Светлана Латова - Приключения Генри-Генриетты
— Она уже совершила преступление и должна выглядеть, как заключенная! Переодевайся!
— А то что? Голову еще раз отрубишь? — сказала Генриетта и швырнула платье в Дагда. — Проваливай, негодяй! Ты — жалкий трус, из-за своего страха передо мной придумал весь этот план и отправил меня в тюрьму. Но ты еще пожалеешь!
Генриетта подошла вплотную к решетке и посмотрела Дагду прямо в глаза. Он отшатнулся, оступился, чуть не упал и быстро ушел прочь.
— Молодец, здорово ты его отделала! — восхитился Уфиций.
— Мужик! Хоть и борода не растет, — пошутил Карл и друзья снова засмеялись.
Карл и Уфиций простояли у камеры Генриетты больше часа. Они развлекали ее историями, шутили, всячески старались развеселить и поддержать. Они не хотели оставлять ее одну. Генриетта поняла, что они боятся за нее.
— Идите уже, — сказала она. — Со мной все будет хорошо. По крайней мере, до казни. Я пришла в себя, вы мне очень помогли. А теперь я хочу остаться одна и подумать. Придете завтра и расскажете мне, что говорят король и свора его пустоголовых болванчиков.
Карл и Уфиций попрощались и ушли.
Тут к камере подошли двое стражников. Один из них держал в руках платье, которое приносил Дагд.
«Только не это», — устало подумала Генриетта.
— Эй, ты, героиня, япона-мать, давай, живо переодевайся. Не положено заключенным в таких роскошных одеждах, как у тебя сидеть, — пробасил один из них.
— Отстаньте от меня! Я не буду это одевать! — закричала на них Генриетта.
— Что за шум? — раздался хриплый, но громкий голос.
Генриетта узнала в появившемся старике начальника тюрьмы. Он был известен своей строгостью. Гериетта уже приготовилась отбивать нападки старика, но тот, выслушав своих подчиненных, отобрал у них платье и отхлестал им обоих.
— Вы, пеньки дубовые! Сколько раз мне повторять: главный в этой тюрьме-я! Слушаться— меня, а не какого-то там советничка! Раз сидит в своей одежде, значит так надо! Еще раз увижу, что к ней пристаете — уволю без разговоров, ясно?
— Ясно, — ответили стражники.
— Ничего вам не ясно! Все разжевывать приходится. Ответьте-ка мне, вы на войне были?
— Нет.
— Правильно, не были, а все благодаря ей, — старик ткнул пальцем в сторону Генриетты. — А советник, которого вы слушаетесь, не задумываясь, отправил бы всех нас на поле брани. Так что могли бы проявить сострадание к жертве дворцовых интриг.
Стражники почесали голову, извинились и ушли.
— Спасибо, — сказала Генриетта старику.
— Да не за что, — ответил тот. — Я этого Дагда сам терпеть не могу. Из-за него много хороших людей пострадало. К сожалению, ничем больше помочь тебе не смогу. Есть, может, хочешь?
— Нет, мне принесли.
Начальник стражи кивнул и пошел дальше на обход своих владений.
Генриетта устало опустилась на солому и закрыла глаза.
«Такой вот крутой поворот судьбы», — подумала она про себя.
Она взяла в руку брошь и снова принялась ее рассматривать. Вид маленького золотого дракона ее успокаивал. Она вспомнила про Золотко, который сейчас прячется где-нибудь в ущелье. Она дважды отводила беды от своей страны с его помощью, а ей он помочь не может. Он даже не знает, что она сидит в темнице и ждет своей казни. И тут Генриетте пришла мысль. Она, наконец, увидела слабый луч надежды на спасение, который разгорался тем ярче, чем больше она обдумывала детали своего плана.
Генриетта уснула под утро и проспала половину следующего дня. Ее разбудил генерал.
— Генриетта, — позвал он.
Она вздрогнула, села, потянулась, разминая затекшие косточки. Все тело ломило, на теле отпечатались следы соломы.
— Генерал, доброе утро, — прохрипела Генриетта.
— Ты больна?
— Нет, немного, может, простыла, да и голос хрипит спросонья. Спать на каменном полу, покрытом соломой, это все-таки испытание для тех, кто привык к мягким постелям.
Генриетта потерла глаза и огляделась.
— Я все еще тут, — констатировала она. — А во сне я была свободна и торговала на рынке.
— Генриетта, насчет твоей вчерашней просьбы, король согласился помиловать твоих родителей в благодарность за твои заслуги перед отечеством. Их после твоей казни отпустят домой.
— Почему после казни?
— Король опасается, что они могут подговорить крестьян и попытаться освободить тебя.
— Ну, конечно. Я же самый опасный преступник во всем королевстве.
Генерал улыбнулся.
— Генриетта, король действительно тебя боится, и не напрасно. Вчера по городу прокатился слух о твоем аресте, народ пришел в негодование. Бунт сдерживается только тем, что тебя поливают грязью, называют ведьмой, рассказывают всякие небылицы. Люди не знают, чему верить, — генерал сделал большую паузу. — Поэтому король торопится казнить тебя.
— Когда?
— Послезавтра.
Генриетта сглотнула.
Генерал вдруг оглянулся, прижался вплотную к решетке и зашептал:
— Мы попробуем тебя освободить и вывести из дворца. Пока не получится, везде охрана, но мы придумаем как…
— Не нужно, генерал, — остановила его Генриетта. — У них мои родные, они знают, как заставить меня вернуться. У меня к Вам будет просьба: принесите мне клочок бумаги и перо с чернилами.
Генерал удивился, но пообещал в скором времени вернуться и принести все, что нужно.
Не прошло и половины часа, как он передал Генриетте бумагу и перо.
Она взяла и что-то написала, потом отдала записку генералу.
— Прочитайте, — сказала она.
Генерал прочитал, кивнул, сложил записку и сказал:
— Я постараюсь, чтобы она попала точно в руки, и никто об этом не узнал.
— Нет, генерал, как раз наоборот, — засмеялась Генриетта. — Соберите срочное совещание, скажите, что я дала Вам эту записку как другу, но Вы в доказательство верности королю и своей стране решили показать ее совету. Далее следите за совещанием и при возможности направляйте его ход так, чтобы за моей сестрой послали как можно скорее и отправили ее в путь с провожатыми сегодня же или завтра с утра.
Генерал еще раз посмотрел на записку, потом на Генриетту и сказал:
— Хорошо. Раз ты этого просишь, значит, так надо. Я доверяю тебе и ни о чем не буду спрашивать.
— Спасибо, генерал.
Глава 28
Советники собрались очень быстро.
— Что за срочность, генерал? — спросил король.
— Ваше Величество! Сегодня я навещал Генриетту в тюрьме, и она передала мне записку, — генерал помахал в воздухе клочком бумаги. — Она просила передать ее точно в руки адресату, но, учитывая обстоятельства, я решил вынести этот вопрос на обсуждение совета.
