НеТемный 4 (СИ) - Изотов Александр

Судя по всему, Шан Куо и Кровавый Левон вконец рассорились. И коварный дядя Дайю стал действовать сам, больше не посвящая Левона в свои планы. И это именно отряды Шана Куо, рвущиеся через поле, сейчас пытаются тут всех добить. Кстати, горящая трава попортила им планы, густой дым хоть немного, но скрывал нас от их стрелков.

Вдалеке, насколько хватало глаз, бегущий на помощь Ярош тоже схлестнулся в бою с неожиданной засадой. Да и к нашему обозу через горящее поле пробивались отряд воинов, которые — эх, какая неожиданность — по пути ещё и убивали бегущих от нас заговорщиков.

Ну никому эти пешки оказались не нужны! Вот и соседняя перевёрнутая клетка оказалась заполнена истыканными трупами пленников, которым было не суждено добраться до Моредара.

Перебежав между упавшими телегами, я заметил перед ними двоих воинов. Они просто бестолково переминались на открытой местности, прикрываясь щитами, и таращились на горящую траву, готовясь встретить врага. И торчащие в их щитах стрелы ничему их не научили.

Недолго думая, я втянул их за телеги. Совсем юнцы, даже усы только проклюнулись, и бледные от испуга. Только то, что их было двое, не заставило их бежать.

Они шарахнулись и думали отмахнуться от меня клинками, но получили оплеухи по шлемам.

— Где десятник ваш⁈

— Не… Не знаю!

— Убили его, я видел! — с дрожью бросил второй.

Проклюнувшаяся в их голосе надежда подсказала мне, что им очень хотелось, чтобы кто-то в этом хаосе взял на себя командование.

— Вон там дюжинник Анфим с целителем! — я указал на свою бывшую клетку, — Прикрывать щитами, за телеги не выходить, головой за них отвечаете. Сейчас ещё магов вам пришлю.

— Так точно! — те, заметно просветлев, понеслись выполнять приказ. У них даже в голове не возникло вопроса, а чего этот бросс тут раскомандовался.

Кстати, о магах. Вижу несколько трупов в сторонке, надо бы поискать там и живых.

Глава 25

— Ты кто такой? — прохрипел маг, которого я, подхватив за воротник, втащил за телегу.

— Бросс Малуш! — как на духу выдал я, и тот даже слегка опешил, — Запомнил?

Молодой ещё, а уже третий ранг, то есть, младший маг. Да, моредарские академии свой хлеб зря не едят… Вот только с молодостью не приходит опыт, и такие зелёные бойцы часто теряются в боевой обстановке, если рядом нет «того, кто всё знает».

— Мне конец! — юнец заплакал, что вызвало у меня только усмешку.

Удивительно, но вбитые ещё в имперской армии навыки никуда не делись. Я одним движением оторвал от мантии мага здоровый кусок ткани и, смяв, ткнул раненому в шею.

— На, держи, не отпускай.

— А? Да зачем, ведь я…

— Заткнись, береги силы!

Быстро, не слушая причитаний бедняги, которому шею явно задела стрела с широким наконечником, я потащил его обратно. В другой руке я так и держал толстую жердь, которая теперь больше служила мне опорой.

Там, откуда я вытянул раненого, лежало ещё три трупа магов — им всем не повезло попасть под шквальный огонь лучников.

К счастью, мне сейчас тоже служила кусачая стрела. Тенью она носилась по полю, царапая и взрезая клыками шеи лучников, которые не имели привычки таскать латные или кольчужные воротники.

Цербер посреди белого дня чувствовал себя неважно. Поднимаясь к небу, где лучший обзор, он быстро терял силы, поэтому я направил его пока в стан врага, наводить шороху и создавать видимость нашей храброй обороны. Вот только нырять во Тьму, забирая с собой целые куски противников, он не мог — два-три таких нырка, и ему придётся улететь на отдых.

Вот и приходилось ему шнырять в траве, прячась в дыму, и накидываться на любого, кто слишком рьяно лезет к нашему обозу. Вот только церберу приходилось быть осторожным — любой мощный артефакт, настроенный на магию Тьмы, мог его ранить.

— О-о-ох, — стонал маг, пока я его тащил.

