Джон Толкин - Властелин Колец
Под вечер они приблизилось к Лягватону, деревушке прямо на Тракте, примерно в двадцати двух милях от Моста. Здесь они думали остановиться на ночь: "Золотой шесток" в Лягватоне считался хорошим постоялым двором. Но когда они добрались до восточной окраины деревни, то наткнулись на барьер с крупной табличкой, гласящей "ПРОХОДА НЕТ", за которым стоял большой отряд шерифов с посохами в руках и перьями на шляпах. Выглядели они одновременно важно и довольно испуганно.
— Это ещё что такое? — спросил Фродо, чуть не рассмеявшись.
— Это вот что, мистер Торбинс, — сказал предводитель шерифов, хоббит с двумя перьями. — Вы арестованы за Взлом Ворот, и за Срывание со стен Правил, и Нападение на Стражу Ворот, и Нарушение Границ, и Ночлег в строениях Шира без Позволения, и Подкуп Стражи Едой.
— И ещё за что? — спросил Фродо.
— Для начала этого вполне достаточно, — ответил предводитель шерифов.
— Могу кое-что добавить, если угодно, — вмешался Сэм. — Обзывание вашего Шефа всякими Именами, Желание треснуть кулаком в его Прыщавую Морду и Мнение, что вы, Шерифы, похожи на толпу Придурков.
— Хватит, мистер, довольно уже. Приказ шефа гласит, что вас следует для начала просто препроводить. Мы собираемся доставить в Приречье и передать людям Шефа. Вот когда он займётся вашим делом, там вам и дадут слово. Но, если вы не хотите оставаться в Подземельях дольше, чем вам положено, так, будь я на вашем месте, я бы попридержал язык.
К замешательству шерифов Фродо и его спутники покатились со смеху.
— Не глупите! — сказал Фродо, отсмеявшись. — Я иду, куда хочу и когда хочу. И так уж получилось, что в данный момент я направляюсь в Торбу заняться делами, но, если вы настаиваете на том, чтобы сопровождать меня, пожалуйста, это ваше личное дело.
— Очень хорошо, мистер Торбинс, — ответил предводитель, сдвигая барьер в сторону. — Но не забудьте, я арестовал вас.
— Не забуду, — сказал Фродо. — Никогда. Но я могу простить вас. Сегодня я и шагу дальше не сделаю, так что буду вам весьма признателен, если вы окажете мне любезность и сопроводите меня в "Золотой шесток".
— Этого я не могу сделать, мистер Торбинс. Постоялый двор закрыт. На том конце деревни есть шерифская. Я доставлю вас туда.
— Пожалуйста, — согласился Фродо. — Идите впереди, а мы за вами.
Сэм, оглядывавший шерифов с головы до ног, приметил одного, которого он знал.
— Эй, поди сюда, Робин Мелкокоп! — позвал он. — Я хочу перекинуться с тобой парой слов.
Робко глянув на своего предводителя, который казался рассерженным, но не осмелился вмешаться, шериф Мелкокоп приотстал от остальных и пошёл рядом с Сэмом, который слез со своего пони.
— Слушай сюда, петушок Роб, — начал Сэм. — Ты же уроженец Хоббитона и должен бы соображать получше, чем устраивать засаду на мистера Фродо и всё такое прочее. И с чего это у вас вдруг харчевня закрылась?
— Они все закрыты, — ответил Робин. — Шеф не выносит пива. По крайней мере, так это началось. Но теперь я считаю, что всё получают его люди. И он терпеть не может, когда народ шатается по окрестностям, так что теперь те, кто хочет или должен куда-нибудь пойти, должен явиться в шерифскую и объяснить, зачем ему это понадобилось.
— Тебе должно быть стыдно участвовать в подобной чепухе, — заметил Сэм. — Ты же всегда охотнее торчал внутри харчевни, чем снаружи, и постоянно заскакивал туда, по делу или без.
— И сейчас поступал бы так же, Сэм, если б мог. Но не ругай меня. Что я могу сделать? Ты знаешь, почему я пошёл в шерифы семь лет назад, когда ничего подобного и в помине не было. Служба давала мне возможность бродить по стране, видеть людей, слушать новости и знать, где имеется хорошее пиво. А теперь это совсем другое.
— Но ты же можешь бросить всё, прекратить шерифствовать, раз уж это перестало быть респектабельным делом, — возразил Сэм.
— Нам не позволено, — ответил Робин.
— Если я буду так часто слышать "не позволено", — сказал Сэм, — то начну сердиться.
— Не скажу, чтоб меня это огорчило бы, — отозвался Робин, понизив голос. — Если мы все вместе как следует рассердимся, кое-что может и выйдет. Но тут эти люди, Сэм, люди Шефа. Он рассылает их повсюду, и если кто-нибудь из нас, невысокликов, встаёт за свои права, они волокут его в Подземелья. Первым они схватили старого Обсыпного Пудинга, в смысле, старину Вилли Белолапа, старосту, и ещё очень многих. А недавно пошло ещё хуже. Теперь они их частенько ещё и бьют.
— Тогда почему вы хватаетесь за их работу? — гневно воскликнул Сэм. — Кто послал вас в Лягватон?
— Никто. Мы постоянно сидим тут, в Большой Шерифской. Теперь мы Первый отряд Восточного удела. Теперь здесь сотни шерифов, а хотят ещё больше, со всеми этими новыми правилами. Большинство служат против своей воли, но не все. Даже в Шире есть такие, которые охотно лезут в чужие дела и разыгрывают из себя начальство. И ещё того хуже: некоторые шпионят для Шефа и его людей.
— Ага! Так вот как вы узнали про нас, да?
— Верно. Нам не позволено теперь отправлять письма прежней Быстрой Почтой, но они используют её и держат специальных бегунов в разных точках. Один из них явился прошлой ночью с Белополья с "секретным посланием", а другой унёс его отсюда. А этим вечером гонец вернулся с приказом, что вы должны быть арестованы и доставлены в Приречье, а не прямиком в Подземелья. Очевидно, Шеф хочет видеть вас немедленно.
— Он не будет так настойчив, когда мистер Фродо покончит с ним, — сказал Сэм.
Шерифская в Лягватоне оказалась не лучше караульной у моста. В ней был только один этаж, но окна такие же узкие, и выстроена она была из безобразных бледных кирпичей, вдобавок плохо уложенных. Внутри было сыро и уныло, а ужин собрали на длинном голом столе, который не скоблили неделями. Правда, еда лучшего и не заслуживала. Путешественники были рады оставить это место. До Приречья оставалось миль восемнадцать, и в десять часов утра они двинулись в путь. Вышли б и раньше, кабы проволочка эта не вызывала столь явной досады у предводителя шерифов. Западный ветер сменился северным и стало холодать, но дождь кончился.
Покидающая деревню кавалькада выглядела весьма забавно, хотя мало кто из жителей вышел поглазеть на "препровождение" путешественников, поскольку были не вполне уверены, насколько позволено смеяться. Для эскорта "арестантов" была выделена дюжина шерифов, но Мерри заставил их маршировать впереди, тогда как Фродо и его друзья ехали следом. Мерри, Пин и Сэм держались совершенно беззаботно, они смеялись, болтали и напевали, тогда как шерифы вышагивали впереди, пытаясь выглядеть сурово и важно. Но Фродо был молчалив и казался печальным и задумчивым.
