По мирам (СИ) - Иванченко Ирина В.

– Игорь! – повысил голос граф. – Отправляешься к мистрис Линдеман, будешь

стоять на коленях, целовать ей ноги, делай что хочешь… Хоть на ушах пляши. Я знаю, у тебя

получится. Она должна сменить гнев на милость.

– Но почему я?!

– Ты у нас специалист… по слабому полу. Без разговоров! А мы попробуем спасти

мастера подручными средствами… Мне нужен баран…

Граф без лишней спешки тщательно промокнул льняной салфеткой холеные тонкие

пальцы, вышел из-за стола и склонился над умирающим. Движения пальцев вычертили в

воздухе вязь сложных иероглифов. Знаки, поняла Женя. Тело Эдоса обняло сине-зеленое

сияние.

– Что это? – шепотом поинтересовалась она.

– Сфера Верхафера. Замедляет процессы жизнедеятельности организма почти на

нет. Таким образом, яд прекращает распространение по телу. Сердце не бьется, человек не

дышит. Он не живет, но и не умирает. Я могу поддерживать такое состояние пока не найду

противоядие. Или другой способ спасти Эдоса. – Граф объяснял, словно лекцию на паре в

институте судебной медицины. – Сейчас мы пройдем в мой кабинет, туда доставят барашка. И

у нас будет несколько вариантов на выбор. Либо Игорь уговорит Джиневру простить наглеца,

посмевшего сорвать цветок. Тогда она принесет антидот сама. Либо я смогу понять, чем

отравили Эдоса и сам сварю антидот. Либо барашек умрет вместо Эдоса. В любом случае, у нас

мало времени. Я не могу держать сферу долго. Это отнимает много сил. – Левитируя сферу с

магом перед собой, граф и Женя прошли в кабинет . Там граф уложил Эдоса на свой столик с

рунами, засветил их и принялся вычерчивать над телом Знаки, красиво размахивая в воздухе

руками. В своей белоснежной рубахе с кружевным воротом и с волосами, небрежно

перехваченными черной лентой он напоминал Жене дирижера на концерте. Женя даже

засмотрелась.

Сфера Верхафера дрожала. Знаки зажигались и гасли над ней. С пальцев графа

струилось сине-зеленое свечение. В кабинет заволокли связанного молодого барашка.

– Нет… – граф устало вздохнул, знакомым жестом размял кисти рук. – Не могу

понять, чем она его… То есть примерно знаю, но зелья любят точность. Ошибусь в

ингредиентах и …

– Пишите письма прабабушке! – подхватила Женя восхищенно. Упоминания зелий

вообще заставили ее влюбиться в графа без памяти. Ах, он еще и зелья варить умеет?!

– Надо спешить, у Игоря дела не очень, судя по всему… Джиневра твердый орешек.

Ладно, попробуем вариант с барашком, хуже-то ему уж точно не будет.

– А что барашек?

– Магия плюс шаманство, – пояснил граф. – Ритуал переноса. Сейчас я возьму яд и

вызванные им разрушения и все это перенесу на барашка. Разумеется, барашек погибнет. Но

ему итак предстояло умереть под ножом…рано или поздно. Это довольно сложно. И если

честно, в Академии меня этому не учили, – он усмехнулся.

– Голым прыгать будете и в бубен бить? – поинтересовалась Женя.

– Нет…

– Жаль, – искренне огорчилась она.

Ритуал переноса никак не визуализировался. На первый взгляд граф ничего и не делал.

Просто стоял над Эдосом и молчал. Только побледнел сильно. Потом тихим голосом сказал

– Вот и все, – и щелчком пальцев отменил сферу. Баран забился в своих путах и

отбросил копыта, пуская кровавые пузыри.

Эдос сел на столе. Потряс головой и ошарашено огляделся по сторонам.

– Вот, выпейте это, мастер, – граф протянул ему какую-то мензурку. Странно, но

жертва отравления и не подумала возражать. Послушненько залпом выпила предложенное,

страшно при этом скривившись, занюхала рукавом и сползла со стола.

– Что это было? – хрипло потребовал объяснений Эдос.

– Роза. – Сказала Женя. – Вы сорвали розу в оранжерее мистрис Линдеман. Она

этого не любит.

– И что?! – возмутился он. – Людей травить?! Сумасшедший дом какой-то…

Да…Распустил ты своих баб, мужик, – Эдос покровительственным жестом похлопал графа по

плечу.

– Я не мужик, – холодно ответил тот, – а Джиневра не баба – высококлассный

зельевар и к тому же стихийный маг. Не советую повторять свой подвиг, иначе в следующий

раз ее попытка может увенчаться успехом. Я просто не успею вас спасти. Мои познания в

области ядов не столь обширны. А теперь прошу вас оставить меня. Мне нужно отдохнуть и

привести себя в порядок…

– Не мужик…Что он имел в виду? – поинтересовался Эдос у Жени, когда оба

покинули графский кабинет. – Вроде ж молодой еще…

– Кто о чем, лысый о расческе! – фыркнула Женя. – Он имел в виду, во-первых, что

аристократ. Граф. Называть мужиком нельзя. Оскорбительно. Во-вторых, он вообще не

человек. Он волк.

Игорь пришел очень поздно. Со стоном повалился на Женину кровать.

– Что она с тобой сделала? – удивилась Женя.

– Не скажу, – мрачно пробурчал тот. – Ржать будешь.

– Нет, не буду, я не садистка, я блондинка, ты перепутал.

– Вот как раз блондинки и есть самые лютые садистки. Одна меня только что

отымела по самое не могу.

– Игорь, колись! Хрупкая женщина такого верзилу как ты… Ни за что не поверю!

Что она тебе сделала?!

– Я копал землю, – убито ответил Игорь, – лопатой.

– С ума сойти… – Женя не знала, что и сказать. Ну да, Игоречек с лопатой это

нонсенс. Джиневра переборщила в жестокости. Пострадал невиновный. Хотя… Так ли уж

невиновен этот невиновный? Помнится, не так давно ему уже выставляли счет за потоптанную

клумбу и редкий сорт фиалок, на который он выпрыгнул из окна… – Ну и как?

– Мечом махать проще. У меня спина болит! И на руках мозоли! Я ж не селюк

какой-нибудь…

– Она простила?

– Да…

– Что и требовалось. Господин граф тебе завтра возместит.

– Ох уж мне… Да! Кстати, как себя чувствует этот фонтан неприятностей на наши

головы? Он еще жив?

– Эдос? А что ему сделается. Маги народ живучий. Ты сам говорил. Наш его

быстренько починил. Он оклемался и умчался по бабам, кобелевать.

– Силен, однако. А может он переворот готовит? Ну, там, замок захватить

пытается? Мне, например, бежать предлагал. Деньги сулил, графский приворот снять обещал и

там прочее по мелочи…

– Мне он тоже…– Женя кашлянула и слегка порозовела щеками, – много чего

предлагал.

– И тебе, значит. Забавный мужик. Может прирезать его по-тихому, пока большой

беды не вышло?

– Не знаю. Они с графом завтра будут медальон активировать. А потом, хочешь