Смута (СИ) - Городчиков Илья
Вот только отсутствие возможности говорить ни коим образом не мешала Звягу вести за собой почти две сотни воинов, каждый из которых снаряжен по последнему слову сурского военного дела. Одни только их рекурсивные луки стоило целое состояние, а уж о превосходной броне, сбруе коней и остальном оружии даже не стоит говорить. Если он способен из своей собственной казны снарядить царскую гвардию первоклассными ратниками, то трудно было представить, насколько же богат его род. Заведено стало даже мне, хотя моё собственное снаряжение тоже стоило немалых денег. Захотелось оттяпнуть из его казны немалый кусочек на свои нужды, но это желание ушло на второй план и померкло в тени возложенного на меня задания.
Мне до сих пор нужно было подобраться к Могуте, но дело шло со скрипом. Причиной этому был Звяг. Свою немоту он с лихвой компенсировал умом и осторожностью, которой хватило бы на десятерых. Боярин напоминал мне осторожную рысь, которая просчитывает будущее на несколько десятков шагов. Живи Звяг не на излёте средневековья, а в веке этак двадцатом, то из него точно вышел бы хороший шахматист или глава какой-нибудь конторы на манер ФСБ. Не смотря на свой недуг, он не только лично командовал царскими телохранителями, но и всей многочисленной свиты самоназванного монарха. К шатру царя Могуты был допущен только узкий круг людей и даже на привале палатки остальных людей располагались на значительном расстоянии от царской, вокруг которой псами рыскали его телохранители. Невозможно было просто подойти к царю и поведать ему новость или доложится о ситуации в войске - вся информация должна была проходить через Звяга. Что было особенно важно, так это тот факт, что мой отряд отправили в арьергард, а впереди поставили проверенных людей, но легче вооруженных ратников, хотя на них мог обрушиться самый тяжёлый удар. Похоже, не смотря на привычку жертвовать наёмниками как расходным материалом, боярин не очень доверял перебежчику в моём лице, видимо полагая, что я могу завести всю западную группу в засаду. Хотя, спланировать засаду было бы сложно из-за того, что это направление считалось самым спокойным за счёт большого количества лояльных Могуте людей. Собственно, именно потому Могута и передвигался именно с этой армией.
Впрочем, ни один человек не мог рассчитать всё до последнего элемента и Звяг не был исключением. Несколько дней наша армия шла без особенных проблем и даже пополнялась новыми людьми, но наш спокойный путь прервал лес. Я слишком хорошо помнил опыт римских легионов под руководством Квинтилия Вара в Германии, а потому каждый раз, как только мы приближались к абсолютно любому лесному массиву, то моя нервозность повышалась в разы. Радовал лишь тот факт, что я нахожусь в относительной безопасности в окружении воинов.
Мы успели углубиться в лес на добрый десяток километров, и я уже успел успокоить страх внутри себя, но слуха достиг страшный звук, заставляющий сердце замереть на мгновение – треньканье отпущенной тетивы. Время застыло, потянулось будто переваренный кисель, и я буквально по кадрам увидел, как тяжёлый арбалетный болт ударил в висок скачущего впереди меня воина. Калёный четырёхгранный наконечник промял металл шлема и вошёл в череп всадника, оставив снаружи только окровавленное оперение. От переданного ударом импульса, конник стал заваливаться набок, выпадая из седла. Ноги его запутались в стременах из-за чего он ударился об землю, но испуганный конь понёс тело своего хозяина дальше, прокапывая толстую борозду тяжёлым одоспешенным телом. Дальше начался форменный хаос. Засада была организованна грамотно, ведь колонна подверглась нападению сразу на «голову» и «хвост», из-за чего вся попавшая в лес армия была парализована. Со всех сторон в колонну полетели болты и стрелы, а пение тетив слилось в похоронный марш.
