Кассандра Клэр - Draco Veritas
Из заволокшего комнату дымного тумана выбирался ещё один человек. Полосатый от сажи и гари, в окровавленной, превратившейся в грязное рубище изящной мантии, с припорошенными золой белокурыми волосами… — вот и рассеялись его чары, — поняла Джинни.
— Том… — прошептала она. — Но я считала…
— Это было не его заклятье, — пояснила Гермиона, — так что он не заперт в пентаграмме, как Вольдеморт.
Она нетерпеливо оглянулась на Гарри:
— И что делать будем?..
Том проплёлся ещё несколько футов, проморгался, и его взгляд немедленно метнулся к Джинни. Едва их глаза встретились, девушка попятилась к Драко. Том резко поднял вверх левую руку, что-то зарычал, однако ничего не случилось, и тогда с перекошенным от ярости лицом, осклабясь, он пулей кинулся из Зала.
Джинни мигом оказалась на ногах:
— Нет! Мы не можем ему позволить…
— Стой! — вцепившийся в её руку Гарри повернулся к Драко: — Малфой, ты знаешь это местечко лучше остальных. Может, ты…
— Я за ним, — кивнул слизеринец и бросился за Томом. Огромные двустворчатые двери так и не закрылись за его спиной.
Гарри выпустил руку Джинни.
— Если Том свободен, значит, Люциус… — начал он, обращаясь к Рону, но договорить не успел: почувствовав свободу, Джинни сорвалась с места, помчавшись следом за Драко.
* * *
Произнеся слово, о существовании которого в лексиконе друга Гермиона даже не подозревала, Гарри метнулся следом, однако Гермионе-таки удалось в последний момент ухватить его за рукав:
— Не надо. Драко всё равно не позволит ей пойти с ним.
— Надеюсь, что так… — покосился на Рона Гарри.
— Там она будет в большей безопасности, согласись? — сухо буркнул Рон, разворачиваясь к пентаграмме, все ещё дышащей огнём и сажей. — Хотя, может, мне стоило…
— Я схожу за ней, — вызвалась Рисенн, легко, будто дымок, поднимаясь на ноги. — И уберегу от опасности, — дьяволица исчезла в дверях вихрем чёрных волос.
Полный сомнений взгляд Гарри вернулся к Гермионе.
— Она как-то уж слишком услужлива…
— Да, — невозмутимо согласилась девушка, взмахом палочки ретрансфигурируя Чашу обратно в заколку.
— Меня терзают смутные сомненья, что без тебя тут не обошлось.
— Как знать, как знать… — согласилась Гермиона, цепляя заколку на волосы.
— То есть поделиться со мной ты не собираешься, я правильно понял?
— Поверить не могу: неужели только я храню секреты, связанные с Рисенн? — Гермиона принялась отряхивать свою паддлмерскую майку.
Гарри, открывший от неожиданности рот, выглядел настолько прибито, что она даже его пожалела. Но он сам виноват: сомкнул, можно сказать, губы с этим суккубом спустя всего лишь несколько дней после их разрыва. И ничего ей не сказал.
Вот и жалей его после этого.
С другой стороны — она целовалась с Драко, не рассказав об этом Гарри… Хотя ей и возможности-то поговорить с ним не выпало: разве что тогда, когда Драко оставил их с Гарри наедине в спальне… Может, действительно следовало бы… Бож-же…
— Гарри, — начала она, — слушай, я должна тебе признаться, что мы с Драко…
Рон перебил её сдавленным рычанием.
— Вольдеморт… — невнятно пробормотал он, тыча пальцем. — Он почти выбрался из пентаграммы. Слушайте, может, нам стоит…
Гарри уже выхватил гриффиндорский меч.
— Я туда.
— Ни за что! — быстро запротестовала Гермиона. — Гарри, ты не можешь…
— Я должен, — он поднял на подругу упрямые зелёные глаза. — И тебе это известно.
— А если просто некий символический жест, Гарри…
— Нет. Ты же слышала Рисенн: пентаграмма долго не протянет. И что потом? Удерём? Пусть он не овладел божественной силой, он всё равно достаточно могуч. Пока же он связан, ошеломлён, ослеплён — следовательно, у меня есть шанс. У нас есть шанс.
— Значит, позволяешь нам пойти с тобой, — Рон быстро встал подле Гарри.
— Ничего подобного, — мрачно отрезал тот. — Лучше б вы ждали меня тут.
— Ни за что, — встряла Гермиона.
— И никогда, — поддержал её Рон, не сводя с пентаграммы полных ненависти глаз. — Он пытался меня убить, высосав всю кровь… Это не считая похищения и пыток. Нет уж. У меня тоже есть к нему счёт, Гарри.
Гарри кивнул.
— У тебя хоть палочка-то имеется?
— Не-а, они всё у меня отобрали.
— Протяни-ка руки… — когда Рон это сделал, Гарри перестегнул ему свои порядком потёртые кожаные манжеты. — Они помогут.
Рон растерянно захлопал глазами, не сводя взгляда со своих рук.
— Очень элегантно…
— Трепещите, белки, — Гарри развернулся к Гермионе до того, как она успела спросить его, что он имел в виду. — Гермиона?
— У меня есть палочка, — упрямо запротестовала девушка, однако в тот же миг его руки обхватили её, стиснули. Их тела разделил меч Гриффиндора.
— Я люблю тебя, — он больно поцеловал её в губы, отступил, и меч, зацепившись, разорвал край её футболки — Гермиона ахнула, улыбнулась сквозь залившие лицо слёзы…
— Береги себя, Гарри… — она всегда признавалась ему в любви именно так.
Он кивнул и повернулся к Рону, продолжавшему демонстративно изучать свои кожаные браслеты:
— Ну, мы готовы?
Она мгновенно вспомнила, как зимней морозной ночью в Хогсмиде они втроём, преклонив в снегу колена, поклялись не разлучаться до самого конца. И вот — конец уже близок, а она совершенно к нему не готова…
— Готовы! — солгала она.
Рон кивнул. Гарри пошёл к пентаграмме, друзья двинулись следом — как делали все семь прошедших лет.
…Боже, храни Гарри… — подумала Гермиона, глядя на шагнувшего в магический знак юношу. Рон нервно улыбнулся, и она попыталась сделать то же самое… В этот момент её что-то ударило, отшвырнуло в сторону.
— Ах ты, сучка…
И она встретилась взглядом с холодными серыми глазами обладателя этого ледяного голоса.
Люциус Малфой.
* * *
— Драко, подожди!
Уже миновавший полкоридора, он обернулся с громким проклятьем.
— Куда тебя понесло?! Ты что — не слышала, что сказал Гарри?!
Джинни остановилась, протянув руки:
— Так нечестно! Это я должна была пойти за ним.
— Или не ты, — горькая улыбка исказила губы Драко. — Помнится, ты никогда не могла отказать этому парню.
— Неважно! Но ты не должен рисковать собой! Это обязана быть я! Я привела его в мир, я во всём виновата!
— Знаешь, я ему напомню это перед тем, как прикончу.
Её губы дрогнули от удивления:
