Александр Прозоров - Конец пути
— Не-ви-дим-ка… Мысль интересная… Вот только что проку от одного невидимки? Да и Раджаф все дело обязательно испортит. Можно быть невидимым для обычных воинов — но никак не для колдуна.
— Что же тогда делать, друже?
— Думать, — пожал плечами Олег. — Думать. Должно быть в обороне уязвимое место. Иначе не бывает, обязательно должно быть.
— Нешто и в таком монолите можно трещину найти?
— А ты что скажешь, девочка? — повернул голову к невольнице Олег.
— Разве я чего пойму, господин? — пожала она плечами. — Это у мудрого Аркаима спрашивать надобно. Он умный, он колдун, он хозяин дворца сего. А ну тайный ход у него во дворце имеется, дабы убежать тихонько, коли опасное что случится?
— Тайный ход? Это было бы в самую жилу. Да… Ну что же, нового мы тут явно ничего не найдем. Давайте возвертаться.
Хорошо передвигаться верхом, с заводными, да еще по прямой, не петляя по городам покорным и непокорным. Два дня хода широкой рысью — и они снова оказались под стенами Каима.
Город после десяти дней мира изменился мало. Пробоины в частоколе остались незаделанными, штурмовые мостики лежали на своих местах, цепляясь за покосившийся тын. Единственное, что появилось как дань военному времени — это верховые патрули. Ополченцы, получив доспехи и настоящие боевые мечи, приосанились, ощутили себя значительными людьми и теперь покрикивали на подвозящих к городу сено и дрова работников по делу и без дела. Олега, впрочем, узнали сразу — и приветственно вскинули мечи, словно гридни на параде по случаю приезда высокого гостя. Ведун в ответ кивнул, передал им поводья коней, по намету поднялся на стену и через обугленный пролом взошел на город.
— К мудрому Аркаиму идем? — поинтересовался Любовод.
— А ты придумал, как дворец его взять можно?
— Рази не ты об этом мыслишь?
— Ну тогда торопиться ни к чему, — вздохнул Середин. — Отдохнем, подкрепимся, друзей проведаем. А там посмотрим, что к чему.
Перед люком дворца богов стояла стража — тоже из ополченцев, одетых в золоченые доспехи смолевников. Олега и его спутников воины узнали, склонили головы. А вот какой-то лысый бородач в шелковом халате, с лежащими на плечах румяными щеками — нет, и кинулся наперерез, едва они успели спуститься на два пролета:
— Кто вы такие, несчастные, чтобы ходить по ступеням, предназначенным лишь для ног великого из великих и мудрейшего из мудрейших?! Прочь, несчастные, и если вы ищете милости высокочтимого Аркаима, то поклонитесь страже у входа для смертных, передайте им свои мольбы и ждите ответа наверху.
— Ты кто такой? — не понял Середин, замедляя шаг.
— Я — верховный сардар мудрого Аркаима, голос его милости и воли, носитель слова величайшего, премудрый Ахтой Бао, червь! Как ты смеешь говорить при мне, не склоняя головы?! Проси о прощении немедля, или ты лишишься ее еще до заката.
— У тебя помощники есть, сардар? — поинтересовался Олег.
— О чем ты говоришь, несчастный? Али ты не понял, что нить твоей жизни стала тоньше волоса и может прерваться от одного моего взгляда?!
— Я говорю о тех, кто станет заниматься твоим ремеслом после твоей кончины. — Ведун вытянул из ножен саблю.
— И поверь, мудрый Аркаим не станет обижаться на моего друга из-за такого пустяка, как твоя голова, — с усмешкой добавил из-за плеча Середина купец.
— А-а-э-э-а-а-в-вы? — растеряв свои грозные слова, попятился сардар.
— Зови помощников, — напомнил ведун, спускаясь за ним следом.
— Что желают высокочтимые гости? — сглотнул щекастый Ахтой Бао.
— Слуг, чтобы пол помыли.
— Г-где?
— Здесь. Он сейчас вся в крови будет. Где помощники?
— Нам нужны покои для отдыха, банька, чтобы помыться, запеченный поросенок и жбан хмельного меда, — перечислил Любовод.
— И тот, кто обо всем этом позаботится, — добавил Олег.
— Я-а… — осторожно предложил верховный сардар. — Я готов и сам исполнить ваши пожелания… Если вы несколько обождете со своим гневом… Господин…
— Однако ты стал зело грозен, друже, — усмехнулся в самое ухо купец. — Ровно князь великий, что за взгляд косой испепелить способен.
От этой похвалы ведуну стало немного не по себе, и он, словно оправдываясь, ответил:
— Я не видел этого таракана ни среди своих ополченцев, ни среди честно бьющихся горожан. Почему же сей смертный, пересидевший все опасности в какой-то яме, ныне пытается истребовать от нас почтения? А, Любовод? И почему бы мне не отсечь эту башку сейчас, раз она не попалась мне на глаза во время штурма?
— Может быть, потому, что штурм уже давным-давно окончен, друже?
— И чисто тут как, — добавила Урсула. — Пол с рисунком, ступени цветами пахнут.
Олег глянул на покрытую крупными каплями пота лысину, вздохнул и вернул саблю в ножны:
— Пожалуй, ты права, девочка. Не станем пачкать в собственном доме. И все же это наглость, когда недобитый враг пытается помыкать теми, кто одолел его всего несколько дней назад.
— Ничего не поделать, друже. Самый преданный и храбрый моряк никогда не сможет заменить самого плохого и трусливого кормчего. И если ты взял к себе рулевого с корабля разорившегося соперника, преданному моряку придется исполнять его приказы.
— Тогда, может быть, не стоит брать чужих рулевых?
— Увы, колдун, храбрых моряков много, умелых кормчих мало. А новыми ладьями кто-то должен править.
— Так как ты меня назвал, сар-сар-сардар? — спустился пониже к сановнику Олег.
— Великим витязем, господин, — не моргнув глазом, ответил лысый бородач.
— Что же, наверное, мне послышалось. — Олег провел пальцем ему по горлу. — Ладно, тогда показывай, где мы с другом отныне станем обитать.
— Да, господин, прошу, — коротко поклонился Ахтой Бао и первым потрусил вниз. На втором снизу пролете он свернул в правую часть половины правителя, откинул уже знакомый Олегу полог: — Вот, господин. Надеюсь, здесь тебе будет удобно. Покои мудрого Аркаима совсем рядом.
— Я так и думал…
За пологом находилось что-то вроде тамбура — небольшого помещения, позволяющего опустить за собой легкую полотняную шторку, прежде чем приподнять более плотную занавесь из мягкого войлока. Великий Раджаф постарался сделать все так, чтобы ничей посторонний взор не смог проникнуть в тайные покои.
Дальше открывалось обширное помещение, освещаемое сразу четырьмя зеркалами, что отражали падающий откуда-то сверху солнечный свет сразу со всех четырех углов. Олег понял, что свергнутый правитель вполне может наблюдать сейчас за ним через любое из них, и по спине пополз неприятный холодок.