Я едва успел дёрнуть с бока коня свой щит, закрываясь от летящих в мою сторону смертоносных снарядов. Щит пронзила стрела, влетевшая точно между досок и словно подмигнувшая мне заточенными гранями, намекая о том, что удача бесконечной быть не может. Я было хотел крикнуть своим воинам приказывая разворачиваться, но вовремя сообразил, что сзади нас подпирает немалая часть обоза, развернуть которую быстро точно не представляется возможным. «Голова» армии тоже забуксовала, не сразу поняв необходимость прорыва вперёд, поскольку мало кто ожидал нападения, а летящие со всех стороны заточенные куски металл вносили ещё больше паники. Кто-то, ведомый не то лихостью, не то глупостью, даже попытался рвануться в лес, с обеих сторон подпирающий растянувшуюся армию, желая порвать на куски атаковавших, но как только они скрывались в деревьях, то судьба их становилась нам неизвестной. Пока что, единственное что нас спасало, так это то, что все были в доспехах, а потому неожиданная атака привнесла больше паники, нежели потерь.
Единственными, кто оказались полностью готовы к атаке, так это царское охранение, сразу сплотившееся вокруг своего монарха, прикрывшее его своими телами и щитами, из-за чего поразить Могуту можно было разве только чудом.
Наконец, кто-то в "голове" колонны допер, что нас тут просто нашпигуют стрелами и повёл армию вперёд. Вот тут я почувствовал проблему в построении всей колонны, ведь подразделения были разделены между друг другом обозом. Для походного порядка это было удобно, ведь никто не отставал, но именно сейчас это не позволяло подразделениям спокойно идти вперёд.
Сам же я, оставив своих бойцов, метнулся к царской охране, чуть ли не ломая ноги своему коню. Со всех сторон били стрелки из леса, и я подметил тот факт, что стрельба переместилась на животных внутри обоза, которых выбить можно было куда как проще, чем закованных в сталь воинов Могуты. Кто-то из воинства даже старался отстреливаться в ответ, но не достигали хоть какого-то успеха, ведь попасть в скрытого зелёной стеной человека крайне сложно, ведь буквально каждая веточка могла отклонить снаряд с заранее рассчитанной траектории.
У меня в голове возникла одна цель, которую воплотить в общей суматохе хоть и становится легче, но даже так напрямую выполнение связано с огромнейшими рисками. Я схватился за пистоль и сразу же его тяжесть привела мысли в норму, сдувая остатки страха. Именно с этим оружием я чувствовал себя куда как увереннее, чем если бы держал саблю. Всё-таки, пороховое оружие стёрло практически всю честь на поле боя, поскольку от индивидуального умения каждого воина всё меньше зависит исход битвы. Но даже так я никогда не перестану использовать пистоли, ведь заключённая в порохе сила ещё не нашла своего противодействия.
Сейчас вся сила моего оружия была направлена на затылок шлема Звяга, выделявшийся красивым красным султаном на вершине. Его перепутать хоть с кем-то было сложно, ведь шлем имел явно иностранное происхождение. В суматохе мало кто сможет оперативно распознать причину смерти этого «молчаливого» боярина и этим необходимо воспользоваться. Однако дорога искривлялась вокруг подножья крутого холма, поросшего низким зелёным кустарником. Я было успел выдохнуть, не заметив на нём ни одного воина и одновременно расстроится из-за того, что упустил момент для внезапной атаки, но почти сразу сердце замерло. В мгновение ока стало понятно, что обстрел в лесу был всего-навсего разминкой перед настоящей засадой.
Хоть дорога и тянулась вокруг основания холма, но напротив него в лесу явственно сияла проплешина, куда могло уместиться не меньше десятка конников, если те будут скакать нога к ноге. Не успела голова «колонны» объехать холм, как его вершина показала свою истинную сущность. Воины, организовавшие засаду, были грамотными, а потому тщательно замаскировали свои позиции ветками и дёрном. Удар оказался страшным и неожиданным одновременно. Они начали стрелять с жалких двух десятков метров и с этого расстояния арбалеты с железными луками, имеющие огромную силу натяжения, без особенной сложности прошивали даже самые крепкие доспехи, а незащищённые кони умирали за считанные мгновения. Помимо арбалетов стреляли из обычных луков, повышая и без того высокую плотность «огня» из засады. Были замечены даже давно невиданные мною метательные копья-сулицы. К этому времени они перестали пользоваться практически везде, за исключением только самых дремучих мест, но против ездовых животных и защищённых только стёганками воинов они показывали высокую эффективность.
