Игорь Абакумов - Дойдем до неба
Разлив по стаканам сок, Ира пристроилась напротив Сергея.
– Что-то случилось, Сережка?
Сын вяло поковырялся в тарелке, сделал маленький глоток сока и задумчиво покрутил на столе стакан.
– Мам, а что такое дигоксин? От чего он?
– Дигоксин? Сердечный препарат, применяется при…
– Сердечный? – Сергей удивился.
– Да. При тахикардии применяется. Это, когда пульс слишком частый. Почему спрашиваешь? – Ирина вопросительно посмотрела на сына, отправив в рот кусочек омлета.
– Странно… – вопросы матери сын по старой привычке пропускал мимо ушей. – Таблетки от сердца выпил, а "скорая" увезла с сердечным приступом…
– Да о чем ты? Можешь нормально рассказать или нет?
Сергей запустил пятерню в свою шевелюру и слегка подергал чуб.
– Вячеслав Соломоныч. Помнишь, я говорил тебе, что хочу под его руководством магистерскую писать? Вчера пошел к нему на встречу, а его "скорая" увезла…
– Он что, сердечник? – Ирина отложила вилку.
– Да нет, вроде…
– Зачем же он дигоксин пил? Ничего не поняла – давай сначала.
Сергей отодвинул тарелку и отхлебнул сока.
– Я ж говорю – прихожу на встречу. Охрана не пускает. Что такое? Говорят – нет Вячеслав Соломоныча, "скорая" увезла. Чего – не знаю, говорит. Вон, уборщица знает. Я – к Нин-Ванне: что такое? Спрашиваю. Она говорит, живот у него заболел…
– Ну, это не факт… – Ирина снова взяла вилку.
– Живот, значит, говорит. Но-шпу дала ему, говорит. И флакон мне показывает. Я читаю – написано "дигоксин"…
– У-у… Стоп, сын. Понятно. Таблетки похожие, – Ирина вернулась к завтраку.
Сергей поерзал на табурете и, не дождавшись продолжения, почти взвыл:
– Ну-у-у???
– Что "ну"? – Ира фальшиво-непонимающе похлопала ресницами.
Сергей тихонько зарычал.
– Почему приступ-то сердечный?
– А, вот ты о чем, – Ирина отправила в рот очередной кусочек завтрака. – Объясняю. Для человека со здоровым сердцем механизм примерно такой: дигоксин вызывает нарушение ритма сердца… Сколько он таблеток выпил?
– Штуки четыре, кажется…
– О, да, это – еще та доза. Дальше – нарушение кровообращения головного мозга, и – привет.
Сын опять поерзал на табуретке и нетерпеливо порычал.
– Ну, не совсем привет. Потеря сознания. Если запустить – может быть кома. Скорая быстро приехала?
Сергей задумчиво почесал затылок.
– Минут через двадцать, кажется…
– Это нормально, – Ирина допила свой сок. – Передоз дигоксина можно определить по ЭКГ и вывести внутривенным введением унитиола. Если это было сделано вовремя, то скоро выпишут… Куда положили, кстати?
Сергей пожал плечами.
– Ладно, узнаю по своим каналам, – Ира встала и убрала свою посуду в мойку. – Фамилию мне его только скажи. И, давай, доедай скорее. Я спать пойду, и чтоб посудой мне тут греметь не смел.
Она чмокнула сидящего сына в затылок и направилась в ванную комнату.
19.13. Четверг 29 апреля 2010 г. Санкт-Петербург, Каменноостровский проспект – ул. Гатчинская.
Она никогда не пользовалась транспортом. Ей доставляло удовольствие с работы до дома гулять пешком. Благо недалеко. Институт на академика Павлова, дом на Гатчинской. Стучи себе каблучками по Петроградской и ни о чем не думай. Правда, "не думай" – это из области неосуществимых мечтаний. Не думать у Ирины не получалось.
С Сережкиным преподавателем все оказалось, к сожалению, хуже, чем она расписала сыну изначально. "Скорая" за ним приехала обычная, не кардиологическая. Пока привезли в больницу, пока сделали электрокардиограмму, разобрались да ввели унитиол, он уже успел провалиться. Сердечная деятельность и кровообращение восстановились, а вот сознание так и не вернулось.
Ира вздохнула, сворачивая на набережную реки Карповки.
С другой стороны, теперь у нее появилась возможность посмотреть на человека, которого чуть ли не боготворил ее сын. До сих пор она о нем только слышала. Вячеслав Соломоныч то, Вячеслав Соломоныч се… Не сказать, правда, что коматозники, опутанные проводами и трубками, выглядят очень уж привлекательно, но что-то в этом человеке было. Что-то притягательное.
Во вторник Ирине удалось перевести Кроткова в клинику своего института. Немалую роль сыграли соответствие состояния больного теме ее диссертации и отсутствие у Вячеслава близких родственников. Теперь он лежал в одной из подконтрольных Ире палат и находился полностью в ее распоряжении. Сегодня – второй день, как Ирина занималась лечением Кроткова, и шестой день комы. Положительной динамики пока не наблюдается, но срок еще не такой уж и большой. До появления пролежней и отеков еще есть достаточно времени. Есть время, есть надежда. Есть способы и методы.
Методы, методы…
Вчера даже Сережка захотел подключиться к процессу. Как услышал о роли эмоций в мозговой деятельности, тут же загорелся. Предлагает подключить Кроткова к одной из его самодельных программ.
"Естествоиспытатель…" – Ира улыбнулась.
А почему нет, собственно? Чем не способ? И разрешения у родственников на применение несертифицированного метода добиваться не надо. А если получится, то и собственная диссертация обретет более четкие формы…
"Эту мысль стоит подумать", – Ирина шагнула в подъезд.
19.47. Четверг 29 апреля 2010 г. Санкт-Петербург, ул. Гатчинская.
Сергей стянул с головы виртуальный шлем и переключил изображение на монитор. Взяв в руки несколько фотографий, он несколько секунд придирчиво сравнивал их с трехмерной человеческой фигурой на экране.
– Ну… Похож, в общем-то… – Сергей отодвинулся от стола вместе с креслом, наклонил голову вправо-влево, не отрывая взгляда от монитора, и удовлетворенно крякнул. – Пойдеть…
В прихожей хлопнула входная дверь.
– Сере-о-ожка! – двойной стук сброшенных туфель и шарканье надеваемых тапочек. – Ты, часом, ужин не приготовил?
– Ага, мамуль, – Сергей встал и, бросив последний взгляд на экран, направился к двери. – Котлеты в духовке, картошка начищена.
– Ой! – Ирина столкнулась с сыном в дверях комнаты. – Что значит, начищена? Сварить уже сил не хватает?
– Ну, мамуль…
Ира с улыбкой потрепала Сергея по голове.
– Ладно… Поставь быстренько на плиту, я переоденусь пока, – она прошла в свою комнату. – Да! И молока подогрей, пюре сделаю.
Подвязывая пояс халата, Ирина вошла на кухню и обвела ее взглядом полководца, обозревающего поле предстоящей битвы. На плите вовсю кипела кастрюля с картошкой, и томился ковшик с молоком. Сергей уже расставил столовые приборы, порезал хлеб и теперь крошил зелень.
