Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти - Бурносов Юрий Николаевич
— Дохлый, — сообщил он с удовлетворением. — Видали, из чего этот торчок палил?! Подобрал мой пулемет с гнутым стволом, как-то его поправил…
— А сюда приехал, скорее всего, прицепившись к вагону где-нибудь снизу. Сумасшедшие обычно хитры и сильны, — добавил Вессенберг. Он все так же держал свой чемоданчик и тревожно посматривал на контейнеры, которые явно не хотел оставлять здесь и с удовольствием поволок бы наверх.
Атика вытащила из-за ящиков до сих пор сидевшего там Роулинсона и перерезала ножом веревку, соединявшую его с Ростиславом. Тут же вертелась Мидори с пистолетом, явно ожидая команды пристрелить негодяя. Нестор Тарасов осматривал раненых бойцов Мастера и задумчиво цокал языком.
— Что вы собираетесь со мной делать? — осведомился Мастер.
Он снял шлем, рассудив, очевидно, что эта тяжелая кастрюля в любом случае не поможет.
— Да что с вами делать… — незлобиво сказал Гумилев. — По-хорошему, судить вас надо, но я не уполномочен на такие акции, да и некогда. Будете с нами сотрудничать? Содействовать?
— Черта с два, — покачал седой головой Мастер. — Вы — русский. А я никогда не доверял русским. Вы патологически агрессивны и на генетическом уровне привержены тоталитаризму. Даже во Вьетнаме во время войны меня сбили русские…
— Я здесь представляю в первую очередь ООН, а не Россию, — объяснил Андрей. — А у ООН есть сведения, что режим, установленный в вашей так называемой республике, тоталитарный, если не сказать — фашистский. Это к вопросу о генетическом уровне… Поэтому мне в принципе без разницы, хотите вы с нами сотрудничать или нет. Судить вас будет ваш же народ, но не сегодня и даже не завтра. А пока неплохо бы выбраться наверх, согласны? И желательно без ущерба для нас, ибо он тут же может вылиться в ущерб для вас.
— Вы же представляете ООН, — ехидно прищурился Мастер. —
И угрожаете?
— Ято представляю ООН, а вон тот молодой человек представляет Соединенные Штаты, — Гумилев показал пальцем на рэпера, который с готовностью скорчил гнусную рожу. — Имеет такие же права, как и вы, сенатор.
— Только не в Республике Солт-Лейк-Сити, — возразил Мастер. — Наши законы…
— Твои законы аннулируются, понял меня, плесень?! — злобно рявкнул Джей-Ти. — А потом мы доберемся и до этого чертова Макриди, который меня вздернул на крест!
Мастер тихо засмеялся, пригладил седые волосы.
— Чего ржешь? — подозрительно поинтересовался негр.
— До Макриди добираться не надо. Скорее, Макриди сам доберется до вас. Когда я говорил полковнику о некоторых проблемах, я имел в виду именно его. Так называемая Республиканская армия находится в окрестностях Солт-Лейк-Сити и, похоже, готовится к штурму.
…Наверх они выбирались по техническим лестницам и колодцам. Лифт отказался работать даже после того, как Шибанов и мастер на все руки Вессенберг нашли повреждения в кабелях и восстановили их. Видимо, что-то где-то сгорело или заклинило.
Двоих пленных солдат и трех охранников оставили возиться с ранеными, благо на посту охраны имелся аптечный шкафчик. Мастер без особой охоты, но и не сопротивляясь, последовал за победителями. Несмотря на годы, по лесенке он взбирался уверенно. Снизу его страховал Шибанов; именно страховал, потому что никакой возможности удрать диктатор не имел. Да он и не стал бы — уж кем-кем, а дураком Мастер точно никогда не был. Во вьетнамском плену он нашел способ выжить, просидел там пять с половиной лет, но не сдался, хотя и подписал признание о своей преступной деятельности против вьетнамского народа. Именно там он получил несколько переломов и с тех пор не мог поднимать руки выше плеч, а потому сейчас карабкался по лесенке несколько странным образом — быстро перехватывая руками металлические прутья прямо перед собой.
