Евгений Малинин - Час Черной звезды
Дядюшка Прок вернулся в комнату, плотно прикрыл дверь и уселся за стол рядом с Верозой и Элио. С минуту они молчали, а затем старый актер спросил, ни к кому не обращаясь:
— Смогли мы его обмануть?..
— Это неважно, — покачала головой Вероза. — Важно, что Бамбарею удалось сбежать. Теперь они вряд ли смогут узнать что-то про наше знакомство… — И вдруг, с силой дернув Элио к себе, она воскликнула: — Если только ты, маленькая мерзавка, не станешь болтать, что не надо!!!
Элио, широко распахнув глаза, уставилась на молодую женщину, и спустя мгновение в этих огромных, темно-синих глазах вскипели слезы.
Вероза мгновенно прижала девочку к себе и быстро, но негромко заговорила:
— Прости меня, малышка, прости! Я очень испугалась, очень!.. Еще вчера, когда эти страшные оборотни привязали тебя к столу и хотели… мучить. Но ты должна запомнить: ни с кем, понимаешь, ни с кем нельзя говорить о Бамбарее! Мы все его любим, но говорить о нем нельзя! Нельзя! Ты поняла меня?!
Элио хлюпнула носом, но сдержала слезы и кивнула. Затем, бросив быстрый взгляд на стол, она погладила Верозу по щеке и негромко спросила:
— А можно мне еще один пирожок?
— Конечно, малышка, — быстро ответила Вероза. — И сладкой сахарной воды!..
Она налила из высокого кувшина в небольшую чашку воды и придвинула поближе к девочке тарелку с пирожками.
— Сама поешь… — предложил дядюшка Прок, но Вероза отрицательно помотала головой:
— Не хочу.
— И напрасно! — ласково проговорил старик. — Тем, что ты будешь голодать, ты никому не поможешь. Ни Бамбарею, ни Эриху.
Он придвинул поближе пустую тарелку и наложил на нее тушеных овощей с мелко нарезанным копченым мясом. Потом по запаху выбрал один из кувшинов и налил себе пива.
Вероза молча наблюдала за ним, а когда дядюшка Прок приступил к трапезе, встала со стула.
— Я пойду к Эриху, а сюда пришлю тетушку Мармелу. Пусть она тоже поест.
— Постой, — остановил ее Прок. Быстро собрав на одну тарелку кое-что из снеди, разложенной на столе, он сунул эту тарелку в руки Верозе со словами:
— На вот, захвати с собой. Если захочешь, сама поешь, а может быть, Эрих в себя придет, так и его покормишь!
Вероза как-то безвольно приняла тарелку и молча направилась к выходу, а дядюшка Прок вместе с Элио принялись за остывший обед. Спустя несколько минут в комнату вошла тетушка Мармела. По ее виду можно было догадаться, что у нее имеется масса вопросов к руководителю труппы, но он опередил ее. Указав рукой на соседний стул, дядюшка Прок проговорил с набитым ртом:
— Садись, Мармела, угощайся… Сам многоликий о нас позаботился, негоже его заботу втуне оставлять!
Мармела посмотрела на старого актера долгим взглядом и молча опустилась на предложенный стул.
Несколько минут они молча ели, а затем тетушка Мармела еле слышно спросила:
— Так Бамбарей сбежал?
— Да, — так же негромко ответил Прок. — Но многоликий сказал, что он должен быть еще в городе и они надеются его снова схватить…
— В городе… — голосом, полным разочарования, протянула тетушка Мармела и… замолчала.
Но Бамбарей, вернее, извержонок из стаи восточных волков по имени Вотша, был уже далеко от вольного торгового города Ласта. Он быстро шагал по узкой лесной тропке, направляясь на Восток, на свою родину. Прошлой ночью он все-таки заглянул в село Лохмотья, к одной знакомой старушке, у которой они ночевали, направляясь в Ласт. Он признался ей, что сбежал от многоликих и направляется… куда глаза глядят. Бабушка, ни о чем его не спрашивая, собрала для него котомку с едой и выгребла все свои сбережения — три медные монеты вольного города Ласта. Вотша не хотел брать монеты, но бабка сурово посмотрела на него и коротко приказала:
— Бери! Я не хочу, чтобы ты попрошайничал. Попрошайку могут выдать многоликим!
К вечеру следующего дня Вотша успел уйти достаточно далеко, чтобы не опасаться погони. Правда, он оказался в совершенно незнакомых местах, а потому старался пока что не выходить к человеческому жилью. Запасов у него было достаточно, так что тропинка, присыпанная мягкой хвоей и прихотливо петляющая в не слишком густом еловом бору, очень хорошо подходила для его целей.
Однако вечер опускался на землю, принося с собой прохладу ранней осени и темноту высокого неба, расцвеченного яркими звездами. Пора было подумать о ночлеге, и тут чуть в стороне от тропинки Вотша увидел странно наклоненную ель. Старое мощное дерево, видимо, начало падать, но его верхушка попала между ветвями стоявшей невдалеке раскидистой осины, так что серый, покрытый у комля лишайником ствол повис, наклонившись над землей. Вотша остановился, внимательно оглядел ель, а затем сошел с тропинки и направился к ней.
Обойдя вывороченные из земли корни и заглянув в образовавшуюся яму, извержонок взобрался на ствол и, осторожно переступая, двинулся вверх, в гущу все еще зеленых ветвей. Миновав три четверти ствола, он оказался в зеленом шатре, образованном наклонившимися под собственной тяжестью еловыми лапами. Сумрак здесь был гораздо гуще, но вечернего света хватало, чтобы удобно устроиться, подстелив под себя плотную куртку и пристроив под голову заплечный мешок. Наскоро перекусив, Вотша принялся рассматривать быстро темнеющее небо с загорающимися на нем звездами и вспоминать своих друзей-актеров — как-то им сейчас приходится?.. Он надеялся, что его бегство из-под стражи никак не скажется на них, ведь их вины в том, что он исчез, не было. И все-таки в глубине души у него таилась тревога. Однако молодость и окружающее спокойствие взяли свое, и через некоторое время Вотша заснул…
Пробудился он так, словно кто-то очень осторожно тронул его за плечо. Ночь была в самой середине — начало часа Неясыти. Звезды сверкали, как подсвеченные драгоценные камни, воздух был прохладен и напоен запахами взявших силу трав, в глубине леса раздавалось уханье, едва слышные шорохи… и звуки человеческой речи!
Разговаривали внизу, под елью, на которой устроился Вотша. Извержонок осторожно наклонился, просунул голову между ветвями и увидел, что у самого комля ели горит небольшой костерок. Над костром пристроен котелок, наполненный закипающей водой, а рядом с костром, полулежа, расположились два нестарых еще изверга. Вотша прислушался.
Вначале говор показался ему совершенно незнакомым, но потом он начал узнавать некоторые слова и понял, что изверги разговаривают на сильно искаженном наречии одной из западных стай. Постепенно смысл разговора стал доходить до него:
— …представляешь, парень сбежал из городского замка! Конечно, ему кто-то помог, но согласись — такого еще не бывало!
