Григорий Шаргородский - Острие ужаса
Я чувствовал себя марионеткой. Разум в унисон с инстинктом вопили о том, что следует поскорее закрыться от опасности хотя бы магическим пологом, но интуиция толкала обратно к запертой в хранилище гномихе. Недолгая, но очень насыщенная жизнь в этом мире накрепко вбила в меня, что подпитываемая магическим даром интуиция намного полезнее, чем доводы разума, логика и тем более животные инстинкты. Поэтому, кивнув Этне, я побежал вниз по наклонному коридору.
Юлий в очередной раз доказал, что умеет думать не только быстро, но и правильно.
— Сор, Тарун, за ним!
Позади послышались тяжелые шаги охранников, а затем раздался громкий звон. Казалось, будто кто-то разбил огромную люстру. Оглянувшись, я словно сквозь хрустальное стекло увидел оставшихся за нашими спинами соратников. Наверняка с другой стороны коридора в эту преграду уже бьются своими телами бурхи.
Понятия не имею, насколько хватит прочности этой сферы, так что нужно поспешить. Тем более потуги интуиции уже оформились во вполне определенную, хоть и безумную идею.
Спуск закончился, и мы опять оказались в коридоре с приоткрытыми входами в хранилища. Три фонарных луча освещали коридор намного хуже, чем восемнадцать, но этого хватило, чтобы увидеть бегущих к нам одержимых. К счастью, их было мало — меньше десятка.
Продолжая двигаться вперед, мы на ходу начали стрелять. Я бил короткими очередями, но магазин был почти пуст, так что на третьей очереди игломет тихо щелкнул и на нажатие спусковой крючок никак не отреагировал. Запомнившийся мне здоровяк с простоватым лицом лихо вогнал в прыгнувшего на меня бурха три тяжелые пули. До меня докатилось лишь дымящееся, частично выгоревшее изнутри тело.
Банка магазина загремела по полу, а на ее место встала новая. Все это приходилось делать на бегу, потому что меня подталкивало нарастающее беспокойство. Его причина прояснилась, когда лучи фонарей выхватили четверку бурхов, пытающихся открыть дверь, за которой ждала освобождения их госпожа.
Несколькими очередями игл и полудюжиной пуль мы успокоили слишком настойчивых существ и остановились около все еще закрытой двери. При отходе у Юлия не нашлось под рукой ни ключа, ни того, что его заменяет, поэтом сейчас дверь была лишь застопорена, но не заперта.
— И что теперь? — спросил напарник добродушного здоровяка. Этот покладистым характером не отличался, как и выдержкой.
— Открывайте.
— Ты сдурел?! — возмутился охранник, но, увидев, как его молчаливый коллега ухватился за стопорный круг, кинулся ему помогать.
— Будь готова, — тихо сказал я Этне и начал сплетать пальцы в замысловатую фигуру.
— Тур-р-рах!
Направленная волна дрожи ушла как раз в приоткрывшуюся дверь. Изнутри возмущенно завизжали.
Я пропустил вперед Этну и шагнул следом, пытаясь нащупать лучом фонаря главную цель.
— Держитесь рядом со мной! — крикнул я охранникам, хотя, если честно, пока и сам не понимал зачем.
Охранники вошли следом и, не переставая стрелять, начали обходить меня с обеих сторон. Мы все-таки застали ее врасплох. Гномиха была занята контролем бурхов за стенами и не успела сплести защитный полог, но смогла закрыться одержимыми. Десяток изменившихся гномов бросились к своей госпоже, загораживая ее собой. Мы расстреливали одержимых как в тире, но при этом понимали, что теряем инициативу.
И все же старуха решила атаковать, а не обороняться. Меня обдало холодом предчувствия смертельной опасности. Я понял, что не успеваю среагировать на то, чего просто не понимаю. Быстрый переход на астральное зрение показал острые на концах щупальца, которые пронзили расстрелянные, но все еще стоящие на ногах тела бурхов.
Из общения с шаманами мне было известно, что это простейшие духи стихий, годящиеся только для прямых манипуляций, но от этого не менее опасные, чем маруки.
Ни убежать, ни правильно активировать заклинание я не успевал. Поэтому, повинуясь чистому наитию, снова вызвал ощущение дрожи и топнул ногой для запуска заклинания. Без положенных манипуляций получилось более чем жалко, но для спасения моей жизни хватило. Летевшие в меня щупальца словно размыло, и в итоге я получил лишь сильный толчок. Стоявший ближе ко мне покладистый охранник тоже отлетел от удара. А вот более строптивый, словно назло, отошел подальше, и его тело дернулось, пронзенное двумя призрачными щупальцами.
На бедняге не было видно ни одной раны, но нет никаких сомнений, что он уже не жилец.
Я со стоном перекатился на живот и с максимальной для моего потрепанного состояния скоростью встал на ноги. Отлетевший вместе со мной охранник тоже начал подниматься. Но в спешке необходимости уже не было. Защитная стена их тел развалилась, да и те, кто не участвовал в прикрытии хозяйки, тоже валялись под стенами хранилища. Сама же госпожа одержимых мелко дрожала и жалобно скулила, потому что у ее горла замерло лезвие эльфийского «когтя».
Может, на кого-то ее дрожащее лицо и скулеж подействовали бы, но с объектом манипуляций гномиха ошиблась. Этна сделала резкое движение рукой, затем ударила с широким замахом и еще раз. Тело гномихи упало на пол, а в руках Этны на выбившихся из-под тюрбана волосах повисла голова.
Меня повело от схлынувшего адреналина, но уже пришедший в себя охранник поддержал под локоть и помог сесть на пол.
— Ты Сор или Тарун? — спросил я.
— Сор, — односложно ответил мой помощник.
— Благодарю, Сор.
В хранилище воцарилась звенящая тишина, но продлилось это недолго. За полуоткрытой дверью послышались дробные шаги десятка людей.
— Брось эту гадость, — сказал я Этне, которая все так же стояла посреди зала с отрезанной головой в руке.
Девушка равнодушно разжала пальцы, но от обезглавленного трупа отходить не стала, лишь чуть переступила, чтобы вытекающая из гномихи черная кровь не запачкала ей ботинки.
Все-таки что-то человеческое в ней осталось.
Разрезая полумрак множеством лучей, в помещение ввалилась компания платиновой молодежи и их охрана. Как я и подозревал, со смертью госпожи духи покинули захваченные тела. А может, доблестный маг в мое отсутствие уже всех перебил. Впрочем, это не так уж важно — выжили, и это самое главное.
— Ты нормально? — мимоходом спросил Феликс и, не дожидаясь ответа, устремился к дырке в стене.
Кто бы сомневался, что моя жизнь его интересует меньше, чем предмет пустячного спора. С другой стороны, я ему не сват и не брат, а спор наверняка не такой уж пустячный, если все эти мажоры решили рискнуть своими жизнями.
— Есть, — через десяток секунд донеслось из провала.