А спасать надо было. Именно сейчас, когда вокруг столько свидетелей, я зарабатывал себе очки перед будущим судом. Помогу этому, вытащу этого, спасу жизнь этим — и в Моредаре у меня будет уже толпа сочувствующих, которые будут шептать «это же бросс Малуш». И это будет много значить для царя, затаённую обиду в собственной дружине он не допустит.

Вот только сам я был серьёзно ранен, да и в горло то и дело забивался едкий дым. Это вызывало приступы кашля, от которого сотрясалось всё тело, и в какой-то момент я подумал, как бы не переоценить свои бросские силы. И так уже полз по пластунски…

Уперевшись лбом в толстую жердь и отдыхая, я всё же спросил у мага:

— Как так вышло, что вас, магов, обычными стрелами накрыли?

— Там сильные чары… кха-кха… были, — просипел тот, — Их стрелы… кха!.. прошили наш «щит», как масло. О-о-ох…

Я только скривился. У меня была похожая версия, и слова этого подвывающего её лишь подтвердили.

Сильных чар на стрелах я наоборот не почуял, ведь Кутень их переловил уже достаточно. Тут была другая, более ужасная правда — кто-то зачаровал стрелы именно на магический «щит» моредарской дружины, и именно на магическую дюжину несчастного Анфима.

Магические щиты разных школ не то, чтобы сильно отличаются, но имеют определённые тонкости. Эти самые тонкости перед любым серьёзным походом держатся в строгом секрете, ведь от этого зависят жизни не только магов, но и дружины.

На стрелы лучников, на защитные артефакты, даже на бронь и клинки обычных воинов накладываются особые чары, которые позволяют мощным магическим заклинаниям определять, кто «свой», а кто «чужой».

Так, маг мог безбоязненно долбануть сокрушительным огненным валом прямо посреди своего же войска, и заклинание причинило бы вред только врагам. И это действительно был очень высокий уровень магии.

— Предатели, везде предатели, — заворчал я, наконец подтаскивая мага к нашему маленькому форпосту.

Здесь прибавилось воинов, появилась ещё троица. Неплохо, неплохо, теперь у нас уже пятеро дружинников.

С виду подкрепление было гораздо опытнее, и поэтому они недоверчиво выставили клинки, глядя на моё приближение.

В этот момент прямо в прогал между телегами вбежало четверо лучевийских воинов, вооружённых длинными гнутыми клинками. Вот только цербер передал мне об этом чуть раньше, и поэтому вся ватага, едва забежав, получила широкий удар жердью по ногам. Крутанув своих посохом, я сбил всех четверых, с удовольствием слушая треск ломаемых ног.

Вот только от этого замаха у меня перед глазами потемнело. Но я всё же успел увидеть, как дружинники набросились сверху на лучевийцев, пригвоздив их мечами к земле.

Анфим очнулся и, заметив меня, сразу зашикал на бойцов:

— Это свой!

— Да видим уже, дюжинник.

— Я бросс Малуш… — прохрипел я, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и потеряю сознание, — Малуш…

— Мать вашу-перемать! — Анфим, раскрасневшись, попытался встать, но тут же и свалился.

Кутень быстро нашёл вражеских лучников, стерегущих нашу сторону, и устремился их расшугать. В этот момент меня подхватили и протянули между телегами.

Раненого мага сразу передали целителю, а я просто свалился рядом, закрыв глаза. Бросская кровь, конечно, хороша, но во мне давно торчито несколько стрел… Некоторые уже обломались, правда.

Тут я почувствовал, что меня рывком перевернули, а затем по моей груди расплылось тепло. От облегчения я открыл глаза и увидел над собой ладони целителя. Всё такой же бледный, он деловито выполнял свою работу.

— Ваша кровь чудная, она сама отзывается на мои усилия, — скромно потупив взгляд, прошептал лекарь.

Закончив прогревать рану у меня в рёбрах, он вдруг схватился за обломок торчащей стрелы и дёрнул. Пальцы у него оказались неожиданно сильными, и зазубренный наконечник довольно легко вышел.

Я стиснул зубы, когда эти же пальцы, раскалённые, как кузнечная заготовка, вонзились в рану. В нос пахнуло запахом палёной плоти… Смердящий свет!!!

А этот лекарь дело своё знает, лишней хренью вроде «настраивания чакренных контуров на самоисцеление» не страдает. Это всё можно потом, в спокойной обстановке полевого госпиталя, а сейчас с ранеными разговор короткий.