Варвара Мадоши - Древесная магия партикуляристов
Томас посмотрел на брата с легким удивлением.
— Вы полагаете, что казни еще удастся избежать? — спросил он. — При данных обстоятельствах?
— Именно что при данных обстоятельствах! — воскликнул Рютгер. — Вы заметили, какие великолепные данные у этого юноши! Как он замечательно обошел все наши ловушки, проник в особняк, обманул уважаемый Рояль и даже почти победил наших опытнейших и отборнейших телохранителей! Не говоря уже о вас, мой возлюбленный брат.
— Этого трудно было не заметить, — сухо произнес Томас. Он постепенно входил в прежнюю колею: вдохновленная болтовня Рютгера всегда являлась лучшим успокоительным средством.
— Таким образом, мы видим, что юноше не хватает только выдержки и некоторой тренировки. Что легко достижимо не в такие уж длительные сроки. Особенно, если установить некие ориентиры для его блуждающего разума… ну вы, как писатель, лучше знаете, как это делается.
Томас покраснел — он краснел всякий раз, когда упоминали его творческую работу. Предательская реакция отчетливо противоречила его внешности и званию, но ничего поделать с ней Томас не мог.
— В общем, — жизнерадостно закончил Рютгер, — из юноши мог бы получиться отличный телохранитель для Его Королевского Величества.
Некоторое время Томас молчал, отстукивал пальцами по подлокотнику кресла и переваривал в голове варианты. Наконец заговорил, медленно и веско:
— У вашего плана есть некоторые очевидные изъяны. Во-первых, некоторое время на обучение и, так сказать, перевоспитание нашего… приобретения затратить все-таки придется. Во-вторых, совершенно не очевидно, что у вас вообще это получится. В-третьих, одного телохранителя, как бы хорош он ни был, совершенно недостаточно, и вы это отлично понимаете, просто не хотите становиться причиной смерти юноши, который вызывает у вас определенные эмоции. Милосердие, с вашей стороны, по меньшей мере, неразумное — подозреваю, что он не просто хотел убить нас всех, но и хотел убить неким мучительным способом. У них там, в колониях, нравы достаточно дикие.
— Древесные маги, бежавшие в Эскайпею от императорских преследований, принадлежали к самым разным родам Гвинаны, подчас и благородным, — мягко напомнил брату Рютгер. — Собственно говоря, благородство некоторых из них и послужило основной причиной к преследованию.
— Да, — после некоторой паузы Томас внимательно посмотрел на брата. — Юноша — Древесный Маг из Эскайпеи, точащий зуб на наше семейство. Вероятнее всего, с целью мести. Не боли у меня так голова, я догадался бы раньше.
Рютгер склонил голову, и в глазах его при желании можно было прочитать всю мировую скорбь. Такого желания у Томаса не имелось, однако сопереживание брату волей-неволей было развито у младшего Марофилла превосходно, поэтому избежать сего прискорбного опыта ему не удалось.
— Постойте… может быть, есть какой-то способ его оправдать? — без особенной надежды спросил граф Марофилл. — Я попросил послать за его вещами… как я понял, они в каком-то пансионе.
— Вы полагаете, в грязном белье древесного мага можно найти оправдывающие его свидетельства? — Рютгер грустно улыбнулся. — Обычно его ерошат с противоположными целями.
— Там довольно мало личных вещей, как я понял. Зато есть кожаные тетради.
— Тетради? — герцог Марофилл чуть оживился. — А это может быть…
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Рютгер, тем самым негромким и дружелюбным тоном, который почему-то наводил ужас даже на старших дворецких. Томас всегда удивлялся производимому эффекту, ибо не знал, что дворецкие давно уже выучили, что такой тон появляется у герцога только если тот впадает в лирическое настроение. В лирическом настроении Рютгер не только фонтанировал пафосными монологами и стихами, но и мог представлять нешуточную опасность для окружающих.
Итак, очередной напуганный дворецкий возник на пороге и, сглотнув комок в горле, произнес профессиональным тоном:
— Ваше высочество, ваша светлость, у вас посетитель.
— Да? — произнес Рютгер все тем же мягким и нежным тоном, от которого по телу дворецкого прошла дрожь, заметная даже через толстый форменный камзол. — Посетитель, который не знает, что я даю личные аудиенции только по вторникам и пятницам нечетных месяцев високосного года, если они не пришлись на четное число и убывающие фазы луны?
— Именно так, ваше высочество.
— Так почему же он рассчитывает, что я его приму?
— Он говорит, ваше высочество, что у него срочное дело, и это дело касается вашего пленника.
— О! — Рютгер поморщился и обратился к Томасу. — Вот сейчас, дорогой брат, вы воочию можете наблюдать скорость распространения сплетен. Не успели мы поймать покушенца, как уже весь город об этом знает. И городские сумасшедшие уже высаживают наши двери. Ну?.. Он что, просит за это деньги? — последнее Рютгер уже спросил у дворецкого.
— Нет, ваша светлость. Он только просил передать, что он из Эскайпеи и родственник вашего пленника, поэтому хотел бы предстать перед вами.
— О! — Рютгер приподнял брови. — Ну что ж, если он действительно родственник, стоит его принять. Очевидно, этот молодой человек склонен к авантюризму. Или же просто не ценит свою жизнь. Это интересно, Томас. Ведь не боится приходить к нам, только что поймавшим его родственника на не слишком-то законных деяниях.
— Литературным языком это называется «рисковый парень», — заметил Томас. — Так вы хотите его принять, брат?.. Я бы вам не советовал. Что, если это второй раунд покушения?
Вместо ответа, Рютгер снова спросил дворецкого:
— Скажите, Лукас, этот человек выглядит опасным?
— Это мальчик лет тринадцати, среднего роста и сложения, — сухо произнес Лукас.
Томас крепко сжал ручки кресла. На лице Рютгера тоже отразилось некоторое беспокойство.
— Брат, я не стал бы его принимать, — произнес младший Марофилл, от волнения даже назвав Рютгера братом, что случалось с ним редко. — Это уже серьезно.
— Действительно, — кивнул Рютгер. — Я не настолько не дорожу своей жизнью… Эээ… Лукас, он пришел один?..
— Нет, ваша светлость. С ним две тяжеловооруженные особы женского пола разгульной внешности. Скучают в отдалении и, если позволите выразить мое мнение, ждут приказаний.
Пальцы Томаса отпустили подлокотники, Рютгер выдохнул и улыбнулся.
— Ну, если в деле замешаны тяжеловооруженные девицы, нам опасаться, определенно, нечего. Пожалуйста, пригласите этого юного гения. Прямо сюда. Проведите его… как-нибудь так, чтобы поменьше людей его видели.
В этом задании Рютгер мог полагаться на Лукаса: он был старейшим из дворецких, так что лучше него особняк знали только фамильные привидения.
