Ночная Всадница - Дочь Волдеморта
Вместе с Молли выпали из списка возможных конфидентов и все остальные Уизли — слишком уж велико влияние жены и матери в этом семействе.
Во время свадебной вечеринки Гермиона осторожно присматривалась под новым углом и к другим присутствующим членам Ордена.
Человек, с которым можно затеять подобный разговор, должен быть ей очень хорошо знаком. А таковых, за вычетом многочисленных Уизли, в Ордене Феникса было не столь много. Собственно, Гермиона всерьез размышляла только над кандидатурами Люпина и Тонкс.
Но пришла к выводу, что новоиспеченная миссис Люпин слишком безответственна, к тому же ещё и увлечена сейчас своими личными делами куда больше, чем судьбами мира. Кроме того, даже убеди она Тонкс — это вовсе не поможет делу. Уж кого–кого слушать не станут…
А сам Люпин выглядел настолько замученным, обеспокоенным и несчастным, что в данной ситуации подходил Гермионе ещё меньше, чем его молодая жена.
В общем, Гермиона оказывалась в сложном положении.
По большому счету, на роль возможной наперсницы сколько‑нибудь подходила только Минерва МакГонагалл. Но с ней Гермиона совсем не общалась в неформальной обстановке. И, хоть отношения между лучшей ученицей школы и деканом Гриффиндора сложились замечательные, они никогда не были особо близки. А такой разговор не заведёшь с бухты–барахты. Нужно осторожно, потихоньку… МакГонагалл и на свадьбе‑то не было. Оставалась школа. Но и там вся эта затея выглядела более чем туманно.
Собственно, кроме Хогвартса, было ещё одно место, где Гермиона могла повстречать теперешнюю главу Ордена Феникса. А именно старый дом на площади Гриммо, штаб всей организации. Место, куда, судя по упрямству Гарри, они в любом случае на этих каникулах попадут; место, куда Гермионе очень следовало, и куда она очень боялась приходить.
Потому что на полках в гостиной, в многолетней пыли и паутине затаился медальон, который Гермионе придется положить на одну из чаш весов, положить своими руками. И чем больше девушка общалась этим летом с Гарри, на которого у неё как будто раскрылись глаза, тем менее она была способна передать Хоркрукс в его руки.
Но найти и отдать медальон Волдеморту — это был слишком категоричный шаг. А если она просто запуталась, если впоследствии ей придется жалеть об этом всю свою жизнь?
И всё равно побывать на площади Гриммо было просто необходимо…
Джинни Уизли с каждым днём становилась всё сумрачнее, а Гарри всё раздраженнее и обиженнее. Потеряв уехавшую вместе с сестрами и родителями на родину Амели, Рон тоже сделался мрачным и злым. Пытался пару раз подкатиться к разрываемой бесконечными сомнениями Гермионе — выслушал много грубостей.
— Знаешь, что?! — однажды выпалил Рон вечером, когда они стояли за Норой. — Нечего строить из себя разобиженную, понятно?! Поверь, я не хочу, чтобы в школе на всех углах стали трепаться, что меня кинули! Ты моя девушка, Гермиона!
— А теперь послушай меня, — холодно сказала «его девушка», едва сдерживая внезапно вспыхнувшую ярость. — Ты только что сжег все мосты, которые могли возобновить наши отношения! Кстати, совет на будущее — напиши книгу «Чего нельзя говорить барышне, ежели хочешь, чтобы она осталась твоей» и включи в неё все комплименты, которые придут в твою голову.
— Ты слишком много о себе возомнила! — рассвирепел Рон. — Ведешь себя, как дура! Ты, может быть, и стала потрясно выглядеть, но, химеровы когти, с кем же ты теперь будешь?! А?! Сама?! В твоем возрасте это просто стыдно!
— Поверь, Рон, одна я не останусь! — зло обронила гриффиндорка. — И не заставляй меня применять на тебе то, чему я научилась летом!
— Вот–вот! Единственное, что ты делала летом — училась! И в школе также! И после неё! Учись, Гермиона, не с твоими амбициями заводить взаимоотношения с людьми!
— Рон…
— Нет, я скажу! Я терпел, терпел — мне надоело! Ты слишком многого хочешь! Писал я тебе мало?! Ты тоже!
— Может, тебе ещё цветы подарить?!
— Помни, ты живешь у меня дома.
— Что?! Рон, да ты в своём уме?! Хотя это уже не важно!..
Ведьма развернулась и пулей полетела к крыльцу.
— Пойди, поплачь! — крикнул вслед Рон. — Подушка — лучшая подружка! Других нет!
Обида, резкая и горькая, накатила внезапно и очень горячо. Да чем же она заслужила все эти слова?! Чем заслужила их от Рона, которому всегда была верным другом, которому помогала, с которым была рядом в трудную минуту, делила, как и с Гарри, всю свою жизнь?! Да, много лет для Гермионы самыми близкими друзьями были они — Рон и Гарри: такие разные и столь похожие, непутевые и находчивые, упрямые, каждый со своими недостатками и своими достоинствами; такие родные, близкие, будто часть её самой. Да, имея их, Гермиона не искала ничего большего. Столько времени. Постоянно была рядом: в ущерб себе, часто — в ущерб здравому смыслу. И ради чего?! Чтобы сейчас Рон кричал ей подобные слова? Сейчас?! Да если бы только знал этот неблагодарный рыжий щенок о том, с кем вообще разговаривает! Кем была его давнишняя подруга, кто проверял его домашние работы, кто проплакал в подушку весь прошлый год в девичьих спальнях Гриффиндора потому, что этот безмозглый увалень корчил из себя Казанову.
Да она может сейчас, вот прямо сейчас, развернуться и уйти! Подушка — лучшая подружка?! Других нет?!
Есть другие! Ещё какие другие! Вам и не снились!
— Миссис Уизли, я уезжаю! — громко заявила Гермиона, распахивая ку́хонную дверь.
— Что?!
— Ваш младший сын меня выгнал.
— Что?!!
— Рон считает, что я здесь лишняя. И я уезжаю — спасибо за гостеприимство!
— Гермиона! Я поговорю с ним, он извинится! Да что случилось?
— НЕ НУЖНЫ МНЕ ЕГО ИЗВИНЕНИЯ! — в исступлении закричала девушка, чувствуя, что у нее начинается форменная женская истерика. — Он сказал, что я ничто! У меня нет ни друзей, ни почитателей, ни любящих меня людей, ни смысла жизни! Что он понимает?! Если бы он знал… Да я могу… Я превращу его жизнь в кошмар, и тогда он поймет, кто такая Кад… Гермиона Грэйнджер!
— Гермиона…
— Оставьте меня!
И, на бегу вытирая катящиеся слезы, наследница Темного Лорда умчалась в комнату, которую они с Джинни делили на двоих.
Успокоилась она не скоро, но, придя в себя, не только устыдилась разыгранного на кухне спектакля и этих зазорных слез, но и всерьез испугалась того, что чуть не выболтала сгоряча в голос. В её сомнительном положении истеричность неуместна. Несмотря на все нервные перенапряжения. Да и не привыкла Гермиона Грэйнджер вести себя так глупо.
* * *
В дом номер двенадцать Гермиона попала двадцать четвертого августа. Очень сердитый Артур Уизли привёл туда Гарри и его «гостей», поклявшись, что они не попадут на собрание Ордена. Гарри так достал его за эти дни, принципиально не слушая ничего об опасностях и правилах, что Артур теперь старался вообще поменьше находиться дома.
