Сергей Малицкий - Оправа для бездны
– На твое счастье, – с ухмылкой ввернул дедок.
– О счастье болтать не стану, – отрезал Уска, – но и о несчастье забывать тоже. Пригляди за ним, парень. Не прошу тебя обет твой нарушать или указывать что Насьте…
– Он сам кому хочешь укажет, – зло хихикнул дед.
– Просто не оставляй его, понял?
Сказал кузнец эти непростые слова и глазами, как горящими углями, в Марика уставился, а того только что не вывернуло от этих слов. Не сиди он сейчас в чужом доме, не прими он угощения толику времени назад – встал бы и молча ушел, а тут – что хочешь делай, а отвечать надо.
– Спасибо, Уска, – кивнул кузнецу Марик после долгой паузы, затем еще раз кивнул, собираясь с духом. – Спасибо, что просишь меня об этом. Может быть, и я так просить кого буду, когда по воле Единого детей выращу? Вот только мнится мне, что в мои, пусть еще небольшие, годы всякое слово как стрела. Если сердце принять его может, так и нечего целить – ранишь. А если брони на том сердце холодные, так ты хоть обстреляйся – толку не будет!
– Слышишь, парень? – зашевелился Анхель. – А может, вернешься когда, ко мне в ученики пойдешь? Уж больно ты слова складно лепишь…
– Тихо, – оборвал старика Уска. – Не о том сейчас речь!
– Да знаю я, о чем речь! – вскочил на ноги старик. – Ты же по этому парню как по отливке молотом стучишь – и слушаешь, есть в нем раковина или нет! А по нему стучать не надо хотя бы потому, что другой раз перелить все равно не успеешь! Его предупреждать надо! И не о том, что Насьта твой разум потерял – поумней твоего сына еще поискать в нашей долине, – а в том, что девка эта, Рич, или Кессаа, демон ее разберет, – сумасшедшая!
– Сумасшедшая? – удивился Марик.
– Именно так! – рявкнул тонким голоском дед, плюхнулся на чурбак и добавил: – Но не дура, совсем не дура!
– Так что же… – удивился Марик. – Что же ты полагаешься на нее?
– А на кого еще полагаться? – взвился дед, но тут же опять остыл: – Я вот что тебе скажу, парень. Ты все то, что слышал от меня, помни, но запомни и главное. И Насьта о том тоже знает. Ты помоги ей. Ты ее не оставляй, потому как Насьта ее точно не оставит – и не по причине слабости какой, а по иному делу. Красота красотой, а есть в ней что-то такое… Она как Аилле! Сжечь может, но темно без нее и холодно, понимаешь?
– Это ты о чем, дед? – недоуменно повернулся к Анхелю Уска.
– А! – махнул рукой старик и отвернулся.
– Ладно, – сплюнул кузнец. – Разговоры разговорами, но и дело надо знать. Ты… это… куда… лопату свою дел?
– Нет ее больше, – вздохнул Марик. – Кровь юррга железяку мою сожрала. Жердину на берегу положил.
– Там и оставь, – кивнул Уска и, поднявшись, пошел к горну, наклонился и выудил оттуда длинный сверток. – Вот. Времени у меня было немного, но было кое-что под рукой. Сладил я тут для тебя. Это не меч, так что воином себя не считай. Но и с лопатой твоей я тебя за Мангу не отпустил.
Хотел было Марик огрызнуться, что и лопатой можно юррга положить, но тут холстина сползла с того, что он в руки принял, и язык у парня отнялся. Только и прохрипел через силу:
– Что это?
Странное что-то обнаружилось в свертке. Палка ли, древко ли, посох ли – неизвестно, но выполненный из красного дерева, да еще сеткой проволочной прошитый, которая сквозь осмолку как нитка серебряная да черненая поблескивала. Один конец толще оказался, другой чуть тоньше. Тонкий в трубку стальную в локоть длиной был вставлен, толстый – окатышем стальным да заостренным окован. Всего удовольствия на три локтя. Рядом ножны серой кожи лежали, похожие на те, что на поясе Насьта таскал, только шире в полтора раза, да из ножен оголовок рукояти виднелся, а под ним сама рукоять, снаружи полоской кожаной, на вар посаженной, оплетена.
– Что это? – не понял Марик, поймал на предплечье палку, удивился легкости ее, но тут же почувствовал, что тянет оголовок вниз, едва ли не на четверть длины надо середину рычажить, чтобы ожил посох в руках!
– А демон его знает, – сдвинул брови кузнец. – Приглядывал я за тобой, парень, когда ты по утрам ветер перекопать с железкой своей пытался. Понять все не мог, как ты в одном котле замесить глевию с копьем пытаешься, а потом махнул рукой. Отчего я думать должен? Получается – и ладно. С другой стороны, с глевией ты бы юррга не взял – смял бы он лезвие, а для рубящего удара никак бы ты мгновения не выискал. С копьем бы взял, но, опять же, будь у тебя копье в руках, а не лопата твоя, не застряло бы оно у юррга в глотке, а проткнуло его до хвоста, а значит, и тебе, парень, синяком на ребрах отделаться не удалось бы. Или не видел, как ребра хрустели у одного из дозорных?
– Видел! – кивнул Марик. – Да вот не пойму только, чем мне эта палка помогла бы?
– Ну не палка, а древко, – крякнул кузнец. – Да не из простого дерева, а из одра!
– Из одра? – удивился Марик.
– Из одра, – кивнул старик, с которого вдруг всю его спесь да немощь как рукой сняло.
– Ну-ка потяни за рукоять, – предложил кузнец.
Смахнул Марик клапан с ножен, вытянул странный меч, перебросил его из руки в руку. Коротковат, едва ли больше полутора локтей, но не тяжел. Лезвие тонкое и непривычно широкое – с ладонь, но по оси на треть длины утолщенное: если сточить грани пальца на три с каждой стороны, почти эсток[4] получится. Или огрызок от эстока. Видел такое оружие Марик у одного воина в соседней деревне, но так тот меч втрое длиннее был, им, как его хозяин говорил, даже кирасу проткнуть можно, а этим что делать? Тоже доспех тычком пробивать? Так куда ж с такой длиной? Да и непросто к нему приноровиться будет, балансировка непривычная. Впрочем, с эстоком он погорячился, на две трети клинок плоский, хотя жёсток тем не менее. Странное оружие, а металл хорош. Если приглядеться, словно изморозь на клинке выступает!
– Ну? – уставился на баль кузнец.
– Не понимаю, – пожал плечами Марик, взмахнул мечом, сделал один шаг, другой. – Не сталкивался с таким оружием никогда. Лезвие от острия на четверть длины расширяется, на последней четверти так же сужается. Словно лист этого самого вашего одра. Гарда странная, на крюки больше похожая. Такой не руку защищать, а чужой клинок ловить. Ребро по оси на треть клинка. Зачем оно? Такой меч только если в частом лесу или в узком коридоре для схватки годится. Твоя работа?
– Не совсем, – кивнул Уска и в улыбке расплылся. – Все правильно говоришь, а главного не увидел. Для тебя все это собирал.
– Для меня? – удивился Марик, опустив меч. – Это древко и этот клинок – для меня?
– Думаешь, цену себе набиваю? – усмехнулся кузнец. – Для работы над бальским мечом полгода тяну, а не пойми что за две недели выстучал?
– Хорошая сталь, – осторожно похвалил металл Марик.
