Дмитрий Емец - Огненные врата
Внезапно, без всякого перехода, Ламина вскочила, опрокинув самодельную скамейку, и ее копье умчалось в сторону ближайшей крыши, на которой мелькнуло и сразу пропало чье-то вертлявое лицо.
Фулона озабоченно смотрела на нее.
– Комиссионер или суккуб?
Ламина оглядела наконечник вернувшегося копья. Она не уверена была, что попала. Вначале ей показалось, что наконечник совсем чистый, и лишь обнюхав его, как ищейка, она уловила слабый запах духов.
– Суккуб.
– Плохо. Суккубы редко следят поодиночке, – сказала Фулона.
Глава 9
Не бросайте Мефодия в костер! Он потом очень переживает
1. Быстрее всего я устаю от отдыха.
2. К сожалению, чтобы человек думал и развивался, он должен быть несчастен. В счастливом состоянии он будет только хрюкать.
3. Глупо думать, что мы покупаем вещи. Мы им продаемся.
4. При недостатке ресурсов проще остаться хорошим человеком, чем при их избытке.
5. Всякий человек хороший, пока все происходит, как он того желает. Истинная сущность личности проявляется, когда что-то идет против ее воли.
6. Мы все говорим себе: я нечто. А надо сказать: я ничто. И ясно увидеть, что ты ничто. И тогда, оттолкнувшись от этого, можно уже стать чем-то.
7. Человек – как глина. Вначале мягкий и пластичный, а потом застывает и принимает окончательную форму. Смерть – это и есть то самое принятие окончательной формы, фиксация.
Подборка мыслей Эссиорха, записанная на обратной стороне холстаЭто была странная компания даже для мрака. Тухломон, Виктор Шилов и два «выпрошенных» тартарианца: Эрб и Бурцель. Эрб отличался от Бурцеля наличием скифского акинака и сильно опаленным лицом. Бурцель от Эрба – бородкой, налипшей на подбородок, как котлета. Оружием Бурцелю служил германский меч с волнистым лезвием, такой огромный, что он являлся предметом постоянных издевок как для Виктора, так и для Эрба.
– Я слышал: раньше наемника, пойманного с таким мечом, вешали на первом дереве. Он оставляет в ране кусочки кости, – сказал Шилов.
– Он вообще не оставляет ран: одни трупы! – осклабился Бурцель.
Сил ему было не занимать, да и с мечом он перемещался исключительно резво. Даже Арей убил бы его не раньше, чем секунд через сорок, что для знающего стража было почти комплиментом.
Эрб оказался незаменимым в слежке. Это он первым выяснил, что Чимоданов, Мошкин и Ната собираются на рыбалку. Главный «рыбарь» был, конечно, Чимоданов. Остальные служили исключительно препятствием для заброса удочек.
Рано утром в субботу Виктор Шилов и Тухломон стояли на Савеловском вокзале у турникетов. Тухломоша шутил и балагурил с дачниками, мысленно отмечая для себя тех, кого при случае навестит. Память на эйдосы, их владельцев и, главное, психологические ключики к владельцам у него была потрясающая. Эрб и Бурцель скрывались под мороком, однако в угол, где они находились, почему-то никто не заходил, хотя толкучка у турникетов была страшенная.
Первым появился Чимоданов с целой связкой удочек и рюкзаком таким огромным, что, когда он поворачивался, кто-нибудь рядом с ним обязательно падал. За прошедшие полгода он очень заматерел. Оброс колкой щетинкой, раздался в плечах, загрубел лицом и внешне был уже не молодым человеком, а «дядей». При этом Чимоданов был странный типаж – даже для огромного загородного гипермаркета, где работало больше тысячи человек. Он выковыривал из носа козявки и поедал их на глазах у девушек. Никогда не мылся, ну разве что оказывался под проливным дождем. Шутил только про смерть и хохотал при этом так громко, что кассовые аппараты начинали сами собой выплевывать чеки.
Вторым пришел Мошкин со своей девушкой Катей, старостой курса и бесценной копилкой готовых мнений. Правда, Евгеше строго велено было не брать с собой Катю и вообще по возможности привязать ее к батарее, но он неосторожно сказал об этом самой Кате, после чего ее присутствие стало неотвратимым.
Катя мрачно уставилась на Чимоданова, собираясь испепелить его взглядом, однако Петруччо оказался огнеупорным. Сунул палец в ухо, достал некоторое количество серы и, полюбовавшись, отправил ее в рот. Катя, передернувшись, отвернулась.
А Чимоданов уже рассказывал Мошкину про свою подработку в спортивном клубе.
– Два раза в неделю, а платят отлично! До меня там никто не удерживался! – похвастался он.
– А что ты там делаешь?
– Теток худею!
– Физкультура, что ли?
– Какая, к лешему, физкультура? Она им поможет? В этих клуш, подчеркиваю, бойцовский дух надо вгонять! Они вот-вот уснут! «А ну задвигались, я сказал! Приседаем, коровушки! Приседаем, уточки! Живо-о-о-о!» – резко и страшно крикнул Чимоданов. Взлохмаченный, широкий, как пень, с вытаращенными глазами, он был страшен.
Катя вздрогнула. Мошкин ощутил в коленях трусливое желание приседать. Бедные уточки!
Минут через пять после Евгеши явилась Ната Вихрова. Рядом с Натой был молодой человек – небольшого роста, необыкновенно гибкий, умный, мягкий, с хорошей фигурой, с приятным голосом, с улыбчивым, немного влажным ртом. Когда нужно – говорил, когда нужно – замолкал. Никогда не обижался, вовремя уходил, вовремя приходил и исполнял желания прежде, чем они принимали словесную форму. Самое невероятное, что он был даже не суккуб, а вполне себе состоявшийся лопухоид, работавший в МИДе и вскоре собиравшийся на четыре года в Британию. Звали его Арсений. О нем было известно, что он сделал Нате предложение, и Вихрова вроде бы даже согласилась. Во всяком случае, заявление в загс они подали на конец июля.
Мошкин поглядывал на Арсения с недоверием. Он успел уже выучить, что люди с хорошей улыбкой часто злоупотребляют ею, пока улыбка совершенно не обесценивается. Ната относилась к своему молодому человеку покровительственно. Хлопала по плечу. «Молодец» говорила как «малаэц!». Кроме того, доверяла тащить сразу два рюкзака, себе оставив только сумку-косметичку.
– Потопали! – приказал Чимоданов, жестом фокусника извлекая стопку билетов.
Для Кати билета не оказалось, однако оставить ее за турникетами не удалось. Хотя Чимоданов на него и шипел, Арсений моментально договорился с контролершей на входе – причем договорился абсолютно безденежно, исключительно на улыбках и умоляющих прикосновениях. На старушек это действовало убийственно. Зорко наблюдающий за ним Тухломон позаимствовал пару фокусов. Комиссионеры запоминают все трюки, которые приносят результат.
Через две минуты они уже сидели в экспрессе, а еще через десять минут экспресс тронулся. Рюкзаками завалили все верхние полки. Шилов сидел через два ряда от Мошкина, закрывшись автомобильным журналом. Тухломон и стражи мрака стояли в проходе.