Несмотря на все мольбы и стоны Вессенберга, Гумилев наотрез отказался тащить за собой контейнеры. Это было невозможно даже чисто технически: лифт не работал, а по лестницам неуклюжие ящики не поднять. Успокоился эстонец лишь после того, как осознал, что если им контейнеры не унести, то и другим не удастся. К тому же внизу, в поезде, оставались тела их товарищей, за которыми в любом случае необходимо было вернуться.
На всякий случай ксенобиолог отрубил и второй лифт, чтобы из подземного тоннеля не вылез, как выразился Индро Юльевич, «еще какой-нибудь Штреллер».
Если на базе Неллис вход в «метрополитен» был замаскирован под затрапезный сарайчик из гофрированных металлических листов, то здесь все было значительно помпезнее. Конечно, по техническим лесенкам они выбрались в технические же помещения, но затем, распахнув двойную дверь, оказались в подобии зала ожидания. Два ряда пыльных мягких кресел, у окрашенной в бежевый цвет стены — несколько автоматов с прохладительными напитками, жевательной резинкой и чипсами. Сейчас, понятное дело, автоматы не работали. Под потолком висели плазменные панели, тоже покрытые толстым слоем пыли.
В «зале ожидания» никого не было.
— Сюда, — указал полковник Роулинсон.
— Прошу прощения, сенатор. — Ростислав упер пистолет в шею Мастера, чуть выше жесткого защитного воротника бронежилета.
— Бросьте, мистер Шибанофф, — укоризненно произнес Мастер. — Вы же понимаете, что я не собираюсь убегать.
— Я беспокоюсь о том, чтобы ваши люди правильно оценили угрожающую вам опасность.
— Они поймут, уверяю. А вы, мистер Шибанофф, не лыком шиты, — поговорку Мастер неожиданно произнес по-русски, пусть и весьма коряво. — Теперь я думаю, что напрасно вам устроил тогдашнюю проверку. Следовало оставить вас и ваших девушек у себя, достойное занятие нашлось бы. Даже ваш чернокожий приятель пригодился бы — не поверите, но у меня полным-полно бледнолицего отребья, идиотов, которые ему в подметки не годятся. К сожалению, поздновато.
— Да уж, — согласился Ростислав, — как-то совсем не время.
Во дворе, куда они вышли, стояло несколько открытых армейских джипов старого образца, которые обычно использует Национальная гвардия. Несколько солдат, бивших баклуши, вскочили при появлении своего главнокомандующего. Тут же обнаружили, что тот находится в плачевном положении, и первый лейтенант, видимо, бывший за старшего, нерешительно произнес:
— Сэр?!
— Эти люди со мной, — бесцветным голосом сказал Мастер.
Шибанов приветливо улыбнулся офицеру, не убирая пистолета.
— Да, сэр… Но…
— Я же сказал — они со мной! Не вздумайте устроить пальбу, Лайл! Сложите оружие.
— Да, сэр… — все так же нерешительно отозвался лейтенант.
Судя по бегающим глазам, он не прочь был записаться в герои и потому мог наделать глупостей, как это свойственно всем людям, стремящимся к подвигам. Порывы Лайла вовремя пресек Роулинсон, появившийся вместе со второй частью их небольшого отряда.
— Лейтенант, вы что, не слышите?! — прокаркал полковник. — Или хотите возглавить разведотряд и навестить Макриди?!
— Нет, сэр! — Офицер аккуратно извлек из кобуры пистолет и положил на подножку джипа. Солдаты последовали его примеру.
— Отлично, — буркнул Мастер. — Стоит кому-то приставить к твоей башке пистолет, и тебя сразу перестают слушаться подчиненные…
Разоруженных солдат загнали в здание над станцией и забаррикадировали выход, подогнав туда одну из машин. Разумеется, через какое-то время они найдут способ выбраться, но Гумилеву и Шибанову просто не хотелось тащиться в их компании в Цитадель. Отряд с удобством разместился в двух внедорожниках: первым управлял Роулинсон, как знающий дорогу, за руль второго, не спрашивая разрешения, уселась Мидори.
Всю дорогу до Цитадели Гумилев совершенно по-детски вертел головой — интересно было, как люди здесь устроили свою жизнь. Судя по увиденному, устроили они ее терпимо, правда, суровый быт неуловимо напоминал Северную Корею. При виде военных джипов многие предпочитали от греха подальше скрыться в домах или руинах, а оставшиеся и заметившие Мастера и Роулинсона кланялись.
