Нобору Ямагути - Тристанийские каникулы
Аньес, держась на достаточном расстоянии, следовала за ним.
Паж на лошади покинул респектабельный квартал и углубился в вызывающий опасение торговый квартал. В округе было полно развлекающихся пьяных солдат из патрулей, которые так и не нашли Королеву.
Свернув с улицы Тиктоннэ, мальчик остановил лошадь в неприметном переулке. Аньес спешилась у входа в переулок и заглянула за угол.
Убедившись, что паж оставил лошадь в конюшне и вошел в таверну, девушка-мушкетер направилась за ним. Луиза тоже слезла с седла и, последовав за Аньес, спросила ее:
- Да что, в конце концов, происходит?
Но та больше не отвечала.
Девушка-мушкетер вошла в таверну, протолкалась через толпу в баре и проследила взглядом фигуру пажа, который по лестнице поднимался на второй этаж. Аньес пошла следом.
Остановившись на лестничной площадке, она заметила комнату, в которую вошел мальчик, и вместе с Луизой стала ждать возле двери.
Девушка-мушкетер прошептала своей спутнице:
- Сними плащ. Прижмись ко мне, как официантка из бара.
Все еще недоумевающая Луиза скинула плащ и сделала, как сказала Аньес. В результате все выглядело так, будто подвыпивший солдат флиртует со своей любовницей. Такие сцены были типичными для баров.
"Отлично", - сказала девушка-мушкетер своей спутнице, по-прежнему не спуская глаз с двери на втором этаже. Хотя голос у Аньес был женским, но когда она молчала, то внешностью напоминала мужественного воина, вероятно, из-за короткой стрижки. Щеки Луизы против воли начали краснеть.
В этот момент паж вышел из комнаты.
Аньес притянула свою спутницу к себе. И, не теряя времени на объяснения, прижалась губами к ее губам.
Хотя Луиза яростно вырывалась, девушка-мушкетер с неженской силой удерживала ее в объятиях, не позволяя отодвинуться...
Паж бросил короткий взгляд на целующуюся парочку и сразу же отвел глаза.
Поцелуй воина и его любовницы, официантки из бара. Банальная сцена, совсем как на картине, что висела на стене в особняке.
Затем паж вышел за дверь таверны, вскочил на ту же лошадь, на которой прибыл сюда, и растворился в ночном городе.
Аньес, наконец, отпустила свою спутницу.
"Ч-что ты делаешь?!" - завопила Луиза, лицо у которой сделалось пунцовым. Если бы это сделал мужчина, она бы уже выхватила волшебную палочку и развеяла бы его по ветру.
- Успокойся. У меня нет подобных наклонностей. Этого требовал долг.
- У меня тоже нет!
Потом Луиза вспомнила о мальчике, который уже ушел.
- Не страшно, что паж уехал?
- Это больше не имеет значения. Этот мальчик ничего не знает. Его роль заключалась только в том, чтобы доставить письмо.
Аньес неслышными шагами осторожно приблизилась к двери гостиничного номера, в который входил паж. Луиза шепотом спросила:
- ...Разве ты - маг? Ты не можешь сломать эту дверь?
- ...Если применить грубую силу, то все-таки можно.
- ...Она, должно быть, заперта. Оставь это. Пока мы будем так шуметь, он может сбежать.
Луиза достала висевшую на поясе палочку, сделала глубокий вдох и, нацелив ее на дверь, пробормотала заклинание Пустоты. Взрыв... Вспышка снесла дверь, и та влетела в комнату. Не теряя ни секунды, Аньес выхватила меч и прыгнула внутрь.
В комнате мужчина, одетый торговцем, тут же вскочил с кровати. В одной руке он держал палочку. Он был магом.
Вероятно, он был достаточно опытным, поскольку безо всякого колебания направил палочку на ворвавшуюся в комнату девушку-мушкетера и произнес короткое заклинание. Воздушная масса отбросила Аньес, которая отлетела к стене. Противник намеревался послать в нее еще одно заклинание, но тут вошла Луиза.
Ее заклинание Взрыв ударило в мага. Вспышка произошла прямо перед его глазами, и мужчина упал на пол, схватившись за лицо. Аньес вскочила и, блокируя мечом его палочку, выбила ее из рук мага. Луиза тут же подняла ее с пола.
Девушка-мушкетер уперла острие меча в горло человека. Это был мужчина средних лет. Хотя он выглядел, как торговец, блеск глаз выдавал его. Скорее всего, он был аристократом.
- Не двигайся!
Не убирая меч, Аньес сняла с пояса наручники и защелкнула железные оковы на запястьях человека. Затем заткнула ему рот куском разорванной простыни.
В это время постояльцы таверны с вопросом: " Что тут происходит?" - стали собираться перед дверью и заглядывать в комнату.
- Без паники! Всего лишь происходит полицейская операция по задержанию вора!
Напуганные люди разошлись.
Аньес обследовала комнату в поисках письма, которое, как она предполагала, паж доставил этому мужчине. С улыбкой на губах она проверяла все содержимое ящиков стола, карманов в одежде задержанного и других возможных мест. Собрав в пачку все найденные письма и документы, девушка-мушкетер начала внимательно просматривать их один за другим.
- Кто этот человек?
- Альбионская крыса. Притворяясь торговцем, он скрывался в Тристании, чтобы собирать информацию для Альбиона.
- Тогда, значит, он... - вражеский агент. Разве не замечательно?! Это - большой успех!
- Это - еще не конец.
- Почему?
- Еще остались крысы, которым он служил.
Аньес взяла очередной документ и молча его изучила. Это был грубый набросок здания. В некоторых местах были сделаны пометки.
- Вот оно что... Вы, мерзавцы, похоже, собирались встретиться в театре, так? Это письмо было доставлено в этот притон недавно, и в нем говорится о встрече завтра в том же месте, где и всегда. Судя по этому наброску, место встречи - скорее всего, театр, да? Уверена, что так.
Человек не ответил. Он молчал и смотрел в другую сторону.
- Не хочешь отвечать?.. Что, дворянская гордость не позволяет?
С холодной улыбкой на губах, Аньес мечом пригвоздила ступню человека к полу. По-прежнему с кляпом во рту, мужчина скорчился от сильной боли.
Девушка-мушкетер вытащила из-за пояса пистолет и направила ему в лицо.
- Считаю до двух. Выбирай. Гордость или жизнь.
По щеке человека скатилась капля пота. В комнате раздался щелчок, когда Аньес взвела курок.
Часть 4
Закончилась ночь, приближался полдень. На центральной площади колокол церкви Сен-Реми пробил одиннадцать часов.
Перед Королевским Театром Таниарижу остановился единственный конный экипаж. Из него вышел Ришмон. Он с важным видом посмотрел на театр. Паж, сидевший на месте возницы, хотел сойти, чтобы сопровождать хозяина.
"Не нужно. Жди у кареты", - покачал головой Ришмон и вошел в театр. Билетер, узнав посетителя, поклонился. Не покупая билета, вельможа двинулся дальше. Поскольку в его обязанности как главного цензора входила также инспекция театральных постановок, сюда он проходил, как к себе домой.
