Антон Корнилов - Братство Порога
«Итак, это не магия, – подумал болотник, – по крайней мере, не та, которой пользуются люди. Очнувшись, я не почувствовал ни малейшего признака недомогания. Значит, это и не дурманный дым. Скорее всего, эльфы могут влиять на сознание людей с помощью особых способностей – естественных для их расы… Недаром давным-давно умение эльфов очаровывать людей вошло в поговорку. Как прекрасные цветы испускают благоухание, так Высокий Народ распространяет вокруг себя ментальные флюиды, воздействующие на чувства человека таким образом, каким эльфы пожелают…»
Другого объяснения у Кая не оказалось, следовательно, дальнейшие его действия определялись последним выводом. Получается, если сохранять ясность духа и иметь в виду возможное ментальное влияние со стороны Высокого Народа, этому влиянию с успехом можно сопротивляться. Но все-таки магия это или нет? Если нет, насколько же тогда могущественна их магия?!
Кай поднялся со скамьи. Он знал, что ему делать дальше. Он направился в бальный зал, куда ушел Глядящий-Сквозь-Время. И где находилась ее высочество принцесса Лития. Кай продолжал нести свою службу. Он готов был сделать все, что угодно, лишь бы жизнь принцессы была в безопасности. Но он не расценивал эльфов как врагов. В конце концов способность к очарованию была неотъемлемой частью натуры Высокого Народа, как, скажем, способность дышать под водой была частью натуры амфибий. В записках Магистра Скара, которые болотник изучал в своей Крепости, о Высоком Народе было совсем немного – только сухая информация, обрывки слухов, зачастую противоречащих друг другу. И уж точно Кай не нашел там указаний к действиям. Магистр Болотной Крепости Порога Скар большую часть своей жизни провел на Туманных Болотах, а там некогда было много раздумывать о древних нечеловеческих расах. Там нужно было выживать самому и помогать выживать другим.
* * *Принц Хрустального Дворца Орелий, Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени, последний раз покидал Лесные Чертоги около пятисот лет назад. Он уже и забыл, насколько отвратителен быт этих гилуглов. И тем более отвратительно было то, что их города, дворцы, внутреннее убранство жилищ, даже их одежда и оружие, даже их магия – все это являлось примитивной пародией на жизнь Высокого Народа.
Впрочем, иначе и быть не могло: в те далекие времена, когда Высокий Народ и гилуглы жили рядом друг с другом, у кого последние могли учиться? Маленький Народец тогда редко появлялся на земной поверхности – это было время расцвета его подземных городов; вот Высокий Народ и стал тем недосягаемым идеалом, к которому стремились гилуглы… Орелий прекрасно помнит, какими были гилуглы в те времена – грязными, жадными, жестокими и трусливыми. Впрочем, они и сейчас остались такими – разве что сменили невыделанные звериные шкуры на одежды из ткани; выйдя из пещер и землянок, поселились в домах из камня и дерева; овладели основами магии и основами того, что они называют искусством. Принц Хрустального Дворца никогда не понимал своих соплеменников, которые относились к гилуглам доброжелательно-снисходительно, как сами гилуглы относятся к своим домашним животным – скажем, к собакам. А Орелий никогда не забывал о природном коварстве гилуглов – разве они способны прочувствовать оказанную им милость, если норовят исподтишка выкинуть какую-нибудь гадость, а то и цапнуть протянутую длань? Каждый из гилуглов – уверен был Принц Хрустального Дворца – в самой глубине своего сердца истинный раб; и чем чаще он будет вспоминать хозяйский бич, тем смиреннее и старательнее будет. Вот поэтому Орелий с радостью вызвался войти в число тех, кто принял на себя миссию, с которой эльфы сегодня вышли к сынам человеческим – в королевства Гаэлон, Марборн и Орабию, в княжество Линдерштейн.
Орелий, далеко вытянув ноги, полулежал в неудобном для него, чересчур маленьком кресле. Его осязательные рецепторы страдали от вязкой вони человеческого жилища; казалось, даже поры кожи впитывали слоистый смрад, состоящий из сотен запахов и запашков разной степени отвратительности. Но Орелий заставил себя не думать о неудобствах. В конце концов они здесь ненадолго. Принц Хрустального Дворца мысленно усмехнулся, глядя на то, как на лице сидящего напротив него Ганелона подобострастие и страх боролись с привычной горделивой сановностью. Даже будучи монархом, властителем тысяч и тысяч себе подобных особей, гилугл все равно оставался рабом. Так оно и есть и не может быть иначе. Но, подумать только, совсем недавно гилуглы осмеливались сражаться с его Народом! Сражаться! А ведь сражаться – значит полагать себя не просто равным своему врагу, но и допускать мысль о том, что можешь повергнуть его!
Гилугл-монарх, исчерпав скудный запас слов, глядел на Орелия, ожидая продолжения разговора.
– Мне хотелось бы узнать, – заговорил Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени, стараясь выражать свои мысли как можно проще, чтобы гилугл быстрее и яснее понял его, – как обстоят дела на Порогах?
Гилугл глупо моргнул. А Орелий постучал длинными пальцами по подлокотнику кресла. Можно было и не спрашивать. Конечно, он ничего не знает о Порогах. А ведь когда Высокий Народ дал королям людей Великий Договор Порогов, предполагалось, что именно повелитель земель, которые гилуглы называют королевством Гаэлон, будет хотя бы минимально контролировать функционирование Порогов. Перспектива более надежного контроля не рассматривалась. Жизнь гилуглов слишком коротка и уныла, а потому они стремятся наполнить ее сонмом бессмысленных мельчайших забот, за которыми не видят ничего большего. Твари, приходящие из-за Порогов, представляют собой самую ужасную опасность, какую гилуглы могут только вообразить, а между тем многие гилуглы имеют о Порогах лишь расплывчатое представление, а некоторые из них вообще ничего не знают об этом… более того, предпочитают не знать. Впрочем, и это понятно. Что вообще можно осмыслить и повидать за какие-то шестьдесят – семьдесят лет? Но ведь то, что этот мир просто перестанет существовать, если Пороги рухнут, все-таки могло поместиться в их головенках! Это так просто, что даже не требует дополнительных объяснений, но тем не менее это приходится вдалбливать снова и снова.
– Видимо, на Порогах все благополучно, – не дождавшись ответа, продолжил Принц Хрустального Дворца, – если вы позволяете призывать защитников Порога себе на потеху.
Гилугл-монарх промямлил что-то невразумительное и бессмысленное, и Орелий решил не затягивать, зная о том, что эти создания лучше понимают прямые мысли. Принц неожиданно для себя отбросил приготовленную заранее витиеватую речь, с помощью которой собирался навести короля Гаэлона на необходимую ему мысль. Пусть с гилуглами любезничают те из Высокого Народа, кому доставляет это удовольствие.
