Святослав Логинов - Имперские ведьмы
Наблюдатели Седьмой опорной базы, во все локаторы следившие за уходом парламентера, обнаружили приближающуюся к истребителю торпеду. Две точки на экране слились, и цель исчезла. Никаких следов взрыва на этом месте обнаружить не удалось.
Сестра Шайба в это время была уже над Новой Землей. Проламывать завесу ей каждый раз приходилось силой, на грани возможного, махина ступы в эту минуту не помогала, а только мешала, так что ведьма с тревогой думала о том времени, когда полеты в океан придется прекратить, ибо они станут не по силам. А отступница Чайка твердила Вайше об удивительной легкости, с которой преодолевается эта преграда. Врет небось, цену себе набивает перед судом. Мир стоит на вранье, удивительно, что сказки о Старой Земле хотя бы в малой части оказались истиной. Впрочем, все остальное, что говорится в сказках о прежней жизни, тоже легко проверить.
Шайба подошла к створу, ведущему в запретные части ступы. Никогда прежде Шайбе в голову не приходило, что туда можно хотя бы попытаться проникнуть. Пока ступа жива, она слишком дорого стоит, а когда сдохнет — кому интересна мертвечина? И сейчас ей было нелегко ударить кулаком в переборку и потребовать у скрывшегося внутри слизня:
— Выходи! Я знаю, что ты можешь выползти сюда!
Несколько минут ничего не происходило. Сестра Шайба молча ждала. Она давно научилась чувствовать обитателя ступы и знала, что сейчас он медленно и неохотно, но все же выполняет ее волю, поэтому Шайба не спешила натягивать узду. Незачем зря мучить животных. Вот он все сделал, чтобы открыть створ, а теперь стоит, замерев, из последних сил сопротивляясь хозяйской воле.
— Ну? — поторопила Шайба.
В переборке образовалась овальная дыра, и оттуда шагнул капитан Стас.
Шайба непроизвольно поежилась. Одно дело управлять зверем с помощью узды, оставаясь в это время в безопасности, совсем иное — стоять рядом, глядя ему в глаза. И запах… воняет грязным животным. А ведь Шайба всегда вовремя купала и проветривала ступу. Значит, такой запах присущ ему имманентно. Неудивительно, что прабабки бежали со Старой Земли… из такой вонищи. — Шайба усмехнулась, продолжая в упор разглядывать существо, которое возило ее на себе вот уже два года. — И все-таки похож на человека… Вот только волосы на лице; даже у самых древних колдуний они не бывают такими длинными и густыми.
Шайба ослабила узду, дав зверю столько воли, сколько позволяло благоразумие. Интересно, попытается ли он кинуться на нее и укусить?
Бородатый обитатель ступы продолжал стоять недвижно.
— Ты мужчина? — спросила Шайба, не особо надеясь на ответ.
— Был, — произнес бородатый, с силой выдохнув воздух.
Все именно так, как рассказывала Вайша.
— Ты со Старой Земли?
— Нет. Я с Петит-Пари. Мои предки улетели с Земли больше пятисот лет назад.
— У тебя есть имя? Назови его.
— Меня зовут Пьер Стас.
— Это твои предки убивали ведьм и изгнали их со Старой Земли?
— Ведьм не бывает.
— Вот, смотри, я — ведьма!
— Я это вижу.
«Полный идиот, — заключила Шайба. — Не может связать смысла двух простейших фраз, даже когда они стоят рядом».
— И что, — спросила Шайба, покривив губы, — у вас на Старой Земле действительно есть принцы?
— Есть.
— И они так прекрасны, как об этом рассказывают в сказках?
— Представления не имею. Никогда не видел живого принца. Судя по портретам, это обычные люди.
— Ясно. И здесь — вранье. А любовь?
Стас стоял молча, худое лицо ничего не выражало.
— Отвечай!
— Что отвечать?
— Любовь есть?
— Есть.
— Откуда ты это знаешь, если ни разу в жизни не видел живого принца?
В глазах капитана мелькнула мгновенная искра, которую Шайба не смогла однозначно истолковать. Он с шумом выдохнул воздух, но смысла в звуке было не больше, чем в фырканье морского дюгоня. Тот тоже, если не приглядываться, издали напоминает человека.
— Отвечай! — Шайба натянула узду, совсем чуть-чуть, едва заметно, только чтобы сломить строптивость животного.
Лицо Стаса скривилось, словно от сильной боли, хотя никакой боли и в помине не было, уж это Шайба знала наверняка. Потом он произнес так, словно не ей отвечал, а рассказывал самому себе:
— Любовь — единственное, что не принадлежит правящему дому. Она приходит, когда захочет и к кому захочет. Встречаются двое и вдруг оказывается, что друг для друга они прекраснее самого прекрасного принца.
— Как это может быть? Человек либо красив, либо уродлив, хотя большинство просто никакие. Для себя всякий хорош, но как можно быть прекрасным для одного и уродливым для прочих?
— Это нельзя объяснить. Это можно понять, когда полюбишь сам.
— Ты любил?
Шайбе дважды пришлось натягивать узду, прежде чем заросший диким волосом урод ответил:
— Да.
— Теперь ты любишь меня.
Стас молчал с самым тупым видом.
— Ты понял? — с угрозой спросила ведьма.
— Да.
— Что ты понял?
— Ты мне сказала, что теперь я люблю тебя.
— Я прекрасна?
— Не знаю.
— Кретин! Скажи, что ты меня любишь.
— Я тебя люблю.
— А теперь подойди и поцелуй меня.
Стас наклонился и бесплотно поцеловал сухие губы ведьмы.
— Тьфу, мерзость! — Шайба сплюнула и вытерла рот запястьем. — Убирайся в свою нору и не вздумай выползать оттуда, пока я не позову.
Не задержавшись ни на мгновение, пилот канул в глубине рубки. Люк громко чмокнул, словно уродливый великан одарил подругу смачным поцелуем.
Мгновение Шайба стояла неподвижно, как бы позируя невидимому художнику, затем резко отшагнула в сторону. Там, где только что стояла ведьма, осталось ее изображение, точный слепок, до последнего волоса совпадающий с оригиналом. Шайба обошла себя саму по кругу, придирчиво разглядывая фантом. Лицо колдуньи исказилось.
— Брехня! — проклекотала она и взмахом руки уничтожила привидение. — Враки! Все всегда все врут!
ГЛАВА 16
Чайка опомнилась первой. Влад еще осмысливал слова Мирзой-бека, не зная, что ответить в такой ситуации, а Чайка уже послала на двигатели мощный импульс, так что метнувшийся катер едва не ушел в солнечные недра. И только потом Влад перехватил управление. Ничего объяснять было не нужно, на экранах четким строем высвечивались шесть шестерок идущих на сближение ступ.
Засада возле самой опорной базы имперских войск, там, где в прежние времена торпедники носа показать не смели! Значит, и впрямь договорились былые враги, нашли общий язык и взаимную выгоду! Теперь остается только драться не ради абстрактного блага грядущих поколений, а всего лишь за спасение собственной жизни и любви. Цель, достойная битвы.
