приказал он, не скрывая гнев в голосе и предоставив Кайе думать, что этот гнев направлен на нее. Ройбен швырнул девушке платье и увидел, как она вздрогнула, когда гладкий шелк соскользнул с края постели. Кайя молча наклонилась, чтобы поднять его.
Значит, она ему все-таки не доверяет. Прекрасно.
— Пора, — сказал Ройбен.
Глава 10
Мне говорят,
Слово сказанное
Мертво,
Я говорю, оно лишь
Начинает жить
В этот миг.
Эмили Дикинсон. «Слово» [10]Когда в комнату вошел Нефамаэль, Корни постарался погрузиться поглубже в теплую мутную воду. Женщина из волшебного народа, подстригавшая ему волосы и умащивавшая кожу ароматическим маслом, вышла, не дожидаясь приказа.
— Ты теперь весьма мил, — промолвил Нефамаэль.
Его желтые глаза отражали мерцающее пламя свечей.
Корни неловко пошевелился. Неприятное ощущение от масла, пропитавшего кожу, не оставляло его даже под водой. Шея чесалась там, где срезанные волосинки прилипли к маслу.
— Придать мне привлекательный вид — все равно что превратить свинец в золото, — пробормотал Корни, надеясь, что эта фраза прозвучала остроумно.
— Ты голоден? — спросил Нефамаэль. Голос у него был густой и сочный. Корни хотел узнать, как там Кайя, однако не решился задать этот вопрос сейчас, когда рыцарь приближался к нему медленными, размеренными шагами.
Корни кивнул, боясь, что голос подведет его. Он пока не совсем верил, что Нефамаэль привел его сюда, вырвав из прежней жалкой и убогой жизни.
— В этой стране произрастают плоды, которые на вкус превосходят все, что ты мог бы отведать в смертных землях. — Губы рыцаря искривила улыбка.
— И мне позволено?..
— Весьма, весьма вероятно. — Нефамаэль указал на груду одежды. — Одевайся, и я отведу тебя.
Корни был одновременно признателен и разочарован, когда Нефамаэль предоставил ему одеваться самому. Не обращая внимания на мокрое тело, Корни натянул синюю бархатную тунику и плотно облегающие штаны.
Нефамаэль ждал в коридоре. Он взъерошил пальцами волосы Корни, а затем снова пригладил их.
— Полагаю, комплименты сейчас неуместны.
Корни не мог отвечать, когда эти руки касались его…
— Идем, — сказал Нефамаэль, и Корни последовал за ним.
Потеки свечного воска тянулись вниз по стенам, подобно сталактитам в пещерах. Откуда-то издали до Корни доносились музыка и смех. Он и Нефамаэль прошли через открытую дверь, обрамленную серебряным плющом, и оказались в саду, где ветви деревьев склонялись почти до земли под тяжестью серебристых яблок. Меж деревьев прихотливо вилась узкая дорожка, выложенная белыми камешками. Над садом изгибался сияющий свод, и от него в саду было так светло, как будто они находились не в подземном царстве. Корни ощущал запахи вскопанной земли, скошенной травы и гниющих плодов.
— Иди же, — произнес Нефамаэль, кивнув в сторону деревьев. — Ешь все, чего пожелаешь.
Но Корни уже не был уверен, действительно ли он голоден. И все же из вежливости и страха он сделал несколько шагов и сорвал с одного из деревьев яблоко. Оно словно само легло в его протянутую руку. На ощупь кожица яблока была теплой, как будто под ней текла живая кровь.
Корни бросил взгляд на Нефамаэля, который разглядывал белую птичку, усевшуюся на яблоню. Осторожно, почти опасливо, молодой человек откусил кусочек яблока.
Плод имел вкус изобилия и страстного стремления, жаждущих раздумий и желаний, и проглоченный кусочек оставил внутри Корни сосущую пустоту. Ухмыляясь, Нефамаэль смотрел, как Корни жадно лижет надкушенное яблоко, поглощает его мякоть и, упав на колени, высасывает бледную сердцевину.
