Алексей Пехов - Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней
Вальдер усмехнулся и прошел мимо. Детишки играют. Ну и правильно, надо ловить момент, пока зима немного успокоилась и морозы не заставляют сердобольных мамаш держать своих отпрысков дома, поближе к теплой печке.
Волшебник свернул на улицу Магов, и тут его окликнули:
— Мастер Вальдер! Мастер Вальдер! Подождите!
Он неспешно обернулся на крик и увидел спешащего подростка. Лицо Гани — ученика архимага, раскраснелось от бега.
Волшебник нашел паренька в одной из бедных деревушек Мирануэха, когда возвращался в Валиостр из Империи. У сироты оказался дар. Волшебство спало в нем, едва мерцая, словно искорка дремлющего костра. Но если в эту искорку подбросить хороших дровишек, то она превратится в пожар. И Вальдер в скором времени собирался разбудить в Гани это пламя.
У архимага Ордена до сих пор не было учеников, но подросток пока полностью оправдывал все возложенные на него надежды.
Смышленый, старательный, он легко запоминал начальные заклинания работы с Воздухом — самой непостоянной, сложной и капризной стихией. Да-да, именно Воздухом, хотя обычно все ученики в Ордене начинали изучение со стабильной Земли.
— Мастер, вы забыли! — Подросток протянул длинный белый сверток.
— Что это? — удивленно нахмурился архимаг.
— Посох конечно же! Вы его забыли. Я подумал, что он нам пригодится.
Вальдер усмехнулся. Он специально не стал брать символ магической власти с собой, но, как видно, боги этого не желали и нашли того, кто вернул его в руки «забывчивого» волшебника.
Ладно. Пригодится. Старые хрычи хотя бы не будут ныть, что он не чтит традиции Ордена. Потому что посох именно дань традициям, и ничего более. Он не несет в себе никакой силы. Обычно во время путешествий Строптивый Архимаг забрасывал ненужную палку на самое дно багажа.
— А в тряпку зачем завернул? — ворчливо спросил Вальдер, взяв сверток.
— Чтобы стража не остановила. — Гани шмыгнул замерзшим носом. — Они, конечно, слепые, но вряд ли пропустят мальчишку с посохом архимага.
— Спасибо, Гани. Ты мне очень помог.
— Здорово! А можно мне пойти с вами, мастер Вальдер? Очень хочется посмотреть на башню!
— Еще успеешь на нее насмотреться. Я иду на Совет. А он только для архимагов. Ступай домой, уже темнеет. Найдешь обратную дорогу?
— Конечно! — кивнул паренек, с сожалением посмотрев на возвышавшуюся над крышами домов башню Ордена.
— Прочитай до моего прихода сорок восьмую страницу. Запомни и постарайся разобраться.
— Только разобраться? — с хитрецой спросил мальчишка.
— Вот именно, — серьезно кивнул маг. — Не вздумай применять, пока я не вернусь. Ясно?
— Да, учитель, — кивнул Гани.
Вальдер сунул сверток себе под мышку и размашистым шагом поспешил по улице Магов к башне. Авендум медленно погружался в сон долгой зимней ночи. В бархате неба воссиял свет Короны Севера. Ее самая яркая звезда горела холодным, зловещим огнем.
Архимаг часами мог смотреть на звезды. По его мнению, они делали Сиалу куда прекраснее и чище, чем это было на самом деле.
Ледяной порыв ветра ударил задумавшегося мужчину в спину, и тот, тихонько ругнувшись, создал вокруг себя непроницаемый легкий щит, защищавший от непогоды.
Спустя минуту улица вывела волшебника на площадь, где одиноко возвышалась старая башня Ордена. Ветер словно сбесился и теперь лютовал, поднимая с мостовой снег и заставляя его кружиться в яростном белом танце. Ко всему прочему, наползли орды туч, скрывшие звезды, и начался сильный снегопад. Домов напротив уже не было видно — сплошная белая стена. В Авендуме такое часто случается. Прекрасная погода в мгновение ока превращается в самый натуральный кошмар.
Однако Вальдер, надежно защищенный магическим щитом, не обратил на снежное безумие никакого внимания. Довольно быстро он оказался возле бронзовой двери, и та сама собой распахнулась, подтверждая его право войти в святая святых Ордена.
Когда маг оказался в башне, дверь за ним аккуратно закрылась. Подчеркнуто вежливо и тихо щелкнул замок.
— Д-дай! — зашипели из полутьмы, и к волшебнику метнулась маленькая тень.
Архимаг не отступил, с брезгливостью наблюдая за бегущим к нему существом. Цепь натянулась, и тварь, возмущенно визжа, отлетела назад, пытаясь сорвать с себя стальной ошейник.
— Д-дай! — зашипела она.
— П-шел вон! — презрительно процедил Вальдер.
Существо зло сверкнуло огромными кроваво-красными глазами и осторожно приблизилось к человеку на несколько шагов.
— Д-дай! Пож-жалуйста!
Пепельно-серый гхол поджал под себя коротенькие кривые ножки и вытаращил глаза. Из его рта на подбородок стекала слюна. Он был маленьким, не больше новорожденного младенца. С лысым деформированным гротескным черепом, большим животом, маленькими уродливыми ручками и ножками. У несведущих людей создание могло вызвать жалость. Особенно если не смотреть на мощные зубы, которыми так хорошо разгрызать старые кости мертвецов. Да и коготки тоже были недетскими. Такими удобно подцеплять могильные плиты, чтобы добраться до главного лакомства — гниющего мяса.
Гхолы — падальщики и трупоеды. Их излюбленное лакомство — трупы на кладбищах или на местах сражений. Пока гхол один, он неопасен и даже труслив, но если они собираются в стаю…
До сих пор в королевстве ходили истории про деревушку на границе с Мирануэхом, уничтоженную маленькими, озверевшими от голода тварями. От жителей не осталось даже клочков волос.
— Вальдер, дружище! — По лестнице спустился маг. — Сто лет тебя не видел. Как тебе Дай? Опять клянчит еду?
Архимаг опирался на точно такой же посох, как у Вальдера.
— Привет, Илио. Все забавляешься с этой тварью?
— Он совершенно безобиден. Держи, малыш. — Волшебник сотворил из воздуха кусок мяса и бросил его в кривые тоненькие ручки гхола.
Тот заверещал, точно канарейка, ловко подскочил, поймал на лету подачку и, запихав ее в пасть, скрылся в полумраке дыры, где жил.
Вальдер показательно поморщился:
— Надо было его сразу прибить, а не сажать на цепь. Когда-нибудь ты доиграешься, и он откусит тебе ногу.
— Ерунда! Он ничуть не хуже комнатной собачки. К тому же Панарик не возражает.
— Просто он не видел, на что способны эти гадины, — пробурчал Вальдер, который ненавидел гхолов всем сердцем и уничтожал их при первой возможности.
Его раздражало, что приходится мириться с любимой игрушкой Илио. Особенно он ненавидел, когда гхол начинал возмущенно вопить, словно доралиссец, которому отпилили рога.
— Не бурчи. Что у тебя в свитке?
