Стивен Эриксон - Память льда
Еж взмахнул руками, предварительно отступив от друзей.
— Спокойно, солдат, — сказала Хватка. — Очевидно, чертова штука испортилась. Может быть, и не работала нико…
— Работала! Я и Скрип все проверили…
— Но его же утащили, прежде чем вы сыграли по-настоящему…
— Это не имеет — я говорю тебе…
— Всем заткнуться, — сказал Штырь, медленно поднимая голову. Его узкий лоб сморщился, так внимательно он изучал стол. — Испорчен. В этом что-то может быть, Хватка. — Он понюхал воздух, словно ища какой-то запах, потом согнулся. — Да. Дайте мне руку, я достану эти раскладушки…
Никто не пошевелился.
— Помоги ему, Еж, — приказала Хватка.
— Помочь ему залезть под стол? Слишком поздно прятаться…
— Это приказ, солдат.
Ворча, Еж тоже согнулся. Вдвоем они вытащили раскладушки. Штырь заглянул под крышку стола. Блеснула слабая вспышка колдовского света, маг удивленно свистнул. — Снизу все как надо!
— Блестящее наблюдение, Штырь. Поспорю, там и ножки есть.
— Нет, дурак. Внизу есть изображение… одна большая карта, кажется — вот только я ее не узнаю.
Еж, гримасничая, присоединился к магу. — О чем вы толкуете? Мы не рисовали картинок снизу… клянусь ветхими башмаками Худа, что это… кровь?
— Красная охра, думаю. Так Баргасты любят малевать…
— Или ривийцы, — буркнул Еж. — Кто это в середине — с собачьей головой на груди?
— Откуда мне знать? По любому картина свежая. Совсем, я имел в виду.
— Ну так сотрем ее к чертям.
Штырь выкарабкивался. — Ни малейшего шанса — внизу всюду сплетение защитных чар. — Он выпрямился, встретил взгляд Хватки и пожал плечами: — Лучше я сделаю копию, в размер обычной карты, и попытаюсь истолковать…
— Как скажешь.
Еж вылез из-под стола, снова окрыленный: — Отличная идея, Штырь — и следует спросить толкователей. Если это настоящая новая Свободная карта — можно выработать новые расклады, новые связи, и как только ты поймешь…
Штырь усмехнулся: — Я потерял все деньги.
— Как и все мы. — Хватка сердито глядела на саперов.
— В следующий раз заработает. — сказал Еж. — Увидишь.
Штырь решительно кивнул.
— Простите нам недостаток энтузиазма… — протянула Дымка.
Хватка обратилась к Баргасту: — Ходунок, посмотри — ка на этот рисунок.
Воин фыркнул, присел на четвереньки. С ворчаньем заполз под стол. — Темно, — сказал он.
Еж повернулся к Штырю: — Устрой снова тот световой трюк, идиот.
Маг фыркнул на сапера, сделал жест рукой. Свет снова озарил низ стола.
Ходунок помолчал, потом выкарабкался из — под столешницы и распрямился.
— Ну? — спросила Хватка.
— Ривийцы, — качнул головой Баргаст.
— Ривийцы не играют с Колодой, — сказал Штырь.
Ходунок оскалил зубы. — Как и Баргасты.
— Мне нужна дощечка, — заявил Штырь, скребя поросль на узком подбородке. — И стило, — продолжал он, не обращая внимания на остальных. — И краски, кисть…
Они смотрели, как он вышел из палатки. Хватка вздохнула, поглядела на Ежа. — Вряд ли это можно назвать удачным вписыванием в Седьмой Взвод, сапер. У Дергунчика почти остановилось сердце, когда расставался с целым столбиком. Твой сержант сейчас, верно, вырывает кишки у черного вяхиря и шепчет над ними твое имя. Но вдруг удача улыбнется и демон его не услышит…
Еж скривился: — Ха. Ха.
— Не думаю, что она шутит, — заявила Деторан.
— Чудесно, — фыркнул Еж. — У меня на такой случай припасена долбашка, и будь я проклят, если не возьму с собой всех.
— Командный дух, — сказал с широкой улыбкой Ходунок.
Хватка буркнула: — Отлично, солдаты, идем отсюда.
* * *Паран и Серебряная Лиса стояли поодаль от остальных, смотрели, как небо на востоке окрашивается полосами медного и бронзового цвета. Последние звезды меркли у них над головами — холодная, равнодушная россыпь, сдающаяся наступлению теплого дня.
После казавшихся бесконечными ночных часов, поселивших в душе Парана боль и дискомфорт, пришло эмоциональное опустошение, лихорадочный покой. Он стал молчаливым, страшась разрушить внутренний мир, зная, что это всего лишь иллюзия, задумчивый роздых перед новой бурей.
'Порван-Парус нужно вытащить на мостик'. Он действительно сделал это. Первое касание их взглядов разомкнуло потаенные воспоминания, и для Парана это стало взрывом, проклятием. Дитя. Я вижу дитя, и потому отвращаюсь от интимных мыслей — пусть она и была раньше взрослой женщиной. Это же ребенок. Но в нем пылало нечто большее, чем просто тоска. Другое присутствие, вплетенное, словно черная железная проволока, в то, что было от Парус. Ночная Стужа, колдунья, любовница Беллурдана — когда она лидировала, появлялся и Теломен. И так это были не просто дружеские отношения… а вместе с Ночной Стужей в них вклинивалось что-то внешнее. Отдающее горечью. Тайскренном… Императрицей, Империей малазан, Худ знает чем еще. Она знала, что ее предали во время Осады Крепи. Ее и Беллурдана. Любовника.
Серебряная Лиса заговорила первой. — Не надо страшиться Т'лан Имассов.
Он мигнул, качнулся. — Это ты так говоришь. Потому что командуешь ими. Нам всем очень интересно, каковы твои планы на армию неупокоенных? Каков смысл этого Собрания?
Она улыбнулась: — Это очень просто. Они собираются получить благословение. Мое.
Он уставился ей в лицо: — Почему?
— Я Гадающая на костях из плоти и крови — первая за сотни тысяч лет. — Ее лицо окаменело. — Но они нужны нам раньше. Во всей силе. Против ужасов, ожидающих в… в Паннион Домине.
— Другие должны узнать обо всем — об этом благословении, Серебряная Лиса — и об угрозах из Домина. Бруд, Каллор…
Она отрицательно покачала головой: — Мое благословение — не их забота. Воистину ничья забота только моя. И самих Т'лан Имассов. Что до Домина… я должна узнать больше, прежде чем говорить. Паран, я уже рассказала тебе о том, чем мы были и чем ты… мы… стали.
— И чем мы стали? Нет, не надо такого вопроса. Джен'исанд Рул.
Она нахмурилась. — Эту сторону в тебе я не понимаю. Но есть еще кое-что, Паран. — Поколебавшись, она продолжила: — Расскажи, что ты знаешь о Колоде Драконов?
— Почти ничего. — Он улыбнулся, потому что теперь он слышал в ее голосе Порван-Парус яснее, чем когда — либо до того.
Серебряная Лиса глубоко вздохнула, задержала дыхание, медленно выдохнула, обратив полузакрытые глаза к восходящему солнцу. — Колода Драконов. Особая структура, основанная на самой силе. Кто ее создал? Никто не ведает. Мое убеждение — убеждение Парус — в том, что каждая карта есть вход в садок, и что есть много карт, кроме представленных сегодня. Могут быть другие Колоды — да, очень могут быть. Иные Колоды…
